Мы тепло распрощались и двинулись дальше. Вскоре от дедовской воды и от земляники, которой Эрвин меня ужасно порадовал, не осталось даже воспоминаний, пить хотелось еще больше. Дорога петляла по полю, засеянному пшеницей; здесь негде было укрыться от солнца, ни малейшей тени на десяток километров. Я, еле двигая ногами, чувствовала, что сейчас свалюсь прямо на дорогу, как цыпленок-гриль. Снова устроили привал.

Вдалеке появилось странное существо, бегущее весело подскакивая вверх-вниз. Его голова на высокой шее то появлялась, то исчезала над колосящейся пшеницей. Добромир поднялся, всматриваясь в приближающуюся животину. Он скинул кепку, закатал рукава рубашки. Эрвин проследил за телодвижениями Добромира.

– Надо остановить, – коротко бросил чемпион.

– Там, кажется, два седока, – щурясь от солнца, сказал Эрвин, – крупный бегун.

– Если не остановится, – хватаем за поводья, – Добромир покосился на парня, – берегись, у него сильный удар,

– Знаю, – буркнул тот в ответ, – с пассажиров не спускай глаз. Впереди мужик сидит, сзади кто-то мелкий, – Эрвин встал рядом с Добромиром. Я почти не вслушивалась в их разговор, – солнце окончательно разморило меня.

Животное, похожее на большого страуса, приближалось. Отчётливо стало видно, что на спине у него два седока. Добромир поднял руку, прося остановиться. От удушающей жары я почти ничего не соображала, марево было не только над головой, но и в голове. Я смотрела то на парней, то на подпрыгивающего страуса и думала только об одном: «Они водички дадут». У меня даже мысли не мелькнуло, что парни замышляют недоброе, но сидевшие на страусе, оказались более догадливыми.

Не добежав метров десяти, страус, пришпоренный наездником, резко свернул и помчался по полю. Добромир и Эрвин бросились наперерез. Высокие побеги пшеницы путались в ногах, но парни, скачками, как спринтеры по бегу с барьерами неслись к страусу. Бегун из страуса был мощный, но двое седоков ощутимо влияли на его скорость. И всё же быстрей в поединке оказался бегун с длинной шеей, – от сильного испуга он выдал предельную скорость и пронёсся под самым носом у преследователей. Эрвин только успел заметить полные ужаса глаза девчонки, которая всем телом приникла к мужчине.

Добромир и Эрвин остановились, переводя дух. Страус, отбежавший на безопасное расстояние, вдруг остановился, потоптался на месте, потом развернулся мордой к преследователям. Седоки о чем-то совещались.

– Эй, – крикнул мужчина, – вы кто такие?

Эрвин и Добромир переглянулись.

– Добромир Светозаров из Светозара. Извините, что напугали вас. Мы боялись, что вы не остановитесь.

Сидящие на страусе активно шушукались, девчушка что-то горячо втолковывала верховому.

– Что вам надо? – мужчина старался быть грозным.

– Ваша помощь. У нас нет воды. С нами девушка, ей трудно идти.

После минутной паузы мужчина сменил гнев на милость.

– Добромир Светозаров, подойди ближе, – позвал он.

Раздвигая ногами пшеницу, Добромир, не торопясь, двинулся вперёд, я из-под руки наблюдала за ним. Немного не дойдя до страуса, чемпион остановился. Переговоры длились минут пять, после чего в руки Добромира полетела бутыль с водой, а страус развернулся и потрусил к дороге. Вскоре бегун скрылся из вида.

Возвратившиеся на просёлочную тропу горе-преследователи вручили мне воду.

– Тут недалеко ферма этого крестьянина, – объяснил Добромир, – они пригласили у них остановиться и переночевать.

– С чего такая щедрость? – хмыкнул Эрвин.

– Дочка отца упросила, – ответил Добромир, даже не улыбнувшись, – узнала меня.

– Это плохо, – Эрвин нахмурился, – свидетели ни к чему.

– Мы просто совершаем пеший поход, только не рассчитали сил. Устраивает?

– Неужели они поверят, что чемпион в таком э… виде бродит по дорогам Верховии?

– Так я специально переоделся, чтобы не узнали, – ответил Добромир своим фирменным невозмутимым тоном, – надо уходить из этого пекла, скоро будет тропинка вправо, как раз к ним на хутор.

– А что это за животное? – напившись воды, я обрела голос, – такое быстрое?

– Рейхель, по-простому бегун или бегунок, – ответил Эрвин, и я вспомнила, как чуть не съела яйцо рейхеля в избушке, когда мы прилетели из Энобуса. Ура! Тайна имени, наконец-то, раскрыта.

Везение, которое началось в момент встречи с рейхелем, продолжилось. Вопервых, мы, действительно скоро вышли к ферме, во-вторых, нас сытно накормили, а в третьих, нам отдали под ночлег хлев, забитый наполовину сухой соломой. Всё то время, пока мы ужинали, сидя в саду под тенистыми деревьями, чемпион развлекал рассказами о гонках хозяина и его дочку.

Он оказался прекрасным собеседником, обладающий юмором и чувством меры. Дочка фермера просто таяла от одного взгляда на своего кумира. Она призналась, что и не мечтала так близко познакомиться с Добромиром Светозаровым. На что её отец резонно заметил, – если бы не доча, он бы ни за что не остановился на поле.

Как только его Ева умудрилась опознать «чемпивона» в одном из лиходеев? Девчонка тряслась от страха, а Добромира узрела. Вот, что значит быть внимательной к воле небес. Ведь Боги именно так решили исполнить желание его дочуры. Рассуждая об этом вслух, добродушный фермер необыкновенно развеселил нас. Под одобрительные выкрики: «За встречу!» – были выпиты еще несколько стаканов холодного сидра.

От кисловатого напитка, по вкусу напоминающего квас, и сытной домашней еды меня разморило прямо за столом, я извинилась и ушла в хлев на сеновал. Здесь уже лежало несколько одеял, в одно из которых я закуталась и мгновенно уснула.

Утро преподнесло еще один сюрприз. Добромир не зря старался понравиться дочке и её отцу. Чемпион уговорил фермера отдать двух бегунов на время, чтобы добраться до Светозара, потом же, заверил Добромир, рейхелей с гонцами отправят обратно. Свою просьбу аристократ в десятом колене подкрепил именной распиской, что оказалось еще более весомым аргументом в нашу пользу.

Весь этот цирк, расшаркивания и политесы Добромира, ни на йоту не уменьшили недоверия Эрвина. Он постоянно косился и подмигивал мне, и я всерьез опасалась, как бы его окончательно не перекосило. В каждом слове Эрвин искал подвох, бормоча себе под нос так, чтобы слышала только я, что Добромир – хитрый плут и задумал что-то против нас. На самом деле, по мнению Эрвина, моими врагами были все жители Верховии. Вышнев нашёптывал про ужас надвигающейся катастрофы и предлагал бежать от Добромира в противоположную сторону.

Но окончательно настроение Эрвина рухнуло в пропасть, когда я решила сесть на рейхеля позади Добромира. Такой выбор объяснялся тем, что чемпион умел управлять животным, а Эрвин нет. Парню предстояло ехать в одиночестве, предварительно получив пару советов от фермера и его дочки.

Ева, лихо гарцуя на бегунке, демонстрировала Эрвину тонкости управления животным. Ученик с трудом вникал в её рекомендации, искоса поглядывая на Добромира. Во взгляде Эрвина читалось только одно желание: чтобы самоуверенный чемпион, нарезающий круги на подпрыгивающем транспортном средстве, сверзился на землю. Хлопнуться с бегуна, однако, пришлось самому Эрвину, когда он не справился с резким спринтером, бросившемуся с места в карьер. Это окончательно разозлило парня, тем более я непроизвольно рассмеялась, чем подлила масла в огонь. Стараясь загладить вину, я подошла к Эрвину со словами, что он весьма неплохо осваивается с новым животным, и тем самым подписала приговор.

– Иди к Добромиру, – рявкнул Эрвин.

Трястись на бегунке под горячим солнцем Верховии целый день оказалось невыносимо нудно и утомительно. Я дремала за спиной Добромира, когда резкий крик заставил меня вскинуть голову. Рейхель, пришпоренный чемпионом, прибавил скорости. Параллельным курсом бежал скакун Эрвина. Парни поминутно оглядывались назад. Теперь и я увидела опасность. За ними неслось несколько серых крупных животных, смесь собаки с гиеной. Прыткие загонщики с каждой минутой нагоняли рейхелей с седоками на спине.