========== Часть 1 ==========

Все родилось из желания почувствовать сказку. Золотисто-оранжевый закат, темный лес за холмами, зеленые поля, — все, что было видно с городской стены, предстало новым и загадочным.

Марафел смотрел, как последние лучи ласкают зелень, мелодия флейты скользила в уходящем солнечном свете, а потом он спустился прямо в такие короткие, чуть лиловатые городские сумерки, скользящие по мелким камешкам мощеных улиц. Возвращаться домой в столь прекрасный вечер не хотелось, и он отправился по узким улочкам к парку у городских ворот. Плащ — подходящая одежда для прогулок в весеннем полумраке, правильно, что он взял его с собой, теперь можно дождаться прихода ночи. И даже когда она станет полноправной властительницей, ее холодное дыхание не заставит поежиться.

Восточные ворота, как всегда, стояли открытыми, в дозорных башнях горел свет, а за створками сгустилась тьма. Марафел шел мимо ограды городского сада, выкованной лучшими кузнецами города. Тень то отставала, то убегала вперед, от фонаря к фонарю; мир был простым и знакомым. И все же казалось, что в воздухе и в изменчивом свете, в сумерках и наступающей ночи таится нечто новое и необыкновенное.

Марафел еще не понимал, что перемены вокруг чаще являются знаком изменения глубоко внутри, мир же остается прежним.

Городской парк тихонько лопотал струями фонтанов. Марафел остановился у одного из них, зачерпнул пригоршней воды и выпил ее, освежающую и бодрящую. В свои шестнадцать он ничем не отличался от других юнцов города, откуда ему было знать о том, как на самом деле наступают перемены?

Он мечтал, что древние легенды реальны, Великая Семерка действительно существовала, и о детях Семерки, ушедших в славное морское плаванье и так и не вернувшихся на родной материк, когда-нибудь узнают новые истории. Он верил, хотя до того клочка Летинайта, где на реке Урсил стоял город Берд, дошли только отдаленные слухи, почти что сказки.

Но Марафел жаждал приключений, таких как в этих историях.

Жителям Летинайта нечего было делить — они не придумали ничего, что ценили бы больше жизни. Дитя своего мира, Марафел не совсем понимал, о чем говорят древние книги, собранные им с таким трудом. Для него искусство владения оружием стало лишь традиционной забавой, частью игрищ, где две команды сражались лишь за то, кто первым начнет танец в праздничный день. Но душа жаждала такой сказки, где Марафел мог бы стать героем, и его нельзя было винить за это… ему было только шестнадцать лет.

***

У Каталин в гостиной висела подробная карта Летинайта. Девушка любила рассматривать ее и мечтать, как помчится на коне куда-нибудь навстречу неведомому. Но каждый день приходил с новыми заботами, и дальше мечтаний дело не шло.

Семья Каталин испокон веков ухаживала за городским садом, и она тоже стала Хранителем, а поэтому не могла покинуть город. Сейчас матери и отца уже не было среди живых, и остаться единственным Истинным Хранителем было великой честью и не менее великой ответственностью. Под руководством Каталин работали еще двадцать девять человек, они взрастили парк, которым город Берд по-настоящему гордился.

Вечером Каталин обычно отпускала всех остальных и сама обходила аллеи. Уже возвращаясь домой, она увидела юношу у Фонтана цветов и птиц. Тот стоял, наблюдая за струями воды, и на лице его лежала печать мечтательности.

Каталин смутилась. Нельзя было пройти у фонтана, не помешав юноше, а к чужим мечтам она всегда относилась с нежностью. Накинув капюшон плаща, погасив фонарь, ведь обход парка в том и состоял, что она от своего зажигала другие, Каталин постаралась бесшумной тенью проскользнуть мимо.

И вдруг незнакомец проговорил:

— Знаешь, а ведь я всегда хотел узнать, как твое имя. Ты даришь городу то, что считается его величайшей ценностью. Мне всегда хотелось поблагодарить тебя. Но как благодарить, когда даже имени не знаешь?

— Так ты меня заметил, — она подошла к фонтану, подставила ладонь падающим струям. — Я — Хранитель Парка. Имя мое Каталин. А кто ты, ночной гость?

— Марафел, ученик плотника, — ответил он. — А ты наверняка никогда не обращала на меня внимания. Не мудрено. Ты играешь за команду «Русалок», а я — за «Лесных Духов». Ты лучше всех стреляешь из лука, а я ничем не выделяюсь.

— Тоже из играющих?! — улыбнулась Каталин. — Вот почему ты показался мне знакомым. Жаль, в этом году игрища оказались не так интересны, как раньше.

— Жаль, — согласился Марафел. — Позволишь проводить тебя до дома?

— Хорошо.

Они добрались до дома Каталин, весело болтая и доверяя друг другу свои почти детские мечты, вместе смеясь шуткам, вместе рассуждая. Ночная прохлада, расцвеченная голубоватым и оранжевым свечением фонарей, все еще казалась таинственной и совсем не похожей на обычную ночь. Об этом Марафел поведал Каталин, на что она заметила, что сумрак и ей кажется наполненным необыкновенной глубиной. Внезапно обретенное взаимопонимание потерять не хотелось, а сон сбежал от юных сердец, освободив дорогу общению.

Каталин пригласила Марафела войти, и пока она готовила на кухне чай, юноша не мог отвести глаз от изображенного на стене Летинайта. Желание сказки, что кралось вслед за ними по улицам, теперь захватило с удвоенной силой.

— Хорошая карта, — одобрил Марафел, когда Каталин поставила поднос с двумя чашками и тарелкой печенья на маленький столик и устроилась в кресле.

— Ее привез мой дед, единственный, кто оставил город, — отозвалась Каталин, глядя в огонь, пляшущий в камине. — У него была сестра, так что пока он отсутствовал, она заботилась о саде. Дед уезжал куда-то за Бейби Нак!

— Но ведь это далеко! — воскликнул Марафел, невольно прослеживая взглядом путь по нарисованным дорогам.

— Да, его и не было долго, — Каталин тоже перевела взгляд на карту. — Но он все же вернулся и привез в городской парк найами-лар — очень редкие цветы…

— В твоей семье растения очень сильно переплетаются с жизнью, — усмехнулся Марафел, кивнув в сторону противоположной камину стены, где на многочисленных полках, прикрепленных прямо к оконной раме, стояло множество горшочков с цветами.

— В моей крови эльфийская доля. Причем предки мои — не те эльфы, что сейчас сами строят города, нет. Они всегда жили в лесах, пришли сюда издалека, — Каталин улыбнулась. — Эльфы много чего знают, и о них можно долго говорить, но лучше расскажи мне о той, что упорно тебя не замечает.

Марафел ответил улыбкой. Пока они шли по улицам, он упомянул Каталин о девушке, что тревожила его сердце. Неожиданный интерес согрел его и заставил снова погрузиться в мечтательность.

— Лайли… Ее зовут Лайли, — начал он. — Ее семья переехала сюда год назад из Натальен. Она… Как тебе сказать? Просто я увидел — они живут по соседству — я увидел ее, и теперь ее облик всегда со мной. Каштановые кудри, карие глаза с зелеными искрами, мягкий голос… — улыбка померкла. — Но что ей до меня? Она живет совсем не так. У нее врожденный дар, и она приехала к нашему магу учиться.

— К Редрину? — уточнила Каталин. — Тогда я видела Лайли. Редрин иногда помогает мне, если какое-нибудь растение заболеет. Да и прогуливаться в саду вместе со своими учениками он любит. Мы часто с ним разговариваем. Однажды он даже сказал мне, что только у двоих его учеников большое будущее в магии. Он имел в виду Лайли и Тимони, это сразу понятно, если понаблюдать за уроками.

— Тимони я знаю, — кивнул Марафел, вспоминая русоволосого мага. — Но он старше меня и относится ко мне, как к ребенку.

— О да! Для него все, кто моложе восемнадцати — дети, — рассмеялась Каталин. — Но ему только двадцать. Редрин обучает его вместе с Лайли, наверное, трудно принять, что ровней ему стала моя ровесница.

— Да, Лайли способная, — Марафел снова повернулся к карте. — Послушай, Каталин, а ты когда-нибудь хотела уехать из города?

— Хотела, — она вздохнула. — Но парк…

— Почему бы не попутешествовать? — настойчиво перебил он. — Почему бы не поехать в тот самый Бейби Нак?! Каталин, ведь парк ты можешь доверить другим хранителям!