Литмир - Электронная Библиотека

– Всё в норме?

Дежурный бесшумно подошёл к Еве и коснулся её плеча. Она снова вздрогнула.

– Меня ранило, там, – она замялась, – в зале.

– О да, я слышал. Хорошо, что предатель убит.

– Его поймали? – удивилась Ева и потупила взгляд. Она не была готова к тому, что очередной парень решит с ней поговорить.

– Говорят, люстрой придавило, так и не добрался до генерала. Слышал его кто-то из наших спас.

– Да, это была я, – она мельком посмотрела на дежурного, нормативы сданы?

– Не может быть, – протянул он, – вы мой герой, рядовой. Я тоже хотел бы быть таким смелым, как вы. А нормативы сданы, как всегда. Вы лучшая.

– Спасибо. Я тогда свободна?

– Конечно. Плодотворного вечера!

– И вам.

Ева пулей вылетела из класса. Она спешила попасть домой до темноты. Спустившись по высоким ступеням Патрулата, Ева остановилась осмотреться. Город оживал. Люди возвращались с работы. Одинаковые, с пустыми безжизненными лицами они спешили в свои одинаковые дома. Каждый сам по себе. Ева подумала, чтобы они делали, если бы Брегис действительно вернулся. Стали бы спасать свои жизни или, повинуясь Кодексу, объединились бы в один живой механизм? С каждым днём Ева понимала их всё меньше.

Воздух постепенно наполнялся сладким ароматом вечерних цветов. Ева вдохнула полной грудью и пошла домой. Без Марты она не ходила по набережной, а срезала напрямик, через площадь Народного дворца, мерцающего своими яркими огнями. Он словно подмигивал прохожим, привлекая внимание к своему великолепию. Здесь практически в любое время суток было людно. Каждый считал долгом прийти к главному входу рано утром, чтобы поприветствовать Шелту, которая никогда не показывалась.

Ева остановилась в центре площади и осмотрелась. Её внимание привлёк человек лет тридцати семи. Он сидела на ступенях почти у самых дверей и не моргая смотрел на пустые окна. Его выглаженная чистая синяя рубашка светилась в темноте. Он надел всё самое лучшее, самое чистое. Ева подошла ближе. Мужчина заметил, что на него смотрят и неподдельно улыбнулся.

– Присаживайтесь рядом, он похлопал по ступеням. Я бы хотел поговорить с кем-то в последний раз. Знаете, я ведь нечасто с кем-то говорю. Мне так-то с железками приходилось работать с двенадцати лет. Я механик. Хороший. Рукастый, как у нас говорят. Они много чего говорят. Они, наши начальники, только я не всё понимаю. Говорят, умом не вышел. Руки золотые, а умом недотянул. Вы не стойте, садитесь. Уважьте напоследок.

– Напоследок?

– Мне остался день, – он вздохнул и снова посмотрел в окна, – думаете она там? Видит она меня. Я бы хотел, чтоб видела. Чтоб стояла там и говорила, мол, вон тому почтенному мужчине добавить пять лет.

– Пять?

– Ну да, мне пяти хватит. Я до начальника хочу дослужиться. Они у нас яблоки живые получают. А я страсть как яблоко хочу попробовать. Да видно, не судьба. У нас же, если должности нет, то и привилегий нет. Живи как хочешь.

– Думаете это так? – Ева боялась задавать лишние вопросы, сидя под дверью Народного дворца. Она не разделяла политики продуктовых карточек и корзин. Оттого и мечтала стать Консолидатором. Отменила бы тесты на уровень интеллекта, какая разница 90 у тебя или 120, если ты всё равно ограничен временем.

– Думаю. Я думаю. Я, знаете, очень много думаю. Не всегда по делу. Вот вчера у меня машина сломалась на заводе. И я думал. И придумал, знаете. Починил. Получаса не прошло, как починил. Вот мне бы ещё пять лет. Вы идите, вам тут лучше не сидеть. Знаете, а то срок могут сократить. Скоро комендантский час. Это мне всё равно. Мне уже не страшно. А вы идите, – он толкнул её и попал в сломанное ребро. Боль резкой волной растеклась по всему животу.

Ева осталась ещё на несколько минут и успела узнать, что у мужчины есть супруга, которая работает на том же заводе. Она хорошая и простая женщина. Правда, с изъяном, ругается так грубо, что уже четыре раза ей делали замечания и обещали снять жизненные часы. На время она умолкала. После смерти супруга ей вряд ли дадут другую пару. Оставшиеся годы, она проведёт в одиночестве. В доме на окраине рабочего района. Там, куда власть Шелты доходит куда быстрее, чем в сам Народный дворец.

Ева на несколько минут остановилась, думая о том, кто этот человек. Последнее время она всё чаще задавалась подобными вопросами, но ответов не находила. Часы, почти под самой крышей, пробили девять. Времени стоять и смотреть по сторонам уже не было. Комендантский час наступал ровно в десять, а до этого нужно было заскочить в химчистку и забрать постиранные и идеальные, как всё в этом городе, вещи и постельное бельё.

В комнате пахло мятой. Ева всегда выбирала этот аромат для постели. Он казался ей приятным и помогал хорошо спать. И сейчас комната, наполненная спокойствием и приятными воспоминаниями, не казалась такой душной, как последние полгода. Она открыла жалюзи и впустила мягкий лунный свет. Он проскользнул в комнату, словно вор и, желая быть незамеченным, слегка коснулся синей обложки.

Планы покушений – вот что это было. Ева аккуратно перелистывала страницу за страницей. Здесь было всё, что в считаные сроки приведёт к повышению – имена, будущие покушения и детали прошлых. Ева поёжилась и спрятала книжечку под подушку. Офицер С. нашёл всё-таки людей похожих на себя. Даже такой человек, как он, смог найти своё место в этом мире. Ева погасила свет, но окно закрывать не стала. На небе показался первый лупош. Снова будет дождь. Пока город спит, он приведёт его в порядок. Кодекс диктовал крепкий сон, но Ева всё никак не могла закрыть глаза. Она рассматривала неподвижные тени домов и гаснущих один за одним фонарей.

Что будет дальше? Город оставался на месте, пока Ева стремительно неслась в неизвестность. Она вдруг почувствовала укол совести. Почти забытое чувство. Стыдиться не приходилось уже давно. Да и не за что, когда подчиняешься всем правилам Кодекса. Ева растёрла лицо обеими руками. Подчинялась ли она им сейчас?

Глава пятая

В небольшой комнате, на окраине города, у узкого окна, перебирая старые фотографии, сидел мужчина. Его волос уже коснулась седина, а лоб делили неглубокие морщины. Каждое утро он отодвигал тяжёлую кровать, когда-то привинченную к полу, вытаскивал из стены выпиленный прямоугольник, за которым скрывалась жизнь целого столетия, запечатлённая на девяти фотографиях.

Мужчина аккуратно раскладывал свою ценность на узком подоконнике, выходившим на стену завода по переработке мусора, и всматривался в лица и здания. Они казались ему такими близкими. Каждый загнутый уголок, царапина или дырочка ласково поглаживались.

Печатные фотографии полностью исчезли в конце XXI века. И то, что в его руки когда-то попала старая коробочка, в которой хранились бережно завёрнутые в шелковый красный платок фотографии, было несказанной удачей.

– Ты снова занимаешься разлагающим делом? – в комнате появилась невысокая полноватая женщина в серой робе.

Она отчитывала супруга, попутно вытирая пыль и раскладывая разбросанные вчера вещи. В рабочих районах не было служб по уборке.

Как только мужчина увидел её, то быстро собрал все фотографии и прикрыл ладонью, в надежде, что супруга не поймёт, чем он занимается.

– Не прячь, я знаю, что они там, – женщина подошла к столу и, тяжело вздохнув, села на стул, – ты тратишь время на глупости, лучше бы раньше ушёл на завод, ты же знаешь, что нам нужны дополнительные карточки, чтобы перебраться в другую зону, – она вздохнула и закатила глаза, заметив, что её никто не слушает.

– Нам не позволят покинуть зону, – мужчина встал и, застегнув свою серую робу до горла, убрал фотографии обратно в коробку.

– С чего ты это взял? Шелта издала закон, что граждане, набравшие достаточное количество карточек, могут поменять зону и профессию.

– Ещё никто и никогда не менял зону. Всё это обман, – пробубнил себе под нос мужчина и направился к выходу, – ты и сама это знаешь. Ты видела тех, кто живёт в первой или, скажем, четвёртой зоне? Они все идеальные. Высокий рост, рельефные тела, а черты лица! Ты видела какие у них черты лица? Нам с тобой дорога в другую зону закрыта. Мы уроды, – закончил он и вышел из комнаты.

9
{"b":"675835","o":1}