Вновь погрузившись в себя, Александр продолжил оглядывать окрестности. Скай? Что за Скай? И он говорит, "Многие думают". Разве могут думать только многие, а не все, если мы одинаковые? Вон, Гуревич точно знал, куда я прибегу. Если уж кто-то что-то подумал, то и все остальные подумали так же.

Погрузившись в размышления, Александр не сразу заметил, что лес заканчивается. У кромки их встретила небольшая группа практически одинаковых людей, от лиц которых у Александра вновь пробежали мурашки по спине. Во главе группы стоял тот самый, которого Гуревич называл "Сашок". Он и задавал Александру вопросы после пробуждения.

– Ну как, успокоился? – улыбнулся он, потирая покрасневшую щеку, – Идем тогда, дружище, потолкуем. Пора мне тебе разъяснить, что здесь происходит.

***

За сорок лет до того, как очередной Александр Гурской открыл глаза, космонавт с лычками старшего лейтенанта и нашивкой на груди "Александр Гурской" успешно приземлился на Глизе 667 С с, второй по счету планете от звезды Глизе 667. Полет прошел успешно. Александр превосходно, насколько это возможно, справился с тяготами двухлетней изоляции. Он много читал, несколько раз пересмотрел всю, достаточно обширную, кинотеку корабля. Ежедневно выполнял физические упражнения – как для общего поддержания формы, так и для сохранения самодисциплины. Для той же цели он еженедельно проводил полную диагностику систем. Изучил каждый винтик, всю корабельную документацию, от технической и кибернетической до медицинской. Разобрался даже в нюансах программного кода автопилота (хотя это, вообще-то, противоречило инструкции).

Было непросто, но Александр – хороший боец. Каждый день полета, от первого до последнего, он концентрировался на своей миссии. Самой важной миссии в истории человечества.

Долгожданная посадка прошла успешно, на ровном плато у кромки леса. Первые полчаса на Глизе Гурской позволил себе потратить на неспешную прогулку, изучение ландшафта и преимущественно бордовой растительности. Неподалеку от корабля он нашел ручей и взял пробы воды. Но дольше медлить с выполнением первоочередной задачи Александр не смог. Установка маяка также прошла по плану. Всего три дня ушло на полную сборку и калибровку антенны, а затем оставалось только ждать, когда сигнал примут на земле. Благодаря технологии искривления пространства, на которой основан и передатчик, и сам телепорт, сигнал должен был дойти примерно за земные сутки. Плюс обратный сигнал – итого 48 часов. Они ушли как раз на сборку телепортационных врат для первой группы колонизаторов. Соблюдая протокол, Александр не терял из поле зрения врата дольше, чем на 15 минут, не считая краткие перерывы на сон. Однако ни через два дня, ни через четыре и даже через две недели врата не оживали. Колонизация Глизе не начиналась. Отчаявшись и устав ждать, он все же решил нарушить протокол и ушел на разведку.

Глизе напоминала осенний лес. Хотя растительность покрывала все обозримое пространство, разнообразием она не отличалась – Александр нашел всего несколько видов местной растительности. Багрово-красные листья огромных кустарников, из которых и состояли местные леса, по форме напоминали земные папоротники, только гораздо больше – каждый лист был размером с двух Александров. Помимо этих гигантов, он заметил только растущий концентрическими спиралями розоватый мох (который при ближайшем рассмотрении стал больше напоминать колонию грибов) и стелящиеся по земле, скалам и даже забирающиеся на кустарники гладкие лозы. Последние были буро-коричневые и не имели никаких листьев, но периодически на них встречались маленькие буро-зеленые шарики. Поначалу, Александр принял их за корни гигантских папоротников, но его смутили лозы, покрывающие сами папоротники. Какой-либо животной жизни не было. Цветов тоже. Впрочем, Александра это смутило только через месяцы жизни на планете – поначалу, он подумал, что сейчас здесь просто не сезон для цветов.

Впрочем, само понятие сезонности на Глизе оставалось загадкой. Период обращения планеты вокруг звезды составлял приблизительно 28 земных дней. Такой короткий год не позволял планете сильно охладиться или нагреться, поэтому местная живность не зависела от перепадов температур, а значит, жизнь местных обитателей регулировали какие-то иные факторы. Возможно, фазы вращения спутников (у Глизе их два, но оба меньше луны) или сейсмическая активность самой планеты.

Чтобы не потеряться, Александр все время шел вдоль ручья, вода из которого оказалась пригодна для питья, хотя и солоновата на вкус. Через полчаса неспешной прогулки, он вышел к большому озеру, заполненному прозрачной, немного зеленоватой водой. Утомленный путник буквально чувствовал свежесть, которую источало озеро. Не сдержав порыва, Александр скинул одежду и нырнул в прохладную воду. Сквозь поразительно прозрачную воду он легко разглядел каменистое дно. Из-под камней там и тут выглядывали тоненькие водоросли, но никакого намека на животных не было. Обсохнув под красноватыми лучами полуденного солнца, Александр осмотрелся в поисках следующей цели. Его взгляд привлекли скалы в километре от места купания, а точнее, звук падающей воды, идущий от них.

За скалами действительно обнаружился водопад. И под его искрящимся покрывалом скрывалось гораздо больше, чем путник ожидал увидеть. У подножия водопада через водяной туман пробивалось голубоватое свечение, ярко выделяющееся на фоне багровых пейзажей Глизе. Аккуратно ступая по скользким камням, Александр пробрался за водопад, в узкий проход между скользкими камнями. Пожалев, что не взял фонарик, он протискивался внутрь. Впрочем, фонарь здесь был бы лишним: чем глубже шел первопроходец, тем ярче становился голубоватый свет. Вскоре тоннель расширился, и взору Александра предстало светящееся подземное озеро. Свечение было яркое, но не слепящее. Подойдя ближе, он обнаружил, что свет исходил от кристаллов, заполонивших все дно озера. Затаив дыхание, исследователь подошел ближе и даже набрался смелости, чтобы дотронуться до одного из них. Кристалл был холодный и гладкий. Александр сжал его рукой покрепче. Набравшись смелости, он решил исследовать кристалл поподробнее на корабле и с небольшим усилием отломил от одного из них кусок.

Большая ошибка.

Искра, вышедшая из места надлома, разрослась, захватывая собой остальные кристаллы. Свечение замерцало, становясь ярче. В пещере появился усиливающийся металлический гул. Александр рванулся к выходу, но было поздно. Образовавшаяся вокруг кристаллов энергетическая сеть несколько сжалась, а затем резко расширилась, поглотив пришельца.

Когда Александр открыл глаза, пещеру заполняло все то же спокойное свечение. Вскочив на ноги, он почувствовал легкое головокружение и боль в груди. В руке он сжимал все еще светящийся кристалл.

Обратный путь до корабля астронавт преодолел в три раза быстрее. Впрочем, знакомая обстановка центрального модуля ему спокойствия не принесла – по всему кораблю раздавался странный гул, а везде, кроме медотсека, вырубился свет. Кинувшись к бортовому компьютеру, он методично проверил все системы. На экране мерцала надпись: «Проект «Лазарь» запущен». Дотронувшись до груди, Александр подумал: «Что ж… Хоть будет с кем поговорить».

***

Александр, который теперь не был уверен, что он все еще может так себя называть, опершись на руки, уткнулся пустым взглядом в грубый деревянный стол. Десяток таких же столов были рассыпаны на расчищенном от вездесущих лоз пустыре. Напротив стоял бревенчатый домик, из глиняной трубы которого валил бледный ароматный дымок.

Прежде чем приступить к своему рассказу, Сашок привел новичка сюда со словами «Лучше тебе сначала присесть». Как только они уселись друг напротив друга, подошел человек средних лет, как две капли воды похожий на Сашка, только усатый. Сашок в двух словах объяснил, мол, новенький прибыл, покормить надо бы. Усач скупо, но понимающе тепло улыбнулся Александру и скрылся в помещении. Последние минут пятнадцать Сашок очень подробно, периодически терпеливо уточняя, понял ли его собеседник, рассказывал про первые дни основателя их колонии. Поначалу он называл его просто «Александр», но ближе к концу все чаще говорил просто «он». Или «Прототип».