Приготовления заняли у Йеннифер от силы несколько дней, а на утро четвертых суток, когда Плотва вернулась в стойло после кузнеца, все уже было готово.
— Ты как хочешь, а я собираюсь в путь.
— Геральт, я с удовольствием составлю тебе компанию, мне и самой кажется, что мы засиделись на одном месте.
Йеннифер улыбалась своему спутнику, даже несмотря на его холодный, подозрительный взгляд; в ответ он только хмыкнул и направился в таверну, чтобы перекусить перед дорогой. Чародейка последовала его примеру, а через полчаса, когда они проезжали мимо уже знакомого домишки, до их слуха донеслись вопли.
— Убью, скотину, иди сюда, мудак певучий!
То, как крепко Геральт сжал поводья Плотвы, не ускользнуло от внимания Йеннифер, а сама она едва сдерживала свое возбуждение оттого, что ее план вступил в действие.
— Неужто барда колотят, не хочешь посмотреть?
— Не на что, людские разборки меня не касаются.
Вопреки своим словам, Геральт повернулся всем корпусом в сторону потасовки, а после рыкнул и спрыгнул с лошади. Йеннифер думала, что это потому, что его вела судьба, но ведьмак направился туда только на зов справедливости: он отчетливо слышал, как лезвие чиркнуло по плотной одежде, а мальчишка испуганно всхлипнул. Убивать безоружного было верхом неправоты, тем более что такого мог натворить юнец, чтобы заслужить казнь?
Ведьмак подоспел как раз вовремя: над пятившемся от нападающего Лютиком снова занесли большой тесак для рубки костей, а несколько мужчин пытались загнать его, словно он был диким животным.
— Потаскун, лжец и трус, отвечай за свои действия!
— Я ничего… я ничего не делал!
Голос Лютика срывался в истерике, казалось, что он не успевает дышать, а ведьмак оказался между здоровяком и бардом достаточно быстро, чтобы отразить своим мечом следующий удар тесака.
— Не лезь, отродье, а то и тебя покрошу!
Геральт рыкнул, оттесняя мужчину дальше, не собираясь отвечать на его нападки, когда заговорили остальные участники несостоявшейся казни.
— Так это дружок той шлюхи, что стелилась под него, выгнав нашу сестренку. Падаль нечеловеческая!
У бравых братьев в руках оказались ножи поменьше, но, что радовало, они переключили свое внимание с задыхающегося музыканта на самого ведьмака. Геральт чутко следил за их движениями, решив, что хотя бы попытается решить конфликт мирно.
— Отпустите мальчишку, и мы разойдемся с вами прямо сейчас. Ни к чему проливать кровь из-за этого недоразумения.
— Я так не думаю, урод!
С этими словами мужчины бросились на ведьмака всем скопом, а Геральт только тяжело вздохнул, привычными движениями отбивая атаки и заставляя их защищаться. Те ножи, что он сперва принял за кухонные, были скорее короткими клинками, один из которых он ощутил, когда тот скользящим выпадом чиркнул по коже на плече. Ведьмак чувствовал, как его затапливает ярость, атаки его становились более жесткими и тяжелыми, вынуждая противников уйти в глухую оборону, а сами соперники стремительно выдыхались и теряли бдительность, за что один из них поплатился глубоким порезом вдоль бедра, чуть не стоившим ему жизни, если бы Геральт вовремя не остановил клинок.
Только увидев, как кровь хлынула на траву, главный задира остановился:
— Хватит, сыновья, не хватало еще из-за этого отребья погибать, тем более от рук урода.
Мужчина с омерзением сплюнул под ноги ведьмаку и развернулся, помогая своему сыну допрыгать до дома. Уже успевший прийти в себя Лютик, дождавшись, пока агрессивное семейство отойдет подальше, захлопал в ладоши:
— Ты великолепен, теперь я точно отправляюсь с тобой! Представь, что в моем словаре нет слова «нет».
Ведьмак рыкнул, проходя мимо барда, задевая его плечом, стараясь показать всем своим видом, что такой компании не рад. Он отметил про себя, что мальчишку успели слегка отходить до того, как они с Йеннифер оказались достаточно близко, чтобы вмешаться, но это были не его заботы.
— Однажды в селении негостеприимном меня спас Ведьмак. В его духе молчаливом нашел я… Я подберу рифму и посвящу балладу тебе, буду писать обо всех твоих подвигах! Только возьми меня с собой!
Лютик бежал за Геральтом, который спешил избавиться от назойливой компании, а ведьмак не собирался удостаивать мальчишку и словом.
— Его молчание значит, что он не против, Юлиан.
Йеннифер проговорила это с усмешкой, и только теперь все встало на свои места. Геральт снова рыкнул, теперь уже на свою спутницу, которая беззаботно пожала плечами, делая вид, что не понимает, что же так раздражает ведьмака.
— Можешь поехать со мной верхом.
Это предложение от чародейки удивило Геральта даже сильнее, чем последовавший ответ. С чего бы ей быть такой добродушной с мальчишкой? Хотя ведьмак догадывался, что ей просто доставляет удовольствие наблюдать за его страданиями.
— Я не езжу верхом. Мне не нравится, что лошадь может сама решить, куда меня везти.
И если бы у Геральта оставалось еще хоть немного сил на то, чтобы обругать юного барда, то он сделал бы это немедленно. Но мужчина выбрал единственную верную тактику: он будет игнорировать присутствие раздражающего мальчишки, пока тому не надоест преследовать ведьмака.
========== Глава 2 ==========
Лютик раздражал, даже когда его голос сел на ветру и он предпочел заткнуться и идти за лошадьми молча. Из-за него нельзя было пустить Плотву даже рысью, отчего лошадь только возмущенно фыркала, не привыкшая к такому ритму. Геральт всецело поддерживал ее негодование, но молчал, предпочитая не задавать вопросов, на которые не хотел знать ответов. Наверное, главным из них был «Какого лешего ты вздумала тащить мальчишку за нами, Йеннифер?». Однако чародейка не спешила раскрывать своих мотивов, а ведьмак был не готов вступать в длинную полемику. Как бы сознание Геральта ни сопротивлялось самой мысли о таком обществе, на его душе почему-то было спокойно, даже привычная усталость отступила. Думать об этом было еще менее комфортно, чем осознавать присутствие третьего в их компании, поэтому Геральт не думал вовсе.
— Остановимся в следующем городе. Полагаю, что нам всем нужно передохнуть, — сказала Йеннифер, вполне предсказуемо кивая в сторону притихшего мальчишки.
— Я только за.
Лютик проговорил коротко, немного хрипло, но все так же упрямо топал следом за лошадьми. Чего-чего, а упертости у мальца хватало. Ведьмак только хмыкнул, обозначая, что услышал сказанное, втайне мечтая о том, чтобы сбежать из постоялого двора засветло, оставив этих двоих наедине, раз чародейке так нужна была компания молодого барда.
Ведьмак знал, что до Тибергена им оставалось не больше пары часов пути, а это означало, что в нынешней компании ему предстояло провести еще как минимум часы до ужина и саму трапезу. И если на общество Йеннифер он подписался сам, то бард был явно лишним, даже несмотря на все странности при их знакомстве, ведьмак предпочитал избавиться от мальчишки как можно быстрее: слишком странно сказывалось на Геральте его присутствие. А новые эмоции ведьмаку вовсе не нравились.
Едва крыши домов Тибергена показались впереди, Лютик снова достал свою лютню из-за спины и начал бренчать, напевая сперва себе под нос, а после и в голос что-то, что было не похоже на его предыдущие стихи. И Геральт никогда бы не признался, что запомнил мотив и пару строчек из куплетов мальчишки, они просто были слишком въедливыми. Но насторожило мужчину не это: он услышал в новых строках свое имя, и песня была поразительно похожа на героическую балладу.
— Прекрати, бард.
Лютик, успевший обогнать лошадей, — судя по всему, при виде города в нем открылось второе дыхание, — только оглянулся на ведьмака и пожал плечами, совершенно наплевав на хмурое рычание. Йеннифер молчала, наблюдая за тем, как Геральт сжимает поводья крепче и дышит тяжело, но ничего не говорила: слишком сильно ее забавляла вся ситуация, чтобы сейчас прервать ее своими словами.
— Неужели тебе не нравятся мои песни, Геральт из Ривии?
