Телефон пиликнул, оповещая о конце разговора, а я тут же сорвался с места, выбегая из здания офиса, где я работал, на улицу. У входа стояла служебная машина, в которую я сел без раздумий, молясь, чтобы зевака водитель снова забыл ключи.
Я догадывался, где ты могла быть. Оставалось только надеяться, чтобы мои предположения не оказались ошибочными.
***
Мост. Самый главный мост в нашем городе, который ты так любила, постоянно говоря о его красоте. Ты часто приводила меня на него, говоря, что он прекрасно успокаивает. Да и сама ты любила ходить сюда, когда у тебя была депрессия. Я поначалу жутко переживал из-за этого, но плохого никогда не случалось. Мост, правда, каким-то волшебным образом действовал на твою нервную систему, словно самая крепкая таблетка успокоительного.
Но не в этот раз.
Ты стояла по ту сторону перил и почти что не держалась за перекладину парапета. Стеклянные глаза зачарованно глядели в воду, а лицо было абсолютно спокойным. Да, мост снова успокоил тебя, но в этот по-другому. Он забрал твой страх перед смертью.
— Нет! Стой! Не делай этого, — остановился в метре от тебя, когда ты уже собиралась разжать пальцы. Я смотрел на тебя, затуманенными от слез глазами, приближаясь на дрожащих ногах.
— Уходи. Я хочу побыть одна, — твои слова острым лезвием разрезали сердце, оставляя саднящие раны, которые не заживут никогда. Голос был спокойным и до мороза по коже холодным и отчужденным. А это значило одно — у тебя снова приступ.
— Послушай. Мы можем все исправить, — начал, делая аккуратные маленькие шаги. Ты замотала головой.
— Ничего уже не исправить. Так будет лучше… так будет лучше… так будет лучше… — безустанно шептала, как умалишенная, убеждая саму себя в своих же словах.
— Я не смогу без тебя!
— Сможешь. Без меня ты почувствуешь облегчение и без нашей удушающей любви… я устала от нее…
— Хорошо! — вскрикнул я. — Давай расстанемся. Я отпущу тебя — обещаю. Только живи, — последняя попытка. Я шел на крайние меры. Ради тебя я был готов даже на такое, лишь бы ты осталась жива и была счастлива.
Ты горько усмехнулась, а потом и вовсе расхохоталась.
— Ты сам-то хоть веришь в свои слова? Я и дня не смогу без тебя, как и ты без меня. Мы больны… — заметно сглотнула. — Своей любовью друг к другу.
— Ты же никогда не сдавалась так просто!
— Уже. Я уже сдалась.
Я застыл на месте, опаленный, отравленный твоими словами. Нет. Как ты можешь так говорить? Как та, которая так рьяно боролась за наши отношения, может сейчас так просто говорить о конце. Это не ты. Это все твое чертово биполярное расстройство!
— Ты бездушная эгоистка! — выкрикнул, словно в бреду, глотая соленые слезы, что текли по щекам.
— Да! Я эгоистка! А ты только узнал?
— Нет, я знал это всегда! Но я люблю тебя и такой… — прикрыл глаза. Слезы с новой силой брызнули из глаз, капая на землю.
— Я тоже тебя люблю. Поэтому, прощай.
Все что помню после, это как твое тело стремительно полетело вниз, разбиваясь о водную гладь. Я как в бреду забежал в воду, в надежде спасти тебя. Высота была огромной, но все равно были шансы, что ты выживешь.
Но ты не выжила. Ты посмела умереть».
Твое тело было холодное и насквозь промокшее, посиневшие губы — тебя больше нет на этой земле. Любимые голубые глаза закрылись навсегда, сердце перестало биться. Но даже в таком состоянии ты была прекрасна.
Позвонил в скорую. Твоим родителям тоже позвонил. Сидел возле тебя. Твоя голова лежала на моих коленях, пачкая ноги и руки вязкой кровью. Я гладил твои мокрые спутанные волосы, окрашивая их в бордовый цвет, прижимал тебя к себе и целовал ледяные губы. В последний раз. Я видел тебя в последний раз…
Наша любовь не была для нас раем. Мы устроили ад на земле, разжигая настоящий пожар, в сердцах друг друга.
Но почему же наша любовь не стала фениксом, чтобы сжигая нас до тла, он мог переродиться и вновь гореть так же сильно и так же пламенно? Просто потому что мы родились людьми. А люди самые ничтожные существа на планете.
В тот день я умер вместе с тобой. Ты сказала, что без тебя мне станет легче, но ты солгала. Легче не стало. Все что я чувствовал на протяжении семи лет — это невыносимая боль утраты по человеку, которого любил всем сердцем. Как ты сама сказала тогда — ты эгоистка, которая думала только о себе. Признайся, в тот момент на мосту ты думала только о своей боли. Ты не думала обо мне, о нашей любви, о возможном будущем. Да что там я. Ты о родителях своих даже не думала. Ты хоть на минуточку представляла, что будут чувствовать они, увидев свое единственное дитя мертвым?
Твой отец спустя неделю твоего самоубийства застрелился, обвинив себя в твоей гибели. Мама умерла через три месяца от сердечного приступа, не выдержав потери мужа и любимой дочери.
Да, ты конченая эгоистка!
Чертова грешница, думавшая исключительно о себе. Смешно, что я сейчас ругаю тебя за твою ошибку, называю эгоисткой, хотя сам не являюсь кем-то лучшим. Я плохой человек. Я не дорожу своей жизнью, не берегу своих родителей, потому что тоже хочу покинуть этот мир. Хотя я их не помню, но они-то, наверняка, в глубине души теплят надежду, что их сын выздоровеет и вернется к нормальной жизни.
Простите меня, мама и папа. Простите все, кто знал меня раньше, но я не вернусь. Я слишком устал жить.
========== Эпилог ==========
Мост. Адская высота. Внизу шумит вода, пугая своей величественностью и темнотой. За парапетом стоит парень, все еще крепко держась за перила и в последний раз впуская в легкие свежий земной воздух. Ветер развевает отросшие черные волосы, треплет тонкую больничную пижаму, силясь разорвать ее своими резкими и холодными порывами. Но парня это не волнует. Он больше не чувствует холода, не чувствует страх. Внутри непроглядная пустота. Нет, он не жилец, он просто существует.
Из карих глаз ручьем льются слезы, а на губах играет улыбка — яркая и безумная. Она была права, когда говорила ему, что данный мост имеет дивную способность успокаивать. Старые массивные камни впитывали всю накопившуюся за последние годы боль и страх, они словно лечили, но это была лишь приманка. Мираж. На самом деле мост с самого начала, как только парень ступил на него, подталкивал отпустить перекладину и шагнуть вниз. Будто неведомая сила заправляла этим местом. Он не лечил, нет, он забирал жизни.
Парень застывает, задрав голову к верху. В последний раз он смотрит в звездное небо, последний раз улыбается, плачет, смеется, даже дышит в последний раз. В последний раз перед глазами ее образ… такое родное, чуткое, ангельское лицо. Она стояла перед ним вся такая красивая и милая, будто явилась из прошлого, примчалась к умирающему нему с их первой встречи. Такое же голубое весеннее платье, лодочки, украшающие стройные ножки, и струящееся по спине белокурые локоны. Девушка с улыбкой на лице протянула ему свою маленькую ладонь, всеми фибрами очерствелой души соблазняя, чтобы он ухватился за нее, и парень без раздумий выполнил ее немую просьбу.
Возможно, он бы мог начать все сначала, стать смелее и отпустить ее руку, которая тянула его ко дну. Он бы мог научиться заново дышать и любить, идти дальше и без нее стать по-настоящему счастливым. Но он не хотел. Не в этой жизни. Не сейчас, когда она снова рядом — стоит только протянуть руку, и он сможет ощутить ее бархатную кожу под своими пальцами.
Они стремительно летели вниз. Парень и девушка, которые не имели крыльев, чтобы взлететь к небесам, не имели власти над смертью, чтобы выжить. Они любили друг друга? Да, слишком сильно любили, что любовь начала граничить с болезненной зависимостью, которая душила и медленно убивала. Так любить нельзя. Такая любовь не окрыляет, она режет крылья, спутывает ноги и руки прочными веревками, и завязывает между вами узлы. Своеобразная ловушка. Насмешка судьбы.
«Погрузившись в ледяную воду вместе с ней, я почувствовал облегчение. Когда из легких выбило последний кислород, а я стал медленно опускаться на дно, моя душа вернулась ко мне. Наверное, я похоронил ее здесь семь лет назад рядом с той, которую до безумия любил. Теперь мы наконец-то встретились — я и моя душа.
