========== Пролог ==========
Ночи в пустыне всегда холодны и темны. Бесконечные чёрные барханы простилались за горизонт, блестя своими песчаными хребтами. Жаркий воздух быстро остывал, уносимый в звёздное небо. Штиль держался почти три дня, и блестящий флюгер на толстой мачте, сделанный в виде старого четырёхкрылого самолёта, неподвижно завис, тоскливо отражая серебряный свет.
И среди этих жёстких песков пустыни, лишь один объект казался неестественным и чужеродным — большой белый купол, мигающий огнями различных измерительных приборов и станций. Следы крупного автомобиля, что вели к широким воротам длинного шлюза, всё ещё отчётливо виднелись на естественном узоре барханов и уходили в темноту пустыни Ари.
Тихо и светло внутри купола. Минуя шлюз, вечно пахнущий стерильным раствором, можно оказаться в длинном коридоре, освещённом белым светом встроенных ламп. Этот коридор настолько длинный, что в нём сделали несколько перегородок, а сам он пересекал весь купол пополам, и от него расходились, как ветви дерева, побочные пути к различным лабораториям, техническим и жилым отсекам. Но самое важное, ради чего это сооружение построили здесь, находилось посередине. Каменная арка, украшенная невиданным ранее ни в одной культуре исчезнувших народов узором, в виде языков пламени, перерастающих в цветущие лозы винограда. Она стояла на каменном постаменте, видимо, бывшем когда-то частью площади древнего города, полностью огороженная от остальной базы изолирующей обивкой и светом прожекторов, под неусыпным наблюдением учёных и охранников. Лишь у её основания было узкое глубокое отверстие шириной всего в три сантиметра, а рядом изображён странного вида меч, разделённый на четыре части. И эту находку не сочли бы важной, приписав к очередному забытому городу жителей пустыни, но… существовала одна легенда, которая и привлекла внимание учёных со всего мира…
========== Глава I. Оазис ==========
Пустыни опасны не только невыносимым зноем и последствиями его воздействия. Здесь до сих пор водятся опасные вирусы и бактерии, встречаются змеи и скорпионы, чей яд смертелен и способен убить человека за минуту. Неосторожный путешественник может попасть в область сыпучих песков или сойти с ума от обезвоживания и тепловых ударов. Даже древние народы пустыни не заходили слишком далеко от поселений, со страхом поглядывая на искажающийся жаром воздух.
Впрочем, обитатели этого места не задумывались о выживании — мобильная научно-исследовательская база класса «Оазис» проектировалась лучшими умами человечества и являлась самой надёжной в своём роде. Здесь собрали всё самое необходимое для комфортных условий жизни — и гидропонные фермы, и конденсаторы влаги, осушающие и без того сухой воздух, и охранные системы против пустынных зверей или людей, решивших поживиться имуществом непрошеных гостей. Поставки продовольствия осуществлялись три раза в неделю, но связь с «большой землёй» у обитателей Оазиса включалась лишь на крайний случай. В каком-то роде, база и являлась настоящим оазисом, если бы не тайны и люди, которые их охраняли.
Просторная столовая, которая вмещала до пятидесяти персон разом, ещё с утра оглашалась громкими разговорами и грохотом посуды. Аккуратные круглые столики, покрытые белыми скатертями, в большинстве своём уже заняли мужчины и женщины, одетые во вполне обычные для этого места одежды — комбинезоны, которые различались лишь по цветам. У учёных он был идеально-белого цвета, у технических работников насыщенно-синего, со светодиодными нашивками, чтобы различать друг друга в тёмных пространствах, а у охраны чёрные, с особыми отметками на плечах и груди. Сейчас наступило время завтрака, но весь технический персонал и охранники давно поели и разошлись по служебным местам, остались лишь учёные, привыкшие всё делать обстоятельно и неторопливо. Они до сих пор сидели за столами, нервируя уборщиц, и не сколько завтракали, сколько обсуждали грядущие проекты, многие из которых даже не относились к их текущей цели, собирая возле себя целые консилиумы, ожесточённо и громко споря друг с другом.
— И почему им всегда так важно устраивать из умных диалогов этот балаган? — ворчливо спросил сухенький старичок в белом комбинезоне, который смотрелся на нём несколько мешковато и неопрятно. — Я категорически заявляю — они перегрызут друг друга, если поживут вместе ещё пару недель.
— Полагаю, не всё так уж плохо, — пожал плечами сидящий напротив него молодой человек с густыми тёмно-русыми волосами, и с явной тоской и безразличием ковыряющийся вилкой в тарелке с пюре, — а вот если они продолжат добавлять чеснок в картошку, то перегрызу всех я.
— Старик, это нисколечко не остроумно, — укоризненно ответил ему тот, покачав головой и со слабо скрываемой завистью взглянув на его шевелюру — у него самого от волос остались только воспоминания и несколько седых отщепенцев на затылке и у висков.
— Не остроумно, — согласился его собеседник, — но я это есть не могу. Пожалуй, останусь голодным и дождусь обеда. В конце концов — лечебное голодание никто ещё не называл вредным.
— Оно называется лечебным только после хорошего приёма пищи, — упрямо возразил ему старичок, — я категорически против того, чтобы вы, Роман Юрьевич, переводили зазря продукты!
— При всём уважении, Никита Александрович, — закатил глаза тот, — меня мать в детстве всё время пыталась накормить этим премерзким варёным чесноком — он мне даже в кошмарах снился. Это психологическая травма, право.
Они сидели за самым дальним столиком в углу столовой, молча наблюдая за перепалками на различные темы между своими «коллегами». Все двадцать человек за пределами Оазиса являлись важными личностями и видными учёными разных областей науки — археологи, историки, физики, химики, биологи, даже пара геодезистов. Каждый из них годился молодому учёному в дедушки, но никто из них не считал ни его, ни его руководителя достойных даже обычного рукопожатия или приветствия. И если Роман Юрьевич Соломонов, или, как он просил себя называть, «Искатель», вполне равнодушно относился к подобному поведению, то Никита Александрович Галактионов, написавший пять толстых книг и бессчётное множество научных статей, всякий раз, приходя в их комнату, трясся от гнева и грозился «выбить дури» из этих «пузырей». «Как они смеют так обращаться со мной?! — ругался он, поедая шоколадные конфеты своего помощника за кружкой горячего чёрного чая. — Да я диссертацию защитил, когда они только под стол заползали, неблагодарные сопляки! Уедем, Роман Юрьевич, — в сердцах говорил он, после каждого такого разговора, — ей-богу, уедем! Это я вам категорически заявляю, мы не останемся среди этих заносчивых умников!» Однако после крепкого сна старый профессор отходил, принимал внутри себя важное, возможно даже жертвенное решение, и они оставались ещё на один день в Оазисе, приглашённые лично его владельцем — Максимилианом Вирдио-де-Харност Эльмом, человеком с таким запутанным отчеством, что многие его знали просто как «МаксЭл», с чем он вынужденно соглашался.
— И всё же, я настаиваю Роман Юрьевич, — Никита Александрович уже начал волноваться, что выдавали его руки, которые он не знал куда деть — то сожмёт их в кулаки, то начнёт теребить салфетку, — чеснок полезен против вредоносных микробов, и это давно известный научный факт! И не смотрите на меня такими глазами, я вам категорически заявляю — мы не уйдём отсюда, пока вы не съедите свою порцию!
С профессором Галактионовым Роман познакомился в институте Астрономии в городе Альмонт, где сам родился и вырос. Как и большинство первокурсников, его пугал и одновременно смешил сухенький старичок в строгом чёрном костюме, словно собравшийся на похороны своей нелюбимой тёщи и пытавшийся заговорить со всеми, кто хоть чуть проявил интерес к археологии или к астрономии. В особенности в ту сферу, которые обычные люди рассматривают или скептически или в фантастическом ключе, а учёные не замечают, предпочитая более приземлённые вопросы — ксеноархеологию, изучение якобы инопланетных артефактов. Никита Александрович мог часами напролёт рассказывать об исследованиях и разговорах с влиятельными уфологами и сталкерами, о личном опыте поиска этих реликвий и их отличий от человеческих. Он даже лично посещал известный всем Дольмен Звёздного Неба в лесах Тангонии, чтобы начать писать свою первую книгу: «По следу звёздных странников», где подробно описывалось, в каком месте расположен Дольмен, его свойства прояснять разум и удивительные видения, открывающиеся спящим рядом людям.
