- Вам хотя бы приятно с ним провести время?

- Мне неприятно проводить время с подростками в принципе. Тебе что ли очень весело с ним заниматься? Ты наверняка бы лучше один с Дэном тусовался.

- С Дэйвом, – устало поправил Йорн. – Тогда бы у нас не было с ним общей конкретной цели. Иногда с Джоном бывает довольно интересно.

- Слава богу, ты не знаешь радостей отцовства, Йорн. Тебе моих с Джоном проблем не понять.

- Не думаю, что я такой уж дундук, чтобы не понять. Я тоже вырос не в лесу, и я знаю, как это бывает, когда родитель не любит своего сына.

- Тебя что ли не любили? – Джордж поднял хитро бровь.

- Отнюдь. Я был центром всеобщего внимания. Поэтому и пытался поддерживать среднего брата, хотя прекрасно видел, за какие качества родители его не могли переварить. Он считал, в свою очередь, что я во всем виноват...А Джона да, довольно сложно любить, но можно, и он очень старается вам соответствовать.

- Ему начинает нравиться власть, хотя я ему выдаю ее покапельно. В семье матери ему навязали множество комплексов и понятий, которым он в душе сопротивлялся, но нормальную жизнь безо всякой псевдоморальной мишуры он толком не знал. Сейчас его понесло поделиться открытием с миром.

- Прозелитствует? – ухмыльнулся Йорн. – Что его девчонка, кстати, натворила, поделитесь?

- Ах, да! Пропустил ты спектакль, – неожиданно весело захихикал Бейли. – Аукцион сегодня, признаюсь, был довольно скучный – ты так планку задрал, что кто угодно покажется на твоем фоне бледной тенью. Но всех раскупили, тем не менее, даже старого этого взяли в конечном итоге. Так вот, когда некоторые счастливые обладатели решили провести тест-драйв, этот чудик...как его... с глазами-то? – Джордж изобразил ресницы пальцами.

- Макена?

- Ты всю ненужную информацию что ли в голове складируешь? – Джордж не выдержал и потянулся потрепать химеру по еще влажной после душа прическе. Йорн в ответ довольно выразительно отпрянул, верхняя губа у химеры дернулась, обнажая оскал, и что-то похожее на утробный рык на мгновение сдержанно завибрировало в груди. Оба пристально посмотрели друг на друга и одновременно решили замять конфликт. – Он, самый, – Бейли кашлянул. – Он, правда достался не очень приятному типу, любит этот черт покуролесить, но хотя бы без болячек и голода. Словом, этот Пристли занялся с ним сексом…

…Ничтоже сумняшеся… туманно произнес Йорн.

- Но, что-то очень резко, не подготовил его вообще…не знаю…- Джордж поморщился, словно не хотел высказывать негативное суждение о коллеге. – Потом слезает с него недовольный и хочет посмотреть, как мальчик может его орально удовлетворить. Этот твой…Макена встает на колени и вдруг начинает плакать. Стоит, не говорит ничего и только плачет. Терпеть не могу плаксивых парней…Джон, например, любитель поверещать... Мне что в тебе нравится: ни разу я ничего подобного не заметил...- Йорн на комплемент покривился. – В общем, стоит, всхлипывает. Тут вдруг раздается визг этой девицы. Она на Джона орет, вырывается, типа оставь меня, я им все сейчас выскажу. Подбегает эдакая Грета Тунберг с бешеными глазами к рабу, как дура его хватает обнять, он перепугался, ее отталкивает, она падает на пол…

-Драма, драма…О, если бы моя тугая плоть, могла растаять, сгинуть, испариться!...

Джордж хихикнул:

- А дальше-то знаешь?

- О мерзость! – ответил Йорн и хитрой полуулыбкой. – Как невыполотый сад, дай волю травам, зарастет бурьяном. С такой же безраздельностью весь мир заполонили грубые начала. Как это все могло произойти?...

- Ну, хорошо убедил, – рассмеялся Бейли. – Не зря учился в университете. Есть чем хозяина развлечь в четыре утра.

- …Как мухам дети в шутку, нам боги любят крылья обрывать…- снова улыбнулся Йорн. – Так, что же было дальше?

- Ну, «Грета» в замешательстве, как же так, она свои особо ценные обнимашки рабу предлагала, а он ее уронил…То, что меня в этих идиотах-активистах больше всего забавляет: ничего кроме обнимашек и тарелки супа они не предлагают. Если так представить, вдруг освободят они рабов – чего дальше? Трудоустройство? Язык? Образование? Медицинское обслуживание? Жилье? Я понимаю, что тебе эти проблемы незнакомы, у тебя другое происхождение, – он окинул оценивающим взглядом красивое чудовище. – Но для тех восьмидесяти процентов, которые импортируются – это будет катастрофа. Активисты с тем же успехом могут пойти и вольеры в зоопарках поотпирать, мол, летите, птицы-звери, при том, что половина замерзнет, не дожив до Хэллоуина, а больше половины родились в неволе и пропитание добывать не умеют. Тут примерно та же ситуация: они считают, что, если дать рабу свободу, у него все остальное само собой из воздуха образуется – рабу, который ничего, в сущности, делать не умеет, кроме минета. Раб – то же человеческое существо, видишь ли, с теми же умственными способностями. Они совершенно не знают, какова реальность. Среди рабов очень много весьма разнеженных существ, я тебе скажу. Избалованных и психологически, и физически. Ты мне должен быть благодарен за то, что я тебя гоняю и заставляю пахать в зале, на учебе, и с Джоном, потому что, поверь мне, таким, – Джордж указал большим пальцем куда-то за спину, – ты точно не хочешь стать. А у некоторых хозяев они с утра до вечера занимаются самоукрашением, потом, когда, хозяин приходит, происходит секс, затем секс с другими рабами, и баиньки. Йорн, я не шучу и не обманываю тебя, – Джордж очень искренне положил ладонь Йорну на предплечье в ответ на недоверчивый прищур серых кошачьих глаз. – Я тебя за год заставил выучить иностранный язык и в университете диплом на этом языке защитить, а многие за го-оды только простые команды на английском выучивают, и все. Им больше не нужно. Развлекаются плетением интриг и ссорами, там, где хозяин – тюфяк. В странах, откуда их привозят, такой процент изнасилований, что девки и парни посимпатичнее сами идут в притоны, чтобы их хоть не бесплатно имели. Когда они попадают сюда, они за свои попки обеспечиваются люксовым жильем, полным пансионом и косметологическими процедурами, а не тремя драхмами в день, или что они там получают вместе сифилисом. Ты, конечно, из-за нашей маленькой авантюры большую часть пропустил, но на твой взгляд, рабы, которые занимались сексом в залах, делали это с омерзением? У них сильно скорбью физиономии перекосило?

Йорн припомнил свою прогулку следом за Айзеком. Если уж речь зашла о перекошенных физиономиях, то сильнее всего ему в память врезалась группа из трех девчонок, одетых в простые черные костюмы из латекса, все в масках. Как распределены роли в этой триаде было ясно после двух секунд наблюдения: длинная худая рабыня со спортивной задницей и без признаков груди трахала с помощью страпона перепуганную девчонку, которую помогала держать третья, что примечательно в глухой маске без прорезей для рта и глаз, с большой вероятностью, выдававшей в ней шестерку. Безгрудая была темнокожей, та, которую имели – белой, с огромными остекленелыми голубыми глазами, которые в мольбе выглядывали из маски. Во рту она сжимала резиновый шарик, и слюна, видимо, с непривычки, обильно тянулась по ее щекам. Йорну она особенно запомнилась оттого, что взгляды их встретились в какой-то момент, и латексная рабыня наполовину безумно продолжала на него смотреть, не отрываясь. То ли она его за кого-то приняла, то ли по привычке просила защиты у мужика. Рабыня со страпоном кровожадно улыбалась и периодически норовила зажать своей жертве рот и нос резиновой рукой. Ей, без сомнения, нравилось развлечение. До появления Лизбет в апартаментах Йорн регулярно занимался примерно тем же самым, согласно распоряжению Бейли, «для здоровья». На самом деле Джордж просто заметил, что, если Йорн не совокуплялся хотя бы через день, он становится слишком безмятежным и хуже возбуждается от приставаний хозяина. Поэтому его гнали трахаться к таким же вот испуганным девочкам в латексе, прикованным обычно к креслу, но в глухой маске, чтобы чудовище не отвлекали ни полные ужаса перед неизбежным глаза, ни стонущие искаженные ротики. И чем больше Йорн занимался сексом, тем больше ему было нужно. Бейли мог неплохо контролировать своего любимчика, управляя его половой жизнью, Йорн поддавался его манипуляциям. Оправдывал он себя деликатностью по отношению к невольным партнершам. И, по меньшей мере, физиологическое удовольствие, которое он получал от полового акта было настоящим и неотвратимым. Рабыня со страпоном пребывала в мире воображаемом, и весь секс происходил у нее в голове. Ее возбуждала не столько имитация сношения, сколько имитация власти. В принципе, Йорн находился на таком положении, что мог даже подойти и, окончательно оборзев, расшугать их якобы с целью забрать девчонку себе. Но это было бы столь же бессмысленно, что и выступление Мелиссы на балу у Бейли. К тому же он должен был убить человека. Он разорвал визуальный контакт и прошел мимо.