Она заснула только под утро. Ночью шел дождь. Крупные капли звонко барабанили в стекла, смачно шмякались о поверхность маленького бассейна, иногда вода с шумом обрушивалась из водосточной трубы. Тихо скрипели деревянные ступени, шумно вздыхал старый кот в кресле рядом с кроватью, астматически хрипел фонтанчик на первом этаже.

Она долго ворочалась; надо бы встать, выпить снотворное, но почему-то она этого не делала, маялась, считала слонов, сбивалась и снова начинала считать. А потом ей приснился сон!

Кованая ограда, лужайка перед домом, сосны, но дом не ее. Она идет к дому, и ей очень тревожно, потому что она не знает, кто там живет.

И вдруг на крылечке появляется маленький мальчик. Мордашка у него замурзанная, лохматая белая головенка, и рубашонка некрасиво вылезла из штанишек. Он удивленно смотрит на нее и как-то неуверенно спрашивает: «Мама?» — «Сереженька, — отвечает она. — Ты что, не узнаешь меня?» — И плачет. Это ее сын, Сережа, и она протягивает к нему руки. «У меня же нет ребенка», — во сне думает она с ужасом. А мальчонка бежит к ней, замурзанная мордашка сияет… Она просыпается. И снова плачет, но уже от радости. У нее будет ребенок. Ее собственный мальчик. Сереженька. Прямо сейчас она позвонит врачу, договорится о встрече. Все ее страхи, недомогания последних недель получили свое объяснение. Когда доктор сказал, что срок уже шесть недель и что девочка или мальчик появится как раз к весне, она не поняла, почему он говорит о девочке. У нее будет мальчик, она его видела. Она даже ногой топнула. Мальчик Сереженька.

Утро было солнечным, новенькая машина летела ласточкой, Нику ждала любимая работа, и все светофоры доброжелательно мигали зеленым светом. Доминика Никитина была счастлива.

Она была красивой и успешной, любила мужа и любила свою работу, лихо водила машину и смотрела в будущее с вполне обоснованным оптимизмом. Она влезла на самую вершину и надеялась на ней удержаться. Правда, надеяться ей было особенно не на кого. Ну да ладно, справимся. Есть Сережа, папа, железобетонная Амалия, и будет мальчик. На вершине было тревожно, иногда одиноко. Ей хотелось, чтобы все вокруг ее любили. Она вообще любила любовь, любила любить и любила быть любимой. Даже встреча с представителем ГАИ не смогла испортить ей настроения. Молоденький милиционер, остановивший ее машину, представился:

— Старший сержант Трегубов. Попрошу предъявить документы.

— Что случилось? — Доминика по-прежнему улыбалась. — Я вроде ничего не нарушила. О, здравствуйте, а я вас знаю. Вы тут часто стоите, я тут часто езжу, так что мы почти родственники.

Сержант Трегубов с серьезным видом взял из рук Доминики права и прочитал:

— Никитина Доминика Юрьевна?

— Вот и познакомились, — кивнула Доминика. — Могу следовать дальше? — И она потянулась за документами.

Но милиционер не отдал их и попросил:

— Одну секундочку.

— Эй, сержант, куда вы? Я тороплюсь, — растерялась Доминика, глядя в спину милиционеру, который направился к своему мотоциклу. Но через минуту она снова улыбалась, потому что представитель власти возвращался к ней с букетом цветов. Он вручил ей цветы и перевел дух.

— Вот теперь можете следовать. Счастливого пути и удачи! — козырнул он.

— И вам, сержант. Удача никому не помешает, — рассмеялась Доминика.

Она достала из букета открытку и прочитала ее. Да уж, любимый мужчина умел преподносить сюрпризы! Доминика позвонила мужу и нежно проворковала:

— Спасибо, Сережа. Твой сержант — просто прелесть.

Вообще-то ощущение счастья может возникать по самым разнообразным поводам, а иногда и вовсе без повода. Маргариту Калашникову, или Ритку, как ее звали все кругом, удача не баловала. Работа на базаре в посудной палатке, конечно, не есть предел мечтаний молодой девушки. Но тем не менее, Маргарита не унывала, развлекала себя и покупателей веселой самодеятельной рекламой и верила в «птицу счастья завтрашнего дня».

— Ехал грека через реку, видит грека: в реке — рак. На хрен нужен греке рак, когда хочет он дуршлаг, — со вкусом орала она.

И ни один покупатель не проходил мимо. Стоило только кому-нибудь остановиться у прилавка, как Ритка развивала заявленную тему:

— Ехал грека через реку, чесал бороду густую. Плюнь ты, грека, в эту реку и купи себе кастрюлю!

Один из покупателей послушал-послушал и ужасно развеселился:

— А если мне нужна, к примеру, сковородка?

— Любой каприз за ваши деньги, — сообщила Ритка и выдала «кастрюлю»: — Ехал грека через реку, видит грека — там селедка. Правильно, подумал грека: где улов, там — сковородка. Вам с тефлоновым покрытием или как? Но вижу, вы ничего не купите, — обиделась она.

— Это почему же? — удивился покупатель.

— Если бы вы сказали: мне нужна сковородка, тогда — да. А вы сказали: мне нужна сковородка, к примеру. А это значит — ничего вам не нужно.

— Да вы просто психолог, — попытался задобрить Ритку покупатель.

— Все мы тут психологи, — вздохнула Ритка и еще громче стала зазывать покупателей: — Па-а-дходим, выбираем, па-а-купаем! Па-а-дходим, выбираем, па-а-купаем!

Торговля шла довольно вяло. Ритке было скучно, но тут краем глаза она заметила, что к ней идет подружка Анжела, торгующая в соседней палатке. Пухленькая и краснощекая Анжела выделялась среди торговок тем, что всегда носила на руках своего любимца — йоркшира. Маленькая собачонка уютно устраивалась на пышной груди Анжелы и чувствовала себя в полной безопасности. Любимый Зямчик был для Анжелы игрушкой, которая всегда под рукой. Он не отрывал от нее своих выразительных темных глаз, и она таяла от любви. Йоркшир отвечал ей полной взаимностью.

И вряд ли у Анжелы был когда-нибудь такой же преданный и верный друг, как Зямчик.

Толстая Анжела подошла к Ритке, та, не обращая внимания, выкрикивала свои нехитрые стихи; правда, с меньшим энтузиазмом.

— На земле везде и всюду не обойдешься без посуды. Кто придет и купит ложку, тот получит…

— Поварешку, — рявкнула Анжела. — Слышь, подруга, передохнула бы. Ты и так всех покупателей к себе перетянула своим шоу. У тебя скоро фан-клуб появится. Вон тот дядька третий день приходит. Купил чего-нибудь?

— Не-а, — замотала головой Ритка, — так восхищается, задаром. Это я о тебе говорю, слышь, в шляпе. Подходи, не бойся, отходи — не плачь. Не укушу, а и укушу — не больно, любя. Я тебе для жены подарю ситечко для чая.

Потенциальный покупатель смутился и поспешил от греха подальше.

— Анжелка, ты Ваську не видела? — вдруг спросила Ритка. — Что-то давно не появлялся.

— А мы его за горючим послали, — сообщила Анжела, которая всегда была в курсе всех событий местного масштаба. — Сегодня у Нинки из мясного день рождения. Обещала поляну накрыть. Девки из секонда подгребут, грузчики придут, посидим, поокаем.

— Что дарить будем? — деловито осведомилась Ритка. — Ты бы ей свой сервиз на сто персон втюхала. А то стоит, пылится. Красивая вещь.

Анжела была девушка практичная и сразу оценила идею.

— Не голова — Академия наук, — восхитилась она. — Точно. И в выторг пойдет. Говорят, Самвел придет. Интересно, что подарит? Бабы языки стерли по этому поводу.

Тут Ритка и блеснула незаурядными познаниями в классике марксизма-ленинизма.

— Цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи! — объявила она торжественным тоном.

Анжела не оценила глубоких Ритиных познаний и тихонько сказала:

— Слышь, мне сегодня предлагали жену для Зямчика. Ходила смотреть.

— И что? — заинтересовалась Ритка.

— Без слез не взглянешь, — махнула рукой Анжела. — Я отказала. Нам или лучшее, или ничего. Правда, Зямчик, правда, моя заинька?

Ее заинька всегда был с ней согласен, это преданное согласие читалось в его темных глазах.

День рождения Нинки из мясного решили праздновать по всем правилам: стол накрыть красиво, помещение украсить гирляндами. Все бегали, суетились, толкались и перекрикивались.