Рат поднялся и снова нашел коробку с таблетками и минералкой.

— Сейчас ты съешь их штук пять и под утро будешь умолять меня трахнуть тебя. Ты будешь мучиться, дорогая матушка.

— Я и так буду умолять тебя, — сказала мать испуганно, но он всё равно запихнул ей в рот пригоршню таблеток. И одну выпил сам.

— Ты знаешь, почему я так делаю с тобой? Я бы мог просто доставлять тебе удовольствие и позволять доставлять удовольствие мне, но я делаю не так, любимая матушка. Почему?

— Потому что я была плохой матерью. Потому что я не понимала, что ты сына самого Края. Я должна была холить тебя и молиться на тебя. А я пыталась вырастить тебя обычным мальчишкой…

— А когда ты поняла, ты влюбилась в меня, да, любезная матушка. Не как в сына, а как в мужчину.

— Я влюбилась в тебя и как в сына, и как в мужчину, и как в его сына. Ты — мое главное воспоминание о нём.

— А ты мое.

Он лег рядом и погладил ее плоский живот.

— Знаешь, какое это удовольствие для мужчины — чтобы ты забеременела. Чтобы носила моего ребенка против своей воли. Ведь это женщина решает, но ты ничего не решаешь тут, любвеобильная матушка. Как думаешь, ты забеременеешь на этой неделе?

— Я не знаю… ты ведь не даешь мне родить тебе сына… или брата…

— Или сестру! — расхохотался он. — Учитывая наши семейные пристрастия, я, наверное, трахал бы и сестру. А отец губой не дурак. Я видел его дочерей — они очень красивые. Все у него получается красивым, даже я вот получился.

Он встал на кровати в полный рост и оглядел себя. Ноги стройные, но рельефные, словно у легкоатлета. Таблетка уже начала действовать, член взлетел к пупку. Пресс, худая грудь, зато очень широкие плечи. Красивая мальчишечья еще шея, на нее ниспадают белые волосы. И лицо. Самодовольное, наглое лицо. Он взглянул на мать, та с дичавшим вожделением глядела на него снизу вверх. В отражении видна и его задняя часть. Ноги сзади кажутся немного худыми, зато задница — два орешка. А вот спина — отличный мышечный треугольник. И роскошные белые волосы скрывают шею и затылок.

— Скажи мне что-нибудь, матушка. Я вижу, ты хочешь.

— Ты мой бог! — выдохнула она. — Пожалуйста, возьми меня еще раз!

— Я подумаю, матушка. А теперь ступай и приведи мне какую-нибудь не беременную тётушку. Таблетка подействовала, неужели не видишь?

— Но, может быть…

— Ступай! — приказал он. И с грешной усмешкой смотрел, как суматошно она одевается и летит к выходу.

— Ничего, мама Сэнди, — сказал Рат. — Мы с тобой еще переедем под землю. Мы с тобой еще поквитаемся с ним.

Он снова вернулся к своему отражению. Красавец. Как она там сказала: ты мой бог? И это верно. Новый Верховный Правитель не будет настоящим человеком. Он будет богом!

Вдруг, Рат чихнул. По зеркалу растеклась противная зеленая мокрота. Его лицо скривилось, в глазах появился страх. Это был первый чих в его жизни.