Сергей открыл было рот, чтобы ответить, но тут зазвонил мобильный.

— Сергей Анатольевич, это Татьяна. Мне нужно с вами поговорить.

— Я же тебе, кажется, человеческим языком сказал, что между нами все кончено. Не звони мне больше. А лучше выполняй свои обязанности, — рявкнул Сергей.

— Что кончено? Сергей Анатольевич, это Танюша, горничная из вашего дома в Озерке. Я тут нашла…

— Танюша, извините меня, пожалуйста, сегодня тяжелый день, — сменил тон Сергей. — Доминика Юрьевна попала в автокатастрофу и лежит в больнице. Будьте пока дома. Я потом распоряжусь.

Юля слушала все это с нескрываемым удовольствием.

— Юля, ты хочешь здесь работать? — зло спросил Сергей.

— Да, — кивнула Юля.

— Так работай.

Сергей скрылся за дверью кабинета Амалии.

Озадаченная Татьяна положила трубку.

— Что, что он тебе сказал? — спросил Михаил.

— Что между нами все кончено.

— Что ты говоришь? Нас увольняют? Так я и знал. Говорил тебе, поедем на заработки. А ты — чистая работа, чистая работа. Собирали бы сейчас апельсины и ни от кого не зависели. А тут каждый свою власть показать хочет. Я на нее в суд подам.

— На кого?

— На хозяйку. Мы условия договора не нарушали, — горячился Михаил.

— Поздно. Доминика попала в автокатастрофу. Она в больнице, — сообщила Татьяна.

Анну Вадимовну и Викторию Павловну волновала судьба двух сестер, которых хотели забрать из детдома приемные родители.

— Слышала? — сказала Виктория Павловна. — Опять приезжали.

— Иностранцы? — выдохнула Анна.

— Они.

— А чего они хотят?

— Хотят только малышку. У них уже есть трое старших ребятишек. Им Лёлька не подходит.

— Нет у нас такого закона, чтобы сестер разлучать, — заволновалась Анна Вадимовна. — Сестры должны по жизни друг дружку поддерживать. И так девчонки натерпелись. Вон у Катюшки до сих пор зубы не прорезались. А Лёлька только тут говорить научилась.

— Да что ты мне объясняешь, — махнула рукой директриса. — Я сама просила, чтобы мне разрешили их удочерить.

— И что?

— А ничего. Я одинокая и бедная, как и ты. Таким по закону детей доверять нельзя.

— Моя Дианка спит и видит, как бы Лёлю с Катюшкой к нам забрать.

— Да ладно, она молодая еще, своих нарожает. Как у тебя с ней дела?

— Не спрашивай.

— Ты сказала ей?

— Нет.

Но тут их беседу прервали истошные крики:

— Пожар! Пожар!

Во дворе вовсю полыхали ящики. Нянечки и воспитательницы пытались их растащить.

— С кем дети? — спросила Виктория Павловна у одной из воспитательниц. Та ойкнула, бросила палку, которой тащила ящик, и побежала к детям.

Едва отдышавшись, стала пересчитывать детей.

— Где Катюша с Лёлей? — с ужасом воскликнула она. Но девочек нигде не было. Дети пропали.

Артем, конечно, согласился пойти с Дианой выбирать выпускное платье, но весьма неохотно. В своем байкерском прикиде он странно смотрелся в изящном интерьере магазина, но его это нисколько не смущало. Пока Диана рассматривала платья, он говорил по телефону.

— А он тебе что? А ты ему что? А он? Ты знаешь, я могу и силу применить. Не доводите меня до этого.

Но как только Диана вышла из примерочной, похожая на именинный торт, вся в рюшах и бантах, Артем сразу же прекратил разговор.

Он осмотрел Диану с ног до головы и спросил:

— Это что?

— Платье. Выпускное.

— Тебя обманули. Это фейерверк в сумасшедшем доме. А ты в нем похожа на отличницу из клоунского отделения циркового училища. Здравствуй, Бим, здравствуй, Бом!

Зачем вы так? — вступилась продавщица. — Это последняя модель известного модельера Печёнкина.

— Хорошо, если эта модель — последняя. Надеюсь, его убили конкуренты, — предположил Артем.

— И ничего подобного. У нас эти платья все разобрали. На свадьбы, — похвасталась продавщица.

— И эти свадьбы не состоялись. Женихи поумирали от восторга. Есть там еще что-нибудь?

Продавщица вынесла другое платье.

— А в этой рыболовной сетке ты будешь выглядеть, как пойманная селедка, — смеялся Артем.

Диана готова была расплакаться, но сдержалась. Она убежала в примерочную и только там дала волю слезам. Вслед за ней в примерочную вошла продавщица и спросила:

— Будете платье брать?

— Ты же слышала, что он сказал, — всхлипнула Диана.

— Тогда снимай, доплачешь в своем, а то еще слезами закапаешь. И еще скажу: из-за каждого козла плакать — слез не хватит. Снимай давай.

Диана послушно сняла платье и переоделась в джинсы и футболку. Артем, увидев заплаканные глаза Дианы, спросил:

— Малыш, ты чего?

— Ничего.

— Но оно же на самом деле похоже на взбесившийся торт. Посмотри, какая ты симпатичная без этого дурацкого платья.

— Я не поэтому.

— А почему? — удивился Артем.

— Ты надо мной постоянно смеешься. Ты меня всерьез не воспринимаешь.

— Ах, вот оно что. А кто недавно говорил, что соскальзывает с серьезных разговоров за жизнь?

— Так то с мамой, — вздохнула Диана.

— Что у нас на дворе? — многозначительно спросил Артем.

— Не знаю, — растерялась Диана.

— У нас на дворе рабочий день. А я здесь. Меряю платья. Это тебе о чем-нибудь говорит?

Диана запрыгала и повисла на шее у Артема.

Хоть бы занавеску задернули, — пробурчала продавщица. — Решайте поскорее, я на вас полдня убила. Весь магазин перемеряли.

— У вас на бейджике что написано? — поинтересовался Артем. — Продавец-консультант. Вот и консультируйте. А станете ли вы продавцом, нам решать. Пошли отсюда, Ди, нам нужно поговорить серьезно.

Они вышли из магазина и примостились на скамеечке в парке.

— Ты хотел со мной серьезно поговорить — напомнила Диана.

— А почему так трагически, малыш?

— Ты… Ты хочешь меня бросить? Из-за этих дурацких платьев? — опечалилась Диана.

Артем рассмеялся:

— Из-за них стоило бы. Но я надеюсь еще тебя перевоспитать.

— А ты мне объяснишь, чем они тебе не понравились? То розовенькое было совсем ничего. Если бы снять бант и чуть укоротить.

— Я не об этом. По-моему, это все вообще глупости. Все эти наряды сумасшедшие на выпускной вечер. Твоя мама что, миллионерша? Ну погуляешь ты в нем один вечер. Оттопчут тебе подол. А потом — на помойку.

— Ну почему? Его можно на свадьбу оставить, — Диана опустила глаза.

— Это уже интересно. Ты что, замуж собралась? — удивился Артем.

— Это я так, теоретически. А что, нельзя и помечтать?

— Я тебя, наверное, все-таки брошу, — решительно сказал Артем. — Мещанка ты, Ди, и непродвинутая личность. Может, ты и пупса на капот хочешь? И сердце из шариков?

— Нечего смеяться. Все так делают. У всех куклы на капоте, у всех — шарики, — упрямилась Диана.

— Да я не смеюсь, я рыдаю. Ты уже сейчас обрекаешь себя на скучную обывательскую жизнь. На жвачку в стойле. Над которым прицепишь сердечко из шариков.

— Умный, да? Ты, Артем, рассуждаешь, как старик, — обиделась Диана. — Мама мне тоже говорит: учиться, учиться.

— М-да, раньше я был молодой и красивый, а теперь просто красивый. В этом ты права. Делай, как хочешь. Но выпускного не избежать. И провести его нужно так, чтобы не было мучительно стыдно за свой внешний вид и внутренний мир.

Тут у Дианы зазвонил мобильный телефон.

— Да, мамуль? Я с Артемом. Что? Когда? Мы едем.

— Что случилось? — спросил Артем.

— Катюшка с Лёлькой пропали. Исчезли прямо из детдома.

Диана чуть не плакала. Артем бросился к мотоциклу, стоявшему неподалеку, и они помчались прямиком к детскому дому.

Амалия вела совещание.

— Итак, господа, вы имеете исчерпывающую информацию о состоянии наших дел на сегодня. Немецкие партнеры получили полный пакет документов. В следующий раз они намерены привезти сюда своих специалистов — технологов, дизайнеров, мастеров ресторанного дела. К их приезду мы обязаны быть во всеоружии.

Тут раздался звонок, и Толик сообщил:

— Амалия Станиславовна, пока облом. Ой, простите. Отсутствие результатов. Она там уже не живет. Иду по следу.