— И что же мы будем делать, сэр? — если бы Гермиона и могла отстраниться, то вряд ли она сделала бы это. Оставалось только надеяться, что он не заметил ни этого, ни как стучит её пульс, ни то, что она затаила дыхание.

— Мы.., — чуть хриплым баритоном Снейп, профессор, Северус — не важно — растянул слово и медленно с особым наслаждением очертил линию под ее пухловатой губой, — мы отправим вас домой. У вас еще есть шанс спастись, вы же не колдовали всё это время, я прав, Гермиона? — с каких пор он стал называть её по имени? Она сглотнула и кивнула, и мужчина осторожно заправил ей локон за ушко, словно мастер, работающий с хрусталем, убирал пылинку с очень хрупкой статуэтки.

— А как… — она не понимала, что с ней происходило, и почему кровь ликующе запела. Запнулась, когда он повторил за ней фразу «А как» прямо в губы и горячее дыхание коснулось лица. Кажется, её и впрямь лихорадило.

— А вы? Сейчас не ваше время… — ей одновременно хотелось убежать и остаться.

— Боюсь, двадцатый век — не моё время, мисс. Я остаюсь здесь по понятным причинам.

В ответ ему только кивнули, и трусишка (куда делся весь гриффиндор?) отошла на несколько шагов, становясь еще более притягательной. Снейп просто не смог не изогнуть насмешливо бровь. На секунду, на одну единственную, схожую с мигом, в её глазах Северус уловил вспышку гордого и даже несколько возмущенного гнева, когда она вскинула носик.

Конечно, оба поняли, что она сбегает.

Но тут же гнев скрылся в ее глазах за теплотой. Уголки женских губ дернулись.

Признала? Да неужели? Северус едва не фыркнул.

Между ними вновь завязалась немая связь без слов и мыслей, и удивленный легилимент проводил умницу гриффиндора глазами. Она сбежала, улыбкой объясняя, что гриффиндорцы способны и на такой совершенно слизеринский поступок. Хотя самый мудрый с точки зрения всех факультетов, подумалось ему.

Нельзя.

Северус возвел себе табу. На нее.

***

Она еще несколько часов не сидела на месте. Крутившиеся в голове мысли вынуждали её наводить такие же круги по покоям. В голове сидело три вывода. Первый — зелье профессора сработало и помогло ему, ну хоть частично. А такой талант нужен будущему. Второй — ей хватило ума не спорить с ним о его возвращении. Третий — ума-то ей хватило, но из-за чего! Снейп вызывал в ней смешанные чувства, и сдавалось ей, что именно они толкают её на такой необдуманный шаг, как помощь ему.

Этот человек никогда не желал ничьей помощи.

Никогда.

И посему Гермиона Грейнджер нуждалась в поводе остаться. Да, она и не спорила, что способ специфический и очень слизеринский. Зато работающий. Говорят, свернешь с дорожки и затянет. Вот она и вязла в трясине хитрого гриффиндорства.

Для нее с недавних пор стало открытием, что со слизеринцами следует поступать только по-слизерински с щепоткой наивности. Только без соперничества слизеринец убирает колючки, а искренность служит маслом для заржавевших шестеренок доверия. Ну а их, с позволения сказать, отношениям просто необходимо доверие.

Она чувствовала, что могла помочь ему, вот только как?

Вздохнув и не без печали, Гермиона по привычке провела по шраму на руке. “Грязнокровка” — болезненное напоминание о прошлом.

Нет, сэр, — подумалось ей, — как раз двадцатый век наше время.

Уже через мгновение ею завладел сон.

***

Смотря на нервно расхаживающую Хатшепсут, Северус понимал, что паршивее дел еще не было и что дальше будет только хуже. На его лице ходили желваки, ибо он догадывался о дальнейших действиях матери Египта. Ну, а что же можно ожидать от женщины-фараона? Страны-соседи давят, к Инени все больше присоединяются граждан, растут волнения, в добавок ко всему Тутмос затеял свою игру, используя любовь Неферуре. Наверное, второе покушение на жизнь жрицы внесло свою лепту во всю эту канитель.

— Сэ-Осирис, Опет уже наступил, — она резко остановилась, а это к добру не вело. Требовались решительные действия.

Чертов Мерлин, придумавший хроновороты! Гадкое чувство, именуемое совестью, пылью поднималось внутри.

— Свадьба будет совсем скоро, — протянул Северус, наглотавшийся планов египтянки до тошноты, — не забывай, что она все-таки жрица.

— И нуждается в твоей защите в первую очередь, — ответила холодно она.

Мужчина сухо кивнул.

***

Её словно водой окатили и выставили на ветреный берег. Холодно. Знобило. Если бы у Гермионы был только плед, которым можно было бы укрыться — она была бы счастлива. Но вокруг становилось всё холоднее и холоднее. Сначала она не поняла, где находится. Было темновато. Со всех сторон окружали темные глиняные стены. И ни единой души.

Как в гробнице.

Огонь в факелах не горел, но стоило ей подойти к ним ближе, и пламя вспыхнуло. Гермиона отшатнулась от неожиданности. Врезалась в нечто твердое. Вскрикнула.

— Но-но-но… — проговорил глубокий нечеловеческий голос.

Комментарий к Всё к этому шло

Ребятушки, спасибо за ожидание и поддержку! Люблю вас!)))

========== Отправление в будущее ==========

Сердце не знало, куда себя деть, от этой паники. Она обернулась. Пустота. Гнетущая и устрашающая. Тени плясали в полумраке, и ей чудилось, что кто-то притаился по углам. Свою палочку жрица не обнаружила, а драться она не умела, да и вряд ли бы это помогло. Её глаза заметались в поиске спасения.

Но из этой комнаты не было выхода.

Замурована.

Повисшая тишина усугубляла. Гермионе казалось, что сейчас произойдет что-то нехорошее. Сердце заколотилось. И его стук отдавался в каменных стенах комнаты.

— Сколько страха ты излучаешь, — прошептали где-то над ушком. На плечи упала похожая на плед теплая шкура, и черные костлявые пальцы сильно сжали плечи. Кожа почувствовала когти.

В фильмах ужасов обычно так развлекаются маньяки перед убийством. Она громко сглотнула, но повернула голову. Гриффиндорцы смотрят страху в глаза. Хоть внутри все и сжималось, девушка этого не показала.

Во всяком случае надеялась, что выражение ее лица представляет собой безэмоциональную маску.

В нос ударила могильная спертость.

Как же далеки от действительности в своих изображениях писцы, рисующие в храмах. Животное возвышалось над ней в несколько голов и, кажется, могло дышать огнем. Девушка не могла определить лицо Осириса, да и нужно ли это?

Уже через мгновение она убедилась, что нет. Как под оборотным зельем, мертвый уродец уже преображался в профессора. Ей хватило и этого. Видеть первоначальный облик перехотелось.

У него остались красными глаза и руки с неестественно выпирающими костяшками и острыми когтями.

— Что вам нужно? — осмелилась задать вопрос Гермиона. Она знала, что побледнела. Её охватывал цепями страх. В залитых кровью очах она видела себя, горящую в адском пламени. Всё настолько походило на реальность, что становилось плохо, и из-за этого она лишь сильнее вцеплялась в соскальзывающий плед. Хоть какая-то преграда.

— Сделка.

Как скоро Гермиона поняла, что божество мира мертвых не собирается ее отпускать? Возможно, сразу и интуитивно.

Если бы идея не показалась ей глупой, она бы сделала вид, что совершенно не понимает, о какой такой сделке идет речь. Но его пальцы не оставили сомнений. Они легли ей на шею, слегка сдавили, принуждая, нет, скорее требуя говорить правду.

— Каковы условия? — голос предательски дрогнул, стоило ему провести черту вдоль горла. С ответом Осирис не спешил. Он, как паук, наслаждался страхом своей жертвы.

— Я отпущу вас, отправлю в будущее, в такое желанное и сладкое, — обманчиво протянул бас, — это легко сделать для божества.

— Что делаем взамен мы? — девушка чувствовала обман. Осирис был хуже Сатаны.

— Ты, — бесчувственно сказал он и разодрал кровавую линию на тонкой коже. Боль ударила, но она не успела вскрикнуть, когда ладонь зажала рот, — тсс…

Замерев, Гермиона почувствовала длинный липкий язык. Его холодный кончик медленно прошелся вдоль раны. Поплыло перед глазами, и Гермиона попала в объятия слабости.