Алый закатный свет красил все вокруг кровью — речные струи и одежду собравшихся, дорожную пыль и кроны деревьев, соломенные крыши домиков и старые рыболовные сети на плетнях, отчего зрелище становилось еще более зловещим.

Лайли не выдержала и вскинула ладони, направив остатки сил на пламя, уже подобравшееся достаточно близко к приговоренным. Она прекрасно понимала, что магического запаса не хватит надолго, но крик рвался из груди сам собой:

— Я не позволю убить их! Не позволю!

Серебряный свет магии дождем пролился на языки огня, и толпа ахнула. Упрямый костер, подпитанный маслом, тут же погас. Несколько человек развернулись к реке и увидели, как Лайли развела ладони в стороны, пока ее губы беззвучно шевелились. В тот же момент с несчастных упали веревки.

В толпе росло возмущение, кое-кто даже схватился за камни, но стоило запустить несколько булыжников в сторону лодки, как те рассыпались пылью в паре шагов от нее. Каталин поняла, что они ударились о магический щит.

— Ты еще кто такая? — раздался крик из глубин толпы.

— Я пришла, чтобы остановить безумство, — Лайли опустила руки, встряхнув кистями, чтобы восстановить их чувствительность. Щит оставался на месте — Каталин ощущала его.

— Мы не станем жить рядом с колдунами! — возмутилось несколько голосов сразу.

— Среди вас нет ни одного колдуна, — насмешливо ответила на это Лайли. — Даже та девушка, которую вы едва не растерзали, а потом бросили на песке — не колдунья, не ведьма. А эти двое? Да не вы, не они и понятия не имеете, что такое настоящая сила. Ну так смотрите же!

— Лайли, — Каталин взволнованно взглянула на нее. — Перестань, пожалуйста!

Но та будто и не слышала. Легко спрыгнув на берег, она вычертила в воздухе прямо перед собой нечто непонятное. Люди недоверчиво забормотали, но тут же замолкли: в небе над рекой раскинулся прекрасный город. Бейби Нак — узнала Каталин.

Зеленые парки, белые стены. Статуи и фонтаны, смеющиеся дети… Город жил, город дышал покоем и счастьем, позволяя смотреть на себя словно через окно. Магия Лайли то показывала разноцветные крыши с высоты птичьего полета, а то стремительно приближалась к улыбающимся жителям, позволяя рассмотреть яркие платья, цветы в волосах, сияющие глаза.

Вот стая птиц вспорхнула из-под ног маленькой девочки, вот над городской клумбой поднялись мотыльки, вот пристань, и парусник отходит от нее с величавой плавностью.

Когда Лайли остановилась, совсем обессилев, и оглянулась на тех, кто не так давно жаждал смерти колдунов, небеса потемнели, а от заката осталась лишь тусклая блекло-желтая полоска.

Люди позади нее стояли на коленях. Они не скрывали слез, сложили молитвенно руки. В тишине только один — совсем седой уже старик — произнес:

— Она пришла! Андреас вернулась к нам!

— Кажется, они приняли тебя за богиню, — неуверенно прошептала Каталин. — Как думаешь, что это может значить?

Лайли пожала плечами — слишком устала, даже чтобы говорить. Ей не хватало сил даже удивиться, но отчего-то она была невероятно спокойна. Будто сама себе доказала, что в ее душе не осталось места Тьме.

***

Тимони вошел в трактир на удивление бесшумно, хотя Марафел боялся, что он забудет об осторожности. В зале было пусто и тихо, только несколько факелов еще догорали, не в силах разогнать сумрак. За стойкой никого не было.

Тимони уверенно кивнул, будто согласился сам с собой, и поспешно двинулся к лестнице. Марафел осторожно шел следом. Они оказались на верхних ступеньках, когда услышали приглушенный вскрик. Лицо Тимони мгновенно побелело, и он бросился к одной из дверей.

***

Айкен не удержала крика потому, что незнакомец вытащил нож. Пламя бросило золотой блик на лезвие, и тут же в глазах охотника отразилось безумие.

— Теперь… — начал он, не успел договорить: дверь резко распахнулась.

Айкен вжалась в стену, ожидая увидеть кого угодно и не надеясь на лучшее, но там стоял Тимони. Он огляделся и вошел, а на пальцах его загорелось синее пламя.

Незнакомец нахмурился.

— Ты еще кто?

— Я пришел за девушкой, — ответил Тимони очень спокойно, но его глаза горели яростью, и Айкен испугалась еще сильнее.

— Так я купил ее, — усмехнулся незнакомец, поигрывая ножом. — Стань в очередь.

— Мне все равно, что ты заплатил хозяину, — Тимони улыбнулся. — Я пришел за ней и заберу ее.

Марафел скользнул в комнату за его спиной и не таясь подошел к Айкен. Он осмотрелся, заметил ее плащ на койке и подхватил его, а затем медленно развернул и накинул ей на плечи.

Незнакомец опешил от удивления, а Марафел отыскал остальную одежду и собрал ее, после чего обратился к Тимони:

— Пойдем, с ней все в порядке. Не трать свои силы.

Незнакомец наконец собрался с мыслями и резким броском кинулся к Тимони, намереваясь пронзить его ножом, но лезвие рассекло воздух. Тимони улыбнулся еще шире и отмахнулся от Марафела:

— Смотри! Он хочет поиграть со мной!

— Тимони, — Марафел так мягко позвал его, в то же время приобнимая Айкен за плечи и уводя прочь, что за этим нельзя было почувствовать приказа, однако Айкен осознала, что Марафел именно приказывает, и страх смешался с изумлением.

Незнакомец снова метнулся к Тимони, и опять клинок поразил пустоту. В ответ Тимони легонько коснулся его плеча.

— Спи, — прошептал он с нежностью, хотя от ярости у него побледнели губы. — Я не убил его, хотя и следовало, — повернулся он к Марафелу. — Поехали отсюда!

Во рту Айкен собралась горечь, а комната на глазах погружалась во тьму. Она почувствовала, что тело становится ужасающе мягким, и последнее, что заметила — глаза Тимони. Они отчего-то показались ей зелеными.

***

Лайли и Каталин едва улучили минуту, чтобы побыть наедине: жители поселения кружили рядом, постоянно предлагая и ужин, и ночлег — все что угодно, лишь бы Лайли согласилась. Она же решила, что не может выбрать ни между семьями, ни между домами, и будет лучше оставаться на улице, пусть ночь и грозилась стать прохладкой.

— Что тут происходит, ты что-нибудь поняла? — поинтересовалась Каталин, склонившись к Лайли.

— Кое-что, — кивнула она. — Здесь существует некое пророчество, оно говорит, что в этот мир должна явиться…

— Богиня, — продолжила Каталин. — Это я уловила.

— Богиня, — повторила Лайли. — Она придет в трудный час и покажет новый мир. Что я, похоже, и сделала — по их мнению, конечно. А потом она сделает что-то, чтобы такой мир наступил здесь.

— Ага, — Каталин оглянулась на жителей, державшихся на почтительном расстоянии. Кое-кто перешептывался, кое-кто молился. — Мы не заходим ни к кому потому, что всех остальных может ожидать что-нибудь плохое…

— Их признают нечестивыми, — Лайли повернулась к Каталин и спросила: — Что, по-твоему, это вообще значит? Нечестивый?!

— Может… Как будто с Тьмой в душе? — Каталин сама поразилась внезапной догадке. — Наверное так!

— Ладно, — Лайли устало вздохнула. — Почему они спрашивали, люблю ли я их? — На это Каталин пожала плечами. — Потому… Потому что богиня должна всех любить? Нет… Разве они боялись бы меня?

— Они боятся чем-то тебе не угодить… В смысле, не тебе, конечно, а богине. Но я все равно ничего не понимаю. Что это вообще такое — богиня?

Жители не прислушивались к их разговору, но расселись прямо на земле неподалеку. Они готовились просидеть так всю ночь напролет. Рядом со взрослыми были и дети, самые маленькие хныкали или засыпали на коленях матерей неспокойным сном. Лайли было их жаль.

— Надо узнать, что случилось с девушкой, и отпустить всех жителей домой. Пусть лучше заботятся о своих детях, чем заставляют их мерзнуть на земле.

— И как ты это сделаешь? — поинтересовалась Каталин.

Лайли пожала плечами и поднялась, решив поимпровизировать. Она выпустила несколько огоньков, и те зависли над людьми, повергая их в удивленное молчание.

Лайли улыбнулась и подошла ближе, опустилась на землю и, не обратив внимание на прокатившийся по толпе вздох, сказала: