***

Тимони никогда не участвовал в игрищах, но любил вечером гулять по площади, где праздновали их окончание. Музыка и танцы, сладости и цветы, магические фейерверки… Он остановился, среди толпы, увидев, как танцуют девушки.

Их волосы легко взметались над плечами и струились на ветру, движения были воздушны и быстры. Как бы ни спешили музыканты, танцовщицы догоняли их стремительным и сложным танцем. Румянец на лицах и блеск глаз, мягкие скользящие улыбки — все они были прекрасны!

Тимони смотрел, не отрываясь, но совершенно не ожидал, что одна из танцовщиц, в чьи длинные серебристые волосы были вплетены голубые цветы, запросто втянет его в круг. Сперва он сбился с ритма, а она лишь покачала головой:

— Что же ты, Тимони? Танцуй!

И танец продолжался. Она научила его и повела за собой, и тогда за спиной будто раскрылись крылья.

Скоро вместе с ними танцевала вся площадь, но Тимони было не до того, он стремился успеть лишь за одной танцовщицей.

Они только однажды соприкоснулись кончиками пальцев.

***

Марафел отнял флейту от губ, и воспоминание схлынуло с последней затихающей нотой, оставив после себя лишь теплую печаль. Тимони восстанавливал дыхание, глядя, как Айкен расчесывает спутавшиеся от танца темные волосы.

— Нам пора в путь, — печально произнес он. — Айкен, в нашем мире ты стала бы лучшей танцовщицей.

— Я ведь не попаду туда, — отмахнулась она.

— Посмотрим, — Тимони запрыгнул на Лаон, и та скосила на него глаза. — Я бы хотел показать тебе Летинайт.

— Я тоже, — добавил Марафел.

Солнечные лучи ласкали их плечи, и утро казалось все таким же очаровательным, тьма будто бы отступила.

***

Ближе к полудню течение реки замедлилось, но Лайли не стала подгонять лодку, решив, что это ни к чему. Они шли близко к берегу, иногда над головами шатром раскидывались ветви деревьев, отчего на лодку золотым узором падали солнечные пятна.

Лайли некоторое время задумчиво смотрела вперед, а потом заметила:

— Впереди город! Через реку переброшен мост.

— Да?! — Каталин тоже села, глядя в том же направлении. — Ничего себе — переброшен! Он такой высокий!

Мост действительно выгибался высокой каменной аркой, под которой мог свободно пройти небольшой парусник. Город у моста окружала каменная стена, у которой росли низкие деревца с большими желтыми плодами. С такого расстояния понять, что это за деревья, Лайли и Каталин не смогли, но разобрали, что на мосту было довольно много людей.

Река медленно несла их по заметно расширившемуся руслу, а по берегам сквозь ветви деревьев и низкий кустарник просвечивали зеленые поля. Потом деревья и кустарник отступили, и по берегам развернулись заливные луга, где паслись умильного вида рыжие коровы. В реке с удовольствием плескались стаи гусей.

Лайли и Каталин не сразу заметили, что гусей стережет маленькая девочка в коротком старом платьице. Русые волосы ее были заплетены в растрепанную косу, а на щеке алела свежая царапина.

Лайли улыбнулась девочке, и лодка подошла еще ближе к берегу. Оказавшись прямо напротив, Лайли спросила:

— Что за город впереди? — усилием воли она заставила лодку остановиться напротив малышки.

— Миартэ, госпожа, — тихо ответила та, широко открывая глаза, серо-голубые, точно речные струи.

— А как зовут тебя? — поинтересовалась Каталин.

— Милания, — еще тише ответила она.

— Благодарим тебя, Милания, — улыбнулась Лайли, и на мгновение свежим дуновением ветерка заклинание коснулось щеки малышки, исцеляя царапину, не оставив от нее и следа.

Милания машинально дотронулась ладошкой до защипавшего было места и тихо ойкнула, обнаружив, что ранка исчезла. Не веря себе, она вгляделась в спокойные воды реки — но розовой полосы не осталось. Милания посмотрела на поплывшую дальше лодку и прошептала:

— Богиня! Богиня Андреас!

Каменная арка моста приближалась, по ней карабкался к солнцу зеленый плющ, а пушистый мох рос у самой воды. Наверху же шумела толпа. Кто-то перегнулся через каменные перила и увидел лодку.

— Эй, девушки, а не хотите ли яблочка?

Лайли улыбнулась:

— Нет, но все равно благодарим!

И только тут выкрикнувший заметил, что лодка плывет сама по себе. Улыбка с его лица исчезла.

— Лайли! — Каталин тронула ее за рукав. — Кажется, у нас опять неприятности!

Теперь с моста смотрело гораздо больше людей.

***

Айкен, Тимони и Марафел остановились около ручья передохнуть. Свежесть утра сменилась жарким полуднем, и лошади захотели пить.

— Может, переждем жару? — предложил Марафел.

Тимони кивнул, похлопывая Лаон по шее. Ему хотелось остаться в этом чудесном утре подольше. Так бывает, когда вдруг находишь что-то давно потерянное и забытое, вещицу, тревожащую память, навевающую сладкие мечты. Знаешь, что придется выпустить ее из рук, отложить, но так хочется задержать в пальцах подольше, ощущая вес в ладони.

Только они не успели расположиться на берегу источника — сонную тишину разорвал тревожный перестук копыт.

Айкен внимательно прислушалась:

— Всадник.

— И что? — пожал плечами Тимони, стараясь растянуть мгновения отдыха, но тревога уже ощущалась в воздухе. — Раз есть дорога, то должны быть и всадники. Странно, что до сих пор нам никто не встретился.

Марафел нерешительно кивнул, но тоже насторожился: Тимони снова изменился, и эта перемена нравилась ему, но казалась такой непрочной, будто тот в любой момент мог опять потерять себя. Вдруг всадник сможет сильнее качнуть маятник, и Тимони станет другим?

Звук приближался, нарастал, становился все громче. Лаон, Долинг, Алети и Миэки почти одновременно повернули головы к дороге. Они все еще надеялись встретить в этом мире хотя бы одного коня, сравнившегося бы разумом с ними. Их ожидания были полны надежды.

Айкен же почувствовала, что волнуется. Ей понравилось это утро, музыка, подаренная Марафелом, танец, разделенный с Тимони. Неужели что-то сотрет эту радость, испортит ее, отберет? Она бессознательно отступила за спину Тимони, ища защиты и поддержки в нем.

Как раз вовремя — всадник появился в поле зрения. Вороной жеребец ронял на дорогу клочья пены.

— Он так загонит коня, — с беспокойством в голосе отметила Айкен.

Всадник резко потянул за узду, заставив вороного подняться на дыбы и остановиться. И только тогда Айкен его узнала, впрочем, Тимони и Марафел тоже. Тот самый человек, что едва не убил ее, охотник со светлыми волосами до плеч. На губах его играла мрачная ухмылка.

— Что это ему тут понадобилось? — Тимони сощурил глаза, чувствуя, как разум затопляет ярость.

— Тимони! — Марафел крепко сжал его ладонь. — Сдержи гнев, он не стоит твоей жертвы, не стоит потери Света!

— Отчего ты такой мудрый? — Тимони вырвал руку, глаза его, потемнели так стремительно, точно в них отразилось ночное небо. Они горели яростью. — Не беспокойся обо мне, мой светлый мальчик!

— Тимони… — Марафел опустил голову. Он и сам теперь ощутил, как растет в его сердце гнев, безотчетный и глубокий, темный, как речной омут. Ему тоже следовало сдержаться, но как же это было сложно!

Всадник направил коня прямо на них. Жеребец приближался, аккуратно переступая длинными тонкими ногами.

— Эй, девка, — расхохотался охотник. — Я редко за кем так гнался. Гордись собой.

Тимони вытянул одну руку вперед, с пальцев сорвался серебристый туман, кольцом обвивший ноги коня. Вороной испуганно заржал и рухнул на мягкую зелень травы. Охотник быстро высвободился и выхватил меч. Его волосы разметались по плечам.

— Да ты колдун! — закричал он. — Я принесу ваши головы Императору и получу сполна кровавых тингов!

— Посмотрим, — равнодушно бросил Тимони.

Туман оставил коня и зазмеился к ногам охотника, он шупальцами обвился вокруг колен, дотянулся до талии и легким облаком поднялся к самым плечам. Тимони склонил голову и сжал пальцы в кулак.

Тут же легкое марево сжалось в кокон.