Серая кожа вновь становилась белой и гладкой. Наросты пропадали, а волосы приобрели прежний золотой блеск. Лишь в больших голубых глазах без зрачков теперь сверкали слёзы, а губы уже не улыбались приветливой улыбкой, как раньше.

— Почему ты не сказал?.. — прошептала она ему на ухо, когда он прижал её к себе. — Почему ты не предупредил меня о том, что ваш мир полон ненависти и страха?

— Дэна…

— Почему вы так боитесь выйти из темноты? Почему заперли себя в металле и камне, вместо того, чтобы следовать к свету?

— Я верну тебя обратно в твой мир, — проговорил он, подхватив её на руки. Она была лёгкой, как пёрышко, и ничуть не сопротивлялась, лишь сильнее прижавшись к нему и обхватив шею руками.

— Роман Юрьевич, — услышал он сквозь какофонию тревоги и криков голос Никиты Александровича, — старик, они зависимы от эмоционального фона! Негативные эмоции и мысли вызывают в их организмах защитную реакцию. Так они обороняются от врагов.

Они вышли обратно в лабораторию, и Роман понял, что Нэне, который дал ему подсказку, уже выбрался из своей камеры, оставляя за собой кровавый след, тянущийся в глубины лабораторного сектора. Адриан тоже куда-то уполз, а вот МаксЭл до сих пор сидел у стены, дрожа от ужаса. Некогда тёмные волосы аристократа стали седыми и тусклыми, а в глазах не читалось ничего, кроме апатии. Никита Александрович всё ещё сидел на своём стуле, слабо улыбаясь вышедшим из камеры Роману и Дэне.

— Второй ушёл в лаборатории, погнался за теми, кто успел сбежать, — казалось, слова даются ему с трудом, и вдруг Роман увидел, что на его животе расползается красное пятно, — осколок… попал, — сказал он, увидев лицо своего помощника и испуганные глаза инопланетянки.

— Мы найдём и вернём Нэне в прежнее состояние, — заговорил было молодой учёный, но профессор покачал головой:

— Сомневаюсь, что у вас это получится. На базе теперь слишком много страха и ненависти от увиденного. Я категорически убеждён, что при таких сильных негативных эмоциях вокруг, он не сможет сдержать свою защитную форму. Но пока Дэна у тебя в руках и чувствует твою любовь, она не станет превращаться. Единственный твой выход — пройти с ней через портал, чтобы она не унесла с собой тот негатив, что тут царит.

— Но… а как же вы, Николай Александрович? — упавшим голосом спросил Роман, хотя и знал ответ.

Профессор рассмеялся, закашлявшись. По его подбородку изо рта потекла кровь, но тот уже не замечал этого.

— Старик, я своё получил сполна. Их ненависть стала для меня наградой. Я всю жизнь убеждал их, что они идут неверным путём, изучая лишь крошечную толику того, что скрывает Вселенная, но они не слушали меня. И сейчас, когда они поняли, что ошибались, они возненавидели этих созданий, за то, что те посмели оспорить их божественные амбиции на власть над разумом. Я категорически заявляю — теперь мне не жалко и умереть. Об одном я вас прошу, Роман Юрьевич, — силы оставили его и он склонил голову себе на грудь, — заберите посох с собой, чтобы никто из людей больше не мог пройти через ту арку… и погубить их мир…

Это были последние его слова. Помолчав, переживая эту жертву своего старого друга и наставника, который любил из своей шутливой вредности называть его «стариком», Искатель покрепче прижал к себе Дэну и побежал вперёд, слыша позади себя вой беснующегося чудища.

========== Эпилог ==========

Ночи в пустыне всегда холодны и темны. Среди бесконечных барханов, лежащих, словно исполинские звери, озарённые ярким светом ночного светила, тени казались живыми, воплощёнными. Впервые за многие дни подул лёгкий ветер, шурша жёстким песком по пустыне Ари И среди этого загадочного сумрака тяжело было разглядеть флюгер и антенны давно забытого «Оазиса». Лишь проржавевший от времени и дождей купол, некогда белый и чистый, хоть как-то выделялся среди поглотивших его песков.

Имена пятидесяти людей, включая Максимилиана Вирдио-де-Харност Эльма, профессоров Адриана Ливза и Никиты Андреевича Галактионова, предпочли внести в список погибших в песчаной буре, а исследования, что они проводили, передали другим учёным, менее искушённых в рискованных экспедициях.

Среди немногочисленной диаспоры энофопов, потомков тех, кто видел богов пустыни, вновь начали вспоминать старую легенду о «богах пустыни», что однажды подарили людям огонь и научили их ремёслам, а позже покинули их, не вытерпев войн. Легенда, что воспринимается сейчас как сказка… если бы не вой неведомого зверя, заслышав который, люди малых городов близ пустыни Ари запираются в домах, зажигают как можно больше света и стараются, пересилив страх, петь старую детскую песню о мальчике, ищущего счастья и нашедшего его.

Внутри старого Оазиса теперь тихо. Тьма некогда жилых помещений давно правит здесь, скрытая под песками и тайнами. И единственный луч света, тянущийся из прорехи в крыше, освещал каменную арку посередине полукруглого помещения, с изображёнными на ней языками пламени, которые перерастали в виноградные лозы.