— Идите к себе, мисс Грейнджер. Я сам здесь разберусь, — хрипло прошептал Снейп, отходя от нее.
Гермиона кивнула и поспешно ушла, и никак не убежала, как ей хотелось верить. Её сердце испуганно стучало, нарушая всякий ритм, и губы пульсировали, напоминая о произошедшем несколько минут назад.
Шокирующим открытием для Гермионы стало то, что его, невозмутимого, сдержанного, холодного смог завести поцелуй. « Он мужчина, — твердил внутренний голос, — это всего навсего животный инстинкт. Любая другая могла вызвать в нем желание». Другое дело она. Что с ней? Она не испытывала таких чувств к другим парням, которые ее зажимали в углах с надеждами поцеловать.
Это было совершенно новое. Неведанные ей чувства вновь и вновь воспроизводили этот поцелуй, который произошел волей случая. Гермиона знала, что Снейп точно помешал бы молодым, а ведь они даже не целовались! Профессору не нужны были проблемы с фараоном, а Гермионе изменения в истории были ни к чему, посему произошло то, что и должно было произойти. Даже и без их путешествия в прошлое Неферуре влюбилась бы в Тутмоса — это ясно, как день.
Просто она и Снейп выбрали неверное время для прогулки, вот и пришлось выкручиваться, импровизировать. Гермиона даже и не знала, что имеет больший приоритет для фараона: любовная интрижка между дочерью и пасынком или же брак жрецов, дар которых очень полезен её власти.
Гермиона рухнула на кровать, прислушиваясь к голосам в саду. Там разгорелся скандал между Хатшепсут и Неферуре, который закончился, естественно, победой правительницы.
Утром мысли возвращались с удивительно новыми воспоминаниями о вчерашнем дне. Талия помнила его руки и длинные пальцы, ласкающие тело через ткань, обоняние напоминало о его горьковатом тяжеловатом запахе, а язык, наверно, мог воспроизвести весь их медленный влажный танец.
От таких мыслей волей неволей покраснеешь, и Гермионе пришлось принять тот факт, что её влечет к профессору Снейпу. Святая Геката, Амон-Ра, Мерлин и прочие! Что с этим делать, оставалось неясным.
Она предпочла подавлять всякие неподобающие мысли. Это лишь адреналин и другие гормоны, чувство опасности и инстинкты — ничего большего.
Гермиона находилась на кухне. Запах ароматных трав разносился по всему саду и терялся в сочной листве. Под видом бессмысленного варева заваривался лиственный чай. Мармария, хабак, травянистое растение со сладковатым вкусом, напоминающее мяту, и имбирь не внушали Гермионе особого доверия. Для нее лучше родного зеленого с частичками бергамота и чайной ложкой меда в мире и не существовало, но здесь, увы, приходилось довольствоваться тем, что имелось. А о некогда презираемом ей ежедневном чопорном чаепитие она могла только мечтать.
Легкие быстрые шажки заглушили тихий шелест ветра, и жрица подняла глаза. Красные пятна на руках служанки быстро подняли ее на ноги и заставили подскочить к раненной. Её маленькие блестящие, но доверчивые глазки молили не выдавать ее. Даже ручки выставила вперед, чтобы Гермиона более не приблизилась к ней.
— Что? Что произошло? — Гермиона осматривала ее руки, стремясь обнаружить рану. На девушку, скорее всего, напали и порезали руки. Хотя, возможна и случайность. Кровь не капала на глину, не пачкала ткань и не лилась сквозь пальцы. Засыхала.
Гермиона никогда не видела пришедшую брюнетку. Слуги и наложницы высунули свои носы и с интересом присматривались, и тогда, испуганная гостья сжала до побеления кожи кулачки и прижала их к груди, спрятав следы крови.
— Это не со мной, — прошептала она почти беззвучно.
«Правительница», — оборванно слетело с губ. Внезапно озябнув, Гермиона сглотнула и бросилась в дворец вместе со служанкой. Коридор за коридором мелькали две хрупкие фигурки.
В спальне лежала Хатшепсут. Некогда загорелая кожа сейчас выглядела синеватой, а губы бледнели. Гермиона подошла ближе и заметила на ее лбу капельки пота. Её лихорадило, а карий цвет поблек, сделав взгляд, в котором всегда плясала жажда жизни и власти, стеклянным.
Несмотря на свое состояние, женщина больно сжала запястье и хрипло приказала никому не говорить об этом, естественно, за исключением жреца.
— Неферуре, пошла вон, — холодно приказала женщина. В её взгляде виднелась сталь. Девушка со слезами на глазах сбежала.
— Не подпускай ее сюда. Нечего ей здесь видеть. Никого, кроме доверенных служанок, тебя и жреца, ясно, дорогая? — уже мягче сказала правительница, проникая своим взглядом прямо в душу волшебницы.
— Но, фараон! У вас кровотечение, я и жрец можем не справиться! — шепнула Гермиона, догадываясь, откуда могла взяться кровь. Её ладони легли на одеяло и приспустили до колен, где сорочка сочно сочилась густой красной краской. Кровь атаковала все больше белой ткани, и к Гермионе подступала паника. Она никогда не сталкивалась с внутриматочным кровотечением, посему не знала, что делать. Жрица подложила под таз женщины подушечку, крикнула служанкам принести воды и тканей, бинтов или марли, сама же бросилась в кабинет Снейпа.
Там она опрокинула несколько колбочек, которые, к счастью, не разбились. Гермиона хватала каждый флакончик, откупоривала и нюхала, ища кровоостанавливающее, восстанавливающее и еще что-либо, способное им помочь.
— Мисс Грейнджер?
Бледному профессору достаточно было увидеть панику в карих глазах, чтобы схватить нужные тюбики и умчаться к Хатшепсут. Гермиона рванула следом.
В спальне уже стояли кувшины с водой и несколько слоев ткани. Служанки нескончаемо продолжали носить марли и бинты, пока Снейп не рявкнул и не приказал им убираться.
— Подойдите сюда, мисс Грейнджер, — мужчина взял её за руку и подвел к кровати, — вы же знаете невербальные чары из колдомедицины.
— А вы? — спросила Гермиона, кладя ладошки на живот фараона, — Сэр, вы же знаете, что моя магия слаба, и все будет тщетно без вас… еще порез на пальце она с легкостью залечит, но…
— Гермиона, лечите, — перебил Снейп с видом человека, не терпящего лишних вопросов и ожидающего безоговорочное подчинение. Но для Гермионы Грейнджер этого вида не существовало, как не существует для проточной реки, видящей все песчаное дно, острых грубых камней. Её глаза наполнились состраданием, но она тотчас взяла себя в руки и принялась нашептывать исцеляющие чары. Тщетность попыток они обнаружили уже спустя десять минут.
Девушка почувствовала вкус железа — искусала губы на нервах. Она понимала, Снейп возится с фараоном только из-за ответственности, которую нес за свое вмешательство в прошлое. Иначе мастер зелий пустил бы все на волю судьбы и запретил бы ей колдовать: они здесь просто гости, не имеющие прав вмешиваться в сценарий жизни.
Красные пятна и бледнеющее тело наводили мысли о неудаче. Хатшепсут грозила смерть от кровопотери.
— Сэр, похоже, у нее гемофилия, — нехотя и тихо проговорила Гермиона, понимая, что кровь далека от густого состояния. Внезапно Гермиона развернулась и схватила холодной ладошкой его руку, запачкав кровью.
— Помогите! Я не знаю, что у вас там, но у нас есть надежда, что с вами она выкарабкается, профессор! — взмолилась девушка, кладя его широкую ладонь на мягкий живот царицы.
Он несколько раз кивнул и проделал с ее ладошками всё тоже самое, что сделала только что Гермиона с его.
— У нас всё получится, мисс, — Снейп в это не особо верил, в отличии от Грейнджер, но он не терял ни своего самообладания, ни здравого смысла. Он просто помог этой гриффиндорке справиться с тревогой. Медленно чары стали наколдовываться, и тонкие золотые нити вспыхнули из их рук, проникая под кожу. Прозрачные и хрупкие, они расплывались вдоль тела. Жрецы застыли в испуге сломать это, тонкое как лед, по прочности исцеление. Кровь, как обезумевший, уставший зверь, остановилась. Наконец-то! Гермиона облегченно вздохнула и опустилась на край кровати.
— Мисс Грейнджер, вам желательно уйти и прилечь. Гермиона, — предостерег он её, когда девушка мотнула головой, всхлипнув, но так и не давая волю слезам. Снейп выругался про себя и взял принесенные зелья, которые откупорил по очереди и влил в рот правительнице.
