– До меня это всё по-настоящему не доходит… – Эмили покачала головой, словно могла что-то изменить. – Только что я бежала по Парижу со своей лучшей подругой, а теперь…

Рафаэль понимающе кивнул:

– Я понимаю, как ты себя чувствуешь. Но ты не должна тут рвать и метать, тем более с открытыми ранами. Всё это неспроста.

– Великолепно! – У Эмили вытянулось лицо. – Зато у меня теперь глаза, как светящиеся диоды. Я дух! И при этом даже не знаю, как… Как именно я умерла!

Рафаэль вздохнул:

– Козимо должен был объяснить тебе это. Обычно он это делает, но, очевидно, не успел. Он старается, но иногда перегружен множеством заданий, особенно после того, как взялся за регистрацию вновь прибывающих. Но он ведь дал мне твою карточку. Давай посмотрим, что с тобой произошло. – Рафаэль посмотрел в её регистрационную карту. И с удивлением поднял глаза. – Эмили Бонс? Необычное имя.

Эмили усмехнулась:

– Оно происходит от необычного человека. Мой отец был шотландцем.

– А-а-а, понимаю. И если всё, что рассказывают о шотландцах, правда, то ты здесь справишься. На этом кладбище надо иметь определённое упрямство. И любить приключения! – Рафаэль улыбнулся, затем вновь заглянул в её карту. – Эмили Бонс, – повторил он, – родилась тринадцать лет назад, умерла в канун Хэллоуина ночью, причина смерти…

Улыбка исчезла с его лица так быстро, что Эмили привстала.

– Что случилось? – нервно спросила она.

– Причина смерти приводится сокращённо, тут просто заглавные буквы, – ответил он, не отрывая взгляда от карты. – «И» – сердечный приступ, «П» – почечная недостаточность, «С» – суицид и так далее. И на твоей карте стоит большая буква «У».

Эмили пожала плечами:

– И что она означает?

Рафаэль внимательно посмотрел на неё. Глаза его неожиданно стали серьёзными, и это ужаснуло девочку.

– Это означает, что ты умерла не своей смертью, – осторожно вымолвил он. – Ты была убита.

Слова эти эхом отдавались в голове Эмили. Но только по прошествии несколько мгновений она поняла их смысл.

– Кем? – она спросила это так тихо, что почти не услышала своего голоса.

Рафаэль покачал головой:

– Тут не написано.

Эмили не произнесла больше ни слова. В голове её проносились все возможные сценарии убийств. Она видела тёмные фигуры с ножами, надвигавшиеся на неё, пистолеты, направленные ей в грудь или в голову, и руки, которые ложились ей на шею. Она закашлялась и встрепенулась, чтобы отогнать эти видения.

– Кто мог убить меня? – она была поражена звучанию своего голоса. – Возможно, я не самая любимая девочка в школе, но нет человека, который настолько бы меня ненавидел. – В голове промелькнула её бывшая учительница математики мадам Перрин, которую боялась вся школа. С одной стороны, потому что та была невероятно строга, с другой – потому что была поразительно похожа на злого тролля. Когда-то давным-давно Эмили положила ей на стул подушку с определённым намёком – пусть пукает сюда! После этого мадам Перрин при встречах в коридоре постоянно бросала на неё особенно мрачный взгляд, как у настоящего тролля, очевидно, подозревая, кто это сделал. Но даже такая устрашающая фигура, как мадам Перрин, вряд ли способна на убийство!

Эмили покачала головой:

– Всё это совсем не то, она не могла… Кто же это мог быть…

– Для убийства существуют различные мотивы и скрытые причины, – заметил Рафаэль. – Без дополнительной информации бесполезно об этом говорить. Или ты помнишь, что произошло в ту ночь?

– Нет, – покачала головой Эмили. – Но я не стану духом, пока не узнаю, какова причина. Должен же быть кто-то, кто знает, что произошло. Кто-то, кто…

Продолжить она не смогла. Над кладбищем раздался ужасный гул, даже земля задрожала. Это был гул колокола, да такой громкий, что Эмили почувствовала его всем телом – точнее, всем фантомным телом, как сказал бы Козимо.

– Что это такое, чёрт подери? – девочка зажала руками уши, но это ей не помогло, зубы у неё застучали.

– Ты вовремя пришла в себя, – прокричал Рафаэль. Его голос казался шёпотом на фоне всеобъемлющего колокольного гула. – Настало время общего собрания.

– Время чего?

– Общего собрания, – повторил он, – там встречаются все жители кладбища под председательством Президиума Объединения неживых. Если кто и знает, что с тобой произошло, то только этот Президиум.

Ответить Эмили не успела: над ней пронеслась толпа абсолютно чёрных теней. Девочка инстинктивно нагнулась. Тени выглядели, как рваные платья. И пока она в полном недоумении смотрела им вслед, весь окружающий мрак пришёл в движение. Сначала это было лишь мерцание между склепами и стволами деревьев. Затем обитатели вышли из темноты: скелеты, духи, женщины в длинных одеяниях с бледными, как у трупов, лицами; мужчины с глазами, полыхающими огнём, дети, такие прозрачные, словно они состояли из одного тумана. Иные выходили из закрытых дверей склепов, другие выползали из могил, а третьи просто проявлялись в воздухе, словно всё это время находились рядом и в это мгновение решили себя показать. Очевидно, у всех была одна общая цель, потому что двигались они через кладбище в одном направлении. С каждым ударом колокола их становилось всё больше. И прежде, чем Эмили осознала, что происходит, поток куда-то стремящихся неживых подхватил её и Рафаэля и увлёк за собой… – прямо к источнику колокольного гула.

Эмили помнила часовню на кладбище Пер Лашез, это маленькое неприметное здание, без особенных украшений и торжественной мишуры. Но очевидно существовала огромная разница в том, чьими глазами смотреть на кладбищенские реалии – человека или духа. В потоке неживых Эмили завернула за угол. Тут её взору открылась картина, которая не имела ничего общего с тем скромным строением из её воспоминаний.

Строение состояло сплошь из чёрного огня. Этот портал обрамляли колонны, фасад украшали готические окна. В центре ввысь устремилась остроконечная башня, и при каждом ударе колокола из неё рассыпались потоки искр. Ворота входного портала были широко распахнуты, а внутри часовни виднелся алый свет. Он был таким ярким, что Эмили сначала не смогла рассмотреть деталей. Поток неживых перед входом выглядел, как картонное войско, где силуэты воинов вырезаны ножницами. Эмили показалось, что её тянут прямо в огонь Преисподней. Девочке страшно хотелось сбежать. Но она ждала ответов – и если уйти, то как их получить? Эмили осталась и продолжала стоять, зажатая между ужасно плохо пахнущей женщиной-духом и скелетом, чей локоть неприятно вдавился ей в фантомные ребра.

Поток двигался к часовне, не останавливаясь. У Эмили было достаточно времени, чтобы ощутить, как отблески чёрного огня обдают её странной и пронзительной прохладой. Затем девочку протиснули в ворота портала, словно камень прошёл сквозь игольное ушко. По другую сторону дверей толпа расступилась. Послышалось бульканье. Эмили почувствовала себя свободнее. Девочка сделала несколько шагов к красному свету и… не поверила своим глазам!

Внутри часовня оказалась намного больше, чем представлялось снаружи. Она напоминала гигантскую церковь-корабль. Неживые быстро распределились по скамейкам между высоченными колоннами, сели на балюстрады, украшенные каменными фигурами, и на светильники, висящие над главным проходом. В конце зала стояла судейская кафедра с пятью пустыми креслами, каждое из которых напоминало королевский трон. И над всем этим по воздуху скользили огненные всполохи, от которых зал погружался в алый свет – тот самый, что Эмили видела уже через входной портал.

– Это магия, – сказал Рафаэль, остановившись рядом с ней. – Она имеет свои тёмные стороны. Но одновременно она удивительно красива.

– Магия, – прошептала Эмили, не отрывая взгляда от огненных всполохов. – Я не думала…

– … что она и в самом деле существует? – закончил Рафаэль её мысль. – Одно тебе уже пора осознать: существуют места, где возможно всё. И это кладбище – одно из них.