— Ритка, мы хотим, чтоб все было красиво, — мечтательно так объяснила Анжела. — Сервиз внесет участковый Петик. А от тебя — стихи.

— Не вопрос, — легко согласилась Ритка.

Разыскиваемый Риткой Василий появился неожиданно.

— Ритуля, я пришел, — доложил он любимой женщине и добавил: — Анжела, я все купил, все поставил в подсобке.

— Ничего не заначил? — ехидно поинтересовалась Анжела.

Василий опустил глаза:

— Обижаешь.

— Не обижаю, а хорошо знаю. Тебя посылать — двух фугасов лишиться. Небось, к себе в кандейку утащил? — Тут Анжела сунула вкусненький кусочек своему Зямчику. — Кушай, мой маленький, кушай, мой козлик, ну, ам-ам, за мамочку.

Йоркшир не возражал, он с удовольствием ел. А Ритка вдруг обиделась за Василия.

— Не наезжай на моего Васю. Он хороший. А что фугасы тырит, так это не со зла. Просто он запасливый, как мышка-норушка. — Ритка погладила Василия по голове и передразнила Анжелу: — Правда, мой маленький, правда, мой козлик?

— Будешь смеяться, не дам Зямчика подержать, — предупредила Анжела и тут же отвлеклась для дальнейшего руководства процессом, заорала на грузчика: Ну куда ты понес, куда понес, тебя спрашиваю? Что за люди!

Анжела умчалась руководить, а Василий решился признаться Ритке:

— Рит, а я и вправду два пузыря заначил. Портвешок марочный, как ты любишь. После всего можем полирнуться.

Ритка только вздохнула:

— Поживем — увидим. Еще не вечер.

Она могла сказать, что в целом всем довольна: работа какая-никакая есть, народ вокруг неплохой. Что еще надо?

Итак, счастливой может быть любая женщина. Даже если всю жизнь прожила без мужа, растила ребенка сама и подрабатывала на двух, а то и трех работах. Анна Вадимовна Яровая считала себя женщиной счастливой, хотя жизнь у нее сложилась несладко. Но как не радоваться, когда дочка выросла красивой, умной, уже заканчивает школу! И работать на двух работах — медсестрой в поликлинике и в детском доме — совсем неплохо. Детишки детдомовские, как родные. Директриса детского дома — Виктория Павловна, Пална, как звали ее дети, — женщина добрая и отзывчивая.

Анна Вадимовна любила возиться с сестрами Лёлей и Катей, детдомовскими девочками. Девочки были на редкость дружными, Анну Вадимовну звали мамой Аней.

— Лёлечка, куда ты потащила Катюшу? — поинтересовалась Виктория Павловна, заметив, что Лёля пытается куда-то уволочь сестру.

— Я хочу ей показать цветочек, — объяснила Лёлька. — Мама Аня сказала, что маленькие девочки должны смотреть на красивое, тогда они сами станут настоящими красавицами. Такими, как я.

Анна Вадимовна протянула ей яблоко.

— Смотри, Пална, что мне мама Аня дала, только нужно разрезать, чтобы и Катюшке дать.

Но поделить яблоко девочки не успели, потому что за забором детского дома прогрохотал мотоцикл. Прикатила дочка Анны Вадимовны — Диана. Доставил ее на своем железном «коне» друг Артем. Артем был настоящим байкером, мотоцикл для него — это как часть тела. Он высадил Диану и укатил, а та побежала к маме, тараторя на ходу:

— Мам, ой, Здрасьте, Пална. Мам, мы с Артемом хотим отмстить мой выпускной только вдвоем. Я с классом не пойду, деньги можешь не сдавать.

Катюша и Лёля с радостным визгом кинулись к Диане.

— Слышала, Пална? — тихонько спросила Анна Вадимовна. — Вдвоем они будут отмечать. Не нравится мне этот Артем…

Мудрая Виктория Павловна только головой качала:

— Боюсь, ничего ты не изменишь. Пока сама не обожжется. Она у тебя девочка хорошая. Добрая.

— Иногда взбрыкнуть может. Особенно сейчас. За ней глаз да глаз нужен. А я все время на работе. То в поликлинике, то тут, в детдоме. Дома-то практически не бываю, — запечалилась Анна Вадимовна.

— Бросила бы одну работу.

— Что ты говоришь, Пална! Как я брошу? Вон на одно выпускное платье сколько надо. Не хочу, чтобы Диана комплексовала, что у нее платье хуже всех.

— Тебе бы ее удачно замуж выдать. Да у нас тут и женихов-то приличных нет. А Артема ты не любишь.

— Больно страшен, — передернула плечами Анна. — Волосатый, одет как черт знает что. В черепах весь. Да и старше ее намного.

— Но парень, говорят, неплохой.

Подбежали девчонки, и разговор прервался.

— Хорошо бы разбогатеть и выдать маму замуж, — размечталась Диана.

— Эка хватила. Может, ты-то сначала?

— Нет, мне это не подходит, — отмахнулась Диана. — Я бы тогда наших сестричек удочерила. А так — неполным бедным семьям не отдают.

Диана обняла мать и поцеловала ее. Да, они были неполной и небогатой семьей, но эта семья была счастливой.

Все презентации похожи одна на другую. Трудно чем-то удивить собравшихся. Сергей Никитин, открывая презентацию нового супермаркета «СуперНика» и ресторана, решил, что начать надо как-нибудь оригинально:

— Господа, мы собрали вас для того, чтобы сообщить преприятнейшее известие. Сегодня империя «СуперНика» пополнилась еще одним супермаркетом…

Аудитория зааплодировала, а финансовый директор фирмы Амалия Станиславовна Гжегоржевская шепнула Сергею на ухо:

— Сергей Анатольевич, не лучше ли все-таки дождаться хозяйку?

— Амалия Станиславовна, не будьте педантом, люди хотят зрелища, они должны получить его вовремя. У меня телевизионщики могут уехать. А Ника сейчас будет. Займитесь лучше вашим немцем, что-то он запечалился.

Амалия была дамой элегантной и изысканной, говорила на прекрасном немецком и вообще держалась, как королева. «Порода», — как говорил опереточный граф.

Сергей продолжал:

— Оглянитесь вокруг. Что вы видите? Этот магазин создан для современного человека, идущего в ногу со временем.

И тут в зал влетела Доминика с букетом цветов, такая сияющая и счастливая, что все сразу же обратили на это внимание.

— Я рад представить присутствующим госпожу императрицу — главу фирмы «СуперНика» Доминику Никитину, — торжественно объявил Сергей.

Доминика подошла к микрофону и заговорила…

Пока Доминика очаровывала публику, Сергей заметил, что Юлька, Доминикина секретарша, пробирается к выходу.

— Юлька, ты куда? — остановил он ее.

— Я, Сергей Анатольевич, иду в ногу со временем. За водой для немца. Ту, что мы приготовили, они пить не хотят, — ответила Юлька, кокетничая с начальством.

— Ты мне потом понадобишься.

— Яволь, герр гауптман, — откозыряла Юлька и поплыла к двери, понимая, что он непременно смотрит ей вслед.

Сергей проводил ее оценивающим взглядом, и по лицу его было понятно, что оценил он ее довольно высоко.

Жена, краем глаза наблюдавшая за Сергеем, заметила его взгляд, но особого внимания не придала и продолжала, обращаясь к гостям:

— Мы долгое время сотрудничаем с известной немецкой фирмой «Цузамен», которая поставляет нам первоклассное оборудование. Наши магазины рассчитаны не только на людей с достатком, каких, к счастью, у нас становится все больше. Мы заботимся и о людях с невысокими доходами.

Одна из журналисток задала ей вопрос:

— Но ведь вам это невыгодно?

— Нам выгодно все, что выгодно нашим покупателям. Мы работаем для них.

— Наше издание тоже заботится о своих читателях, — ненавязчиво так прорекламировала свое издание журналистка. — Несколько личных вопросов. Говорят, что ваш муж…

Доминика резко перебила:

— Когда со мной начинают разговор со слова «говорят», я обычно разговор заканчиваю.

— Но публика интересуется подробностями личной жизни богатых и знаменитых, — настаивала журналистка. — Особенно, если эта жизнь становится поводом для пересудов.

— Вынуждена разочаровать ваших не в меру любознательных читателей. Личная жизнь потому так и называется, что она принадлежит личности, а не публике. А сплетни я не слушаю и другим не рекомендую. В них, как правило, очень мало правды. — Доминика держалась молодцом.

Но журналистка была профессионалом и не смутилась:

— Ловлю вас на слове. Вы сказали: мало правды. Значит, что-то есть?

— Вы и вправду полагаете, милочка, что я, находясь в здравом уме и твердой памяти, здесь и сейчас поведаю вам драматическую историю своей жизни? — высокомерно поинтересовалась Доминика.