- Да у него и физиономия в шрамах, – послышался знакомый голос неприятного старика из самолета.

- Наклонности, что и говорить. «Душа рисует тело», как говорил да Винчи. Но до чего сукин сын красив, согласитесь! Доктор Шварц, это и есть искусственный эпидермис, о котором вы рассказывали? – рука в перчатке порхает от груди к рукам, от рук к напряженному прессу. – То есть, еще нам и апгрейд сделал бесплатно? – снова надменный смех. – Прямо горит…

- Заметьте, на внутренних поверхностях больше в угольную черноту и иризация совсем слабая, а на бедрах, на боках, будто хитин переливается. На спине, очевидно, тоже яркая картина.

- Фигура обалденная…- вставил еще кто-то свои пять центов.

- Без сомнения…однозначно прекрасная фигура… – весомо отвечал главный. – Я нечто близкое встречал пару раз, но тут имеем просто-таки совершенные пропорции. Ноги какие ровные… – и затем, щупая ребра: – Явно исхудал парень, надо будет приводить в форму. Ну-с, а что у нас здесь?

«Гос-споди…» – по одной лишь интонации Йорн без труда понял, что за «что» и где «здесь».

- Все, господа, не галдим, пожалуйста, – шикнул тот, чья перчаточная рука сжала член химеры и ласкательно прогладила по угольной шелковой поверхности. – Йорн? Дома кто-нибудь есть, или ты совсем раскис? Ты готов увидеть своего господина? Кивни, – в ответ от химеры ничего не последовало. – Гордый очень, – прокомментировал голос с понимающим смешком. – Знаем, проходили, – рука еще более явно ласкала гениталии Йорна. От злости, омерзения и стыда он даже на какое-то краткое время забыл про головную боль. – Ладно, я думаю, что ты хочешь, просто стесняешься сказать. Тем более что ввиду ряда технических причин в ближайшие несколько недель я тебе сильно не буду мозолить глаза, – нарочито приятно пахнущие кремом и латексом руки расстегнули ремни маски и вытянули изо рта изгрызенный и наполовину размочаленный резиновый кляп. – Господа, полюбуйтесь! Вы такое видели когда-нибудь? Если не ошибаюсь, сила сжатия челюстей как у овчарки. Молодец, испортил полезную вещь, – теперь руки расстегивали ремни латексной повязки на глазах.

Резину убрали, и Йорн увидел перед собой неприятное, но довольно правильное и мужественное лицо. Подобные типажи были популярны в Голливуде в ту эпоху, когда у актеров еще можно было наблюдать плохие зубы, а сорокалетние играли пламенных юношей. Лицо его было не сказать, что незапоминающимся, но все же лишенным, пожалуй, легко вычленимых индивидуальных особенностей – шарж на Господина было бы очень трудно нарисовать. Возрастом лет около сорока семи, подтянутый и лощеный, элегантно седеющий. Подбородок мужественный, квадратный, губы тонкие, явно выдающие человека капризного, с заморочками, которые он любит сладострастно навязывать тем, кто от него зависит. Глаза при этом цепкие – даже слишком – внимательные, пронзительно изучающие, не сказать, что развратные, живые, но в то же время какие-то пустоватые. Йорн видел перед собой господина на тысячу процентов в себе уверенного, привилегированного, искушенного, имеющего доступ к каким-то темным и гнусным тайнам, которые Йорн только начал открывать, но при этом, скорее всего не очень умного. Точнее, неглубокого. Он создавал весомое впечатление, вероятно, во многих вещах смыслил, но все равно обнаруживал некоторую поверхностность человека без философской искры, что ли.

- Привет, – с улыбкой искренней и в то же время очень настороженной сказал господин. – Меня зовут Джордж Бейли. Ты должен обращаться ко мне без имени, просто «сэр». Никаких «Джордж» и прочего. И терпеть не могу всех этих «Господ» и «Хозяев». Слишком вымученно и старомодно...

- Ты сам-то себя слышишь сейчас? – хрипло перебила химера, смотря с омерзением на господина Джорджа Бейли.

Тот, ни слова не говоря, размахнулся и залепил Йорну со всей силы по лицу. В ответ мгновенная реакция, рык и громкое клацанье зубов, Бейли едва успел отдернуть руку, в противном случае чудовище непременно отхватило бы ему пару пальцев.

- Тихо! Тихо! Угомонился, тигр! – довольно спокойно отреагировал Бейли, определенно, имевший опыт подобных инцидентов и неплохие рефлексы, но глаза его стали все же злыми и мстительными. – На что ты способен, и так известно. Потерпи, скоро волей-неволей придется научиться вести себя до крайней степени вежливо и сдержанно.

- Ты меня что ли учить будешь вежливости? – рявкнул Йорн, свирепея.

Бейли опять размахнулся и врезал ему на этот раз кулаком по корпусу. Чудовище дернулось и зашипело от боли.

- Учти, что кулаками махать и челюстями щелкать тут все умеют, не ты один.

- Так-то и моя бабушка скалкой умеет, – процедил Йорн. – Не хочешь как нормальные мужики помахаться? Удар у тебя, кстати, так себе поставлен, Джордж.

- Ладно, учту, буду отрабатывать, – с высокомерным спокойствием ответил Бейли. – Покажешь, как надо?

- Побереги суставы лучше. Всему надо учиться вовремя.

-Спасибо за совет, -Бейли издевательски улыбался, поглаживая талию химеры.

- Нравится тебе, да? – Йорн тоже заулыбался Джорджу в такт, но у него получалось гораздо менее самодовольно.

- Целый день готов этим заниматься, – посмеиваясь подтвердил Бейли, и уже не просто поглаживал, а откровенно ласкал его живот.

– Ну, коли ни ума, ни фантазии, то почему бы и нет...

- Рассуждение того, кто никогда не мог себе ничего подобного позволить. Я это много раз уже слышал.

В тот момент Йорн понял, что у Джорджа Бейли нет даже ничтожного следа сомнения в правильности, законности, моральности и психической нормальности происходящего. Поэтому саркастическая насмешка была над ним бессильна. Джордж был извращенно уверен в себе. Он не играл в хозяина, он на самом деле был хозяином. Господином. Человеком другого сорта, стоящим неизмеримо выше не только по отношению к рабу, но и к любому другому гражданину не его круга.

- Мы закончили, Йорн? Тогда тебя сейчас отведут помыться и переодеться, ты очень несвеж.

- Господи, до чего конфузно-то... – ядоносно процедил Йорн. Впрочем да, он чувствовал себя препакостно, и Джордж видел, куда надо укалывать.

- Ничего страшного, я все понимаю. Поэтому я пока в перчатках, – невозмутимо отвечал Бейли. Йорна начало аж подташнивать и отнюдь не из-за головной боли. – Кроме того, тебе дадут кое-какие первичные инструкции. Настоятельно прошу, прислушайся внимательно к тому, что тебе говорят. И не бузи, потому что я не хочу, чтобы ты без толку получал никому не нужные травмы и отвлекал меня, персонал и себя самого от твоего психологического перехода в статус раба. Об этом тебе сейчас нужно задумываться, а не о том, как меня укусить.

- Вам бы к психиатру, сэр, на кушетке полежать. Или на психиатре полежать – вы как более эффективно обмениваетесь информацией?

- Йорн, давай без пошлятины, – поморщился Бейли. – Подробная психодиагностика предстоит тебе, мой друг. Я людей не убиваю, а ты – вполне себе. Кстати, пока не забыл, доктор Шварц! Скажите там, что если зубы ему лечить не надо, то пускай отбелят. Все, в принципе, и так хорошо, но на тон неплохо бы освежить, – Бейли неожиданно выключил Йорна из разговора, и обратился к коллегам по совершенно несмежной теме. – Согласитесь, очень яркое, харизматичное лицо. Вроде бы противоестественно правильное, и в тоже время нестандартное. Странно ему, конечно, сделали эпидермис на физиономии, но полумаска выглядит очень соблазнительно, когда знаешь, что она живая, – Бейли отошел от Йорна и начал общался с ассистентами, разбирая экстерьер приобретения.

Йорн понял одно: если когда-то, на заре эволюции этого чудовищного общественного института подобное поведение было просчитанной формулой промывки мозгов и деморализации новоиспеченного раба, то для господина Джорджа Бейли это является естественной формой обращения. По всей видимости он способен был удерживать в голове два гештальта: раба, как существа со всеми свойствами человека, равно как и раба в качестве бессловесной, животной твари, раба-собственности, единицы товарно-денежных отношений. Сверхспособность наравне с умением видеть и воспринимать одновременно оба аспекта куба Неккера.