Повезло — под удар попали сразу два зверя, они остались живы, хотя и сильно покалечены. Тимони ударил в тех, что кружили у лошадей, и Марафел благодарно кивнул ему, пока еще двое валлэ сбились с шага, растерянно взмахивая хвостами.
Марафел воспользовался моментом, и его меч вошел в грудь одной из них по самую рукоять. Он сильно дёрнул, но клинок застрял, и вытащить его прежде, чем второй зверь кинется на спину, он бы не успел. Но снова полыхнула молния, последняя из четверки валлэ превратилась в горелое мясо.
Отвратительный запах, исходящий от бывших собратьев, заставил оставшихся бежать. Некоторое время валлэ чихали где-то в чаще. Тимони приблизился к тем, что не погибли сразу, и методично их добил.
— Сегодня они больше не нападут, — проговорил он, вытирая о траву кинжал. — И завтра, скорее всего, тоже. Мы их сильно напугали. Молодец, Марафел, не ожидал от тебя такой прыти.
— Благодарю, — неохотно отозвался тот, наконец-то высвободив меч из плена жертвы. Он и сам не ожидал, что способен убивать.
Пусть это были всего лишь животные, хищники, грозившие смертью ему самому, спутникам и лошадям, он никогда никого не убивал, и понимание, что он способен уничтожить живое существо, далось нелегко. Сердце словно окаменело.
На Летинайте были хищные животные, неразумные, которых тоже приходилось убивать, только Марафел никогда прежде не занимался охотой.
— Никто еще не мог справиться с таким количеством валлэ, — прошептала Айкен. Она наконец смогла подняться и теперь рассматривала покалеченные трупы, прижимая ладонь ко рту в тщетном желании спрятаться от неприятного запаха.
— Ничего, думаю, никто и не узнает, что мы смогли с ними справиться. Ведь ты никому не расскажешь, иначе тебя обвинят в колдовстве. Или скажут, что ты лгунья — в лучшем случае, — усмехнулся Тимони.
— Нам надо уходить, — прервал его Марафел. — Здесь ночевать мы не сможем, да и на запах этой падали обязательно сбегутся другие звери.
— Так и есть, — Тимони с некоторым усилием засветил магический огонек. — Что же, продолжим путь.
— Почему лошади не сбежали? Вы их заколдовали? — спросила Айкен, пораженная чудовищной догадкой.
— Нет, — Тимони запрыгнул на Лаон, ласково потрепал ее по гриве. — Просто они из нашего мира, там они сами объяснили бы, почему они не поддались страху. Увы, ваш мир разговорам препятствует.
— Я не понимаю, — Айкен с опаской приблизилась к лошадям. — Почему он так сказал, Марафел?
— Потому что это чистая правда, — отозвался тот. — Ты вряд ли поверишь, если я расскажу подробнее. Знаешь, если получится, я просто заберу тебя с собой…
Лошадей удивили слова Тимони. Так он не забыл о них? Он помнит? Алети и Миэки почти весело заржали, но Лаон подумала, что Тимони все равно не станет им помогать. Он ведет свою игру, и как бы теперь им не поплатиться за свой разум.
Айкен некоторое время стояла, пытаясь осознать произошедшее, потом, словно очнувшись, запрыгнула на коня. Марафел пообещал взять ее с собой? Откуда у него столько доброты?
Тимони поджидал их на тропе, магический огонек дрожал над правым плечом. Запах здесь был не таким сильным, и у Айкен прекратила кружиться голова. Она устало похлопала коня по шее, и он скосил на нее необычайно умные глаза.
Не сказав ни слова, Тимони развернул Лаон и медленно двинулся по дороге. Вокруг него волнами разбегалась тьма, неяркий магический огонек словно отпугивал ее. Марафел и Айкен поспешили следом.
========== Часть 17 ==========
Лайли плела магическую сеть и укрывала ею лодку, закрепляя у каждого из цветков. Каталин не могла наблюдать за этим — только глаза мага проследили бы за движением нитей, поэтому оставалось только выжидать. Пока Лайли с сосредоточенным видом склонялась над лодкой, Каталин размышляла о том, что магам присущи более совершенные чувства, поэтому они и способны управлять энергией, сокрытой в глубине души каждого, кем бы он ни был.
Что такое выбор мага, Каталин представляла смутно. Ей было тяжело понять, почему некоторые предпочитают сеять разрушения, а другие несут в себе силы созидания. Однако ей было ясно, что возможность созидать накладывает особые ограничения, о разрушении же она не знала почти ничего — на Летинайте маги редко предпочитали путь Тьмы.
Когда Лайли словно очнулась, размяла плечи и обернулась к Каталин, день уже клонился к закату.
— Пока еще не готово, — покачала она головой на невысказанный вопрос. — Но я могу прерваться… А о чем это ты думаешь? — даже в голосе ее скользнула неподдельная тревога.
— Почему ты вдруг спрашиваешь? — удивилась Каталин.
— В твоем лице столько страдания… — Лайли вздохнула и перевела взгляд на лодку, встряхнула пальцами, словно на кончиках все еще держала магическую сеть. На мгновение тончайшая паутина линия засияла в свете закатного солнца, оплетая очертания лодки. — Ты излучаешь скорбь, — продолжала Лайли, не поворачиваясь. — Даже цветы ощущают это, мне стало труднее находить с ними связь, они тянутся к тебе, стремясь оградить, вот только от чего именно?
— Наверное, от воспоминаний, — Каталин улыбнулась, робко и печально. — Причем от тех, что мне и не принадлежат. От памяти о прошлом, о том, что закончилось задолго до нашего рождения. От воспоминаний о маге, который явился на Летинайт неизвестно откуда.
— Ты думаешь о Тэрриоре, — понимающе кивнула Лайли. — О том, что он, быть может, жил именно здесь? Но как это возможно? На Летинайте его история закончилась слишком давно.
— Возможно, время тут течет иначе? — Каталин поднялась и отряхнула травинки, приставшие к платью. — Нам ничего об этом не известно.
— Да, — согласилась Лайли.
Она придирчиво осмотрела лодку, словно оценивая собственную работу, а затем произнесла нараспев:
— Нарекаю тебя Заклинанием, дабы служила нам, пока не отпущу тебя.
И снова засияла магическая сеть, но Каталин не успела налюбоваться ею — приказ Лайли вплелся в нити силы, и те померкли.
— Отправляемся?
— Думаю, ночь лучше провести на берегу, — с сомнением в голосе ответила Каталин. — Здесь уж точно было спокойно.
— Хорошо, — Лайли повернулась к ней, улыбаясь. — Я так устала… И неплохо бы перекусить.
— Что будем делать? — Каталин оглянулась на склон холма. — Снова ягоды?
— Нет, в лодке я нашла вот что, — Лайли вытащила холщовую сумку. — Внутри немного хлеба и сыра.
— Лучше и пожелать нельзя! — Каталин едва не хлопнула в ладоши.
Когда они принялись за еду, разговор сам собой вернулся к Тэрриору. Лайли, уложив кусочек сыра на отрезанный ломоть хлеба, задумчиво проговорила:
— Время течет иначе. Отрицать такое не стоит, этот мир лишь похож на наш. Конечно, он и живет иными законами. Но тогда как давно здесь жил Тэррриор?
— Сменилось три поколения, кажется, — Каталин вспомнила сон и поежилась: холод гранита, бледный свет, злое лицо того, кто зовет себя Император, строгий, такой отталкивающий лик на портрете, — все встало перед глазами так явно, точно сновидение и не исчезало до конца. — Знаешь, Император даже похож не него. На портрет.
— Фамильные черты, — хмыкнула Лайли. — Что он говорил тебе?
Каталин будто снова услышала эти слова.
— Он жаждет власти, желает отыскать Тэрриора среди миров.
— Что такое власть? — Лайли пожала плечами. — Хочет отыскать Тэрриора среди миров?! То есть, выходит, он понимает, что этот мир не один? — она широко раскрыла глаза от изумления. — Вот что по-настоящему страшно! Если он действительно владеет магической силой, то сможет ворваться на Летинайт!
— Сможет ли? — Каталин с сомнением качнула головой. — Какова должна быть сила, чтобы он сумел осуществить подобное желание? Вот ты, например, сможешь прямо сейчас пройти в другой мир?
— Нет, — Лайли чуть успокоилась. — Мне потребуется помощь, например, от Ниа Бейби Нака. Вот почему мы должны отыскать его. Конечно, есть и еще один вариант, — тут Лайли поморщилась и сделала длинную паузу, после чего заговорила тише: — Если я отправлю домой только тебя, пожертвовав собственной жизнью. Если у нас ничего не получится, то так я и сделаю.
