- Нет…

- Так и знала! – волчица поморщилась и сняла шлем, - все это лишь жалкая диверсия! Дело рук «Хранителей» не иначе!

- За то время, пока включатся генераторы маскировки, нас наверняка успеют отметить десятки спутников как людей, так и «Рассвета», - добавил Корво, следуя ее примеру, - я говорил, чтобы надо переключить их на аккумуляторы, и ведь всего недели не хватило, чтобы это сделать!

Сеть маскировочных полей, что покрывала пространство над всем Тунгаром, уже давно вызывала недовольство ворона своими ненадежными источниками питания. «Сколько раз говорил им, что об этом нужно позаботься в первую очередь, - сердито думал он, вспоминая их спор с Советником Хала, все время откладывающую эту тему, - вот теперь у нас начнутся проблемы…»

- Пойдем наверх, - с тяжелым вздохом от впустую потраченного времени, они поплелись обратно, к угасающей площадке основного входа, - нечего тут нам делать.

Все дерево и резина, что были в предбаннике, уже прогорели, оставляя обугленный металлический остов. На смену жару быстро пришла ночная прохлада, приносимая ветром, но с ней же приходила и темнота, не сдерживаемая более светом огня. Полумесяц луны, неярким светом озаряющий шесть турболетов в небе, слабо высвечивал стоящих поодаль от остальных два силуэта аниматроников, негромко разговаривающих друг с другом. И Лупо и Корво понимали, что не может быть вечной вражды, но первой было нестерпимо обидно за такое предательство, а второй злился, что та не может понять, что он не может остаться.

- Мы прошли через огонь и холод, - говорила ему командир «Сигмы», глядя на расстилающийся внизу лес, тянущийся до черного горизонта к океану, - и после всего этого, ты заявляешь мне, что всё это время использовал нас, как прикрытие?

- Все не так, ты же знаешь, - Корво вздохнул и положил ей руку на плечо, - Лупо, ты всегда была разумной девушкой, пойми, мне нельзя быть простым спецназовцем. Я Советник Сольтена, на мне лежит ответственность за жизни людей и аниматроников. У меня нет времени на отряд. Я даже не стал сам возрождать «Тау», доверив это Лунксу.

- Я не девушка, - она позволила себе улыбку, - я командир Лупо Охотница. И я не могу поверить, что самый преданный член моего отряда отвернулся от меня.

- Но тебе верны все остальные, Лупо. Может ты забыла, но на мне «Сигма» не заканчивается. Потери в отряде неизбежны. Уйди я сам или благодаря смерти… той, что навсегда, твой отряд не должен был распасться, а ты не должна была отвергнуть его. Вспомни, чему я тебя учил – всегда доверяй своей интуиции и душе, они лгать не могут. Вряд ли они тебе подсказывали отправлять трех твоих самых верных солдат на Стену. Сдерживай свою ярость, стань прошлой, холодной и стойкой Лупо, но и сохрани нынешнюю, с душой и разумом, открытым для понимания других.

Но та промолчала на эту речь. А настоящая ли была эта причина распада ее отряда? Может, дело было совсем в другом?

- Ты всегда умел красиво говорить, Налетчик, - она опустила взгляд вниз, на темнеющие крутые склоны, - но тебя не оправдывает такое отношение к нам. Ты должен был хотя бы предупредить меня, прежде, чем покинуть.

- Моя вина, согласен, - признал тот, - я и сам корю себя в этом. Но это мой долг.

- Зато теперь, я не могу найти тебе достойную замену.

- Ну, если хочешь, могу порекомендовать тебе одного кандидата.

- Лункса?

- Лункс сам командир и он слишком своеволен, чтобы быть простым солдатом. На Бонни тоже не смотри, она предана Фредди, чтобы пойти за тобой. Я говорю про Фокси.

- Фокси? – Лупо даже повернулась к нему, - ты серьезно? У него худшие показатели по всем пунктам, ты сам мне говорил!

- Да, и я знаю, как ты можешь дисциплинировать аниматроника. Вспомни Кано – он был таким же, но как он изменился!

- Ничего он не изменился, все такой же балбес. Вчера вечером застала его в хлам напившемся и, между прочим, вместе с твоим Фокси.

- Но ты же понимаешь, почему он это сделал? - хитро улыбнулся ворон, посмотрев на отвернувшуюся волчицу.

Она вновь замолчала. Корво понял, что задел те незримые струны ее души, что она сама боялась трогать, и поспешно отвернулся от нее, чтобы не провоцировать. Для него, она была не только великолепным командиром, которую он вырастил, но еще и хорошим другом, не смотря на свой характер, находящего место в душе для своих подчиненных.

- Моя душа была обожжена в пламени ярости, - вдруг заговорила та упавшим голосом, - обморожена в холоде равнодушия и заключена в темницу разума, куда не проникнет луч сомнения. Я выбрала эту участь, чтобы стать лучшей, но когда добилась признания, оказалось, что потеряла так много… неоправданно много. Я уже не способна ни любить, ни сострадать, ни понимать… для меня есть только цель и мне надо найти путь к ней. Я всегда буду Охотницей и это моя судьба. И тех, кто пойдет со мной.

- Ты неправа. Ты способна на это, но ты сама боишься своих чувств. Разве ты скрываешь их к Бэтли? Разве ты не любишь ее?

- Это не одно и то же. Бэтли не дает мне окончательно упасть в пучины холода расчетов и жестокости, но я чувствую, как и я влияю на нее, заставляя быть… похожей на себя.

- Она всегда будет подражать тебе. Ты ее идеал, ты ее мать. И когда-нибудь ей придется вырасти, и ты это понимаешь не хуже меня.

- Этого я и боюсь, Корво, - Лупо развернулась и направилась к садящемуся «Арбитру», - я бессмертна, но я мертва.

- Ты ошибаешься, - сказал он ей вслед, - ты еще просто не победила самого главного врага: себя.

- Надеюсь, что ты прав, - тихо ответила она, видя, как опускается Бэтли на землю.

Пламя уже почти полностью потухло, лишь несколько огоньков еще силились выжить в окружающем их холоде. Лунный свет почти ничего не давал увидеть, но Бонни чувствовала, как хмурится Лункс с каждой минутой, что приближала их к возвращению. «Он тоже пытается защитить нас, - осенило ее, глядя, как беспокойно ходит взад-вперед рысь, поглядывая на технический коридор, - но он мыслит более масштабно, чем я… я лишь хочу защитить друзей, а он знает, как это сделать». Минот, видя такое беспокойство, решил не мешать ему и послушно отошел тушить своими копытами оставшиеся огоньки, размазывая оплавленную резину по камням.

- Переживаешь, что все провалилось? – участливо спросила она, подходя к нему. Лункс поморщился и остановился, глядя на опускающийся «Арбитр».

- Я должен был догадаться, что он не останется здесь, - поделился он своими соображениями, - можно было просто поставить радиоуправляемые заряды или бомбы с таймером, да что угодно, лишь бы оказаться подальше в момент взрыва. Прости меня, Бонни, я не дал тебе закрыть своим телом Фредди.

- Так, ну начинается! - закатила она глаза, под ехидное хихиканье рыся, - я тут хотела его утешить, сказать, что не все так плохо, а он вновь пытается вывести меня из себя!

- Это несложно. Да и не принимай так близко к процессору, я просто шучу. Юмор у меня своеобразный, знаешь ли.

- Знаю. Я с тобой почти год прожила под одной крышей, зеленоглазый. Но вы уже реально задолбали меня с этим Фредди! У меня с ним ничего, кроме дружбы, нет!

- Ну а раз так, чего ты тогда бесишься? У нас сейчас вообще проблемы посерьезней, а ты тут опять разговор о своем медведе завела, ну вот что за аниматроник…

И когда Бонни уже начала перечислять всю родословную процессора смеющегося Лункса, приписывая ему родство с батарейкой калькулятора и двигателем отбойного молотка, из технического коридора стали выходить остальные аниматроники сопровождающие обожженных и прокопченных людей в красных робах, работников станции, находившихся в ней в начале взрыва. Один из турболетов сел рядом с «Арбитром» и первая партия из двадцати человек, отправилась обратно в Сольтен, уже снявший свою защиту и медленно приводя себя в обычный вид.

- Сколько погибло? – спросила Лупо у стоящего рядом антропоморфного крокодила-аниматроника, командира отряда «Йота».

- Трое. Застрелили из пистолета, - он был одет также как и она, сверкая своими темно-зелеными глазами на выходящую группу выживших, - и один утверждает, что это сделал аниматроник.