– Эй! Лиля!

– Никита? Привет! Не ожидала тебя здесь увидеть, – я улыбнулась и выпрямила плечи, но получилось это как-то неуклюже, будто показывала орден на груди.

– А я, как видишь, здесь, – он снова мило ухмыльнулся и, повернувшись к своей эффектной собеседнице, сказал, – Герда, потом закончим наш разговор, мне нужно идти, буду поздно.

– Хорошо, красавчик, приятного аппетита! – девушка улыбнулась и медленно пошла к выходу. Она двигалась как настоящий хищник. Каждый шаг, поворот головы – всё в ней завораживало.

– Не смешно! – Никита сделал взмах рукой и повернулся ко мне. – Извини мою сестру, у неё полное отсутствие такта и любви к окружающим.

– Ага, – я снова остановила взгляд на его глазах.

– Не будешь против, если я тебя провожу? У меня тут за углом машина.

– Нет, против не буду, но только давай пешком. Тут рядом, минут сорок, а машины не люблю, – я смущённо опустила голову.

Никита сделал удивлённое выражение лица, приподняв брови, но кивнул и пошёл следом за мной. Я чувствовала, будто между нами появилась невидимая нить; сделаешь лишний шаг – станет больно. Первые несколько секунд мы шли молча. Наконец, он заговорил. И я выдохнула. Терпеть не могу неловкие паузы. Всё время хочется чем-то их заполнить.

– О чём думала, когда врезалась сегодня в меня? Ты шла напролом. Я не привык к такому напору со стороны девушки, – он издал лёгкий смешок.

– Это глупо, – я неуклюже ударила снег носком ботинка, и мокрые капли, разлетаясь в разные стороны, попали на штаны Никиты. К щекам в одно мгновение хлынула кровь, и я растерянно уставилась на парня.

– Хм, ловко. Обещаю не смеяться.

– О глупостях всяких. Давай лучше о тебе. А что ты делал у нас в универе? Ты же не за мной следил, – на самом деле я надеялась, что он ответит, что приехал, чтобы дождаться меня и увезти в розовый закат, где живут единороги и другая сопливая живность.

Я в тот момент много на что надеялась. Меня словно приворожили. Не могу объяснить, но голова кружилась от одного только взгляда исподлобья или немого вздоха в мою сторону.

– Принёс документы. Я позавчера приехал в город, придётся закончить и так долгий год здесь.

– Почему долгий?

– Ну, по семейным обстоятельствам, на пятнадцать месяцев пришлось оставить учёбу, так что последний семестр закончу здесь.

– А откуда ты приехал?

– Я жил в Англии. С семьёй перебрался.

– И что же твои родители забыли здесь?

– Что-то вроде работы, но это долгая и очень скучная история.

Я была уверена, что он сын каких-нибудь дипломатов. Нет, а что, этим можно объяснить переезд с семьёй, холёный внешний вид и отличный уровень русского языка.

– А почему не остался в Англии?

– Родители настояли. Да и сестру не могу пока оставить. Ты видела её, Герда может таких дел натворить, а по прошлым её выходкам, могу сказать, мне лучше быть рядом.

– Интересное у неё имя, прямо как из сказки.

– На сказочного персонажа она мало похожа, скорее на героя фильма ужасов, – Никита засмеялся, – её так в приюте назвали. Родители усыновили нас обоих. Её в семнадцать два года назад, а меня взяли ещё младенцем. И открою секрет, – парень заговорил шёпотом, – на самом деле меня зовут Николас.

Я с искренним интересом слушала нового знакомого, ловя каждое его слово и движение. Ну точно папочка дипломат.

– Ну а ты откуда такая зелёноглазая и красивая?

– Ничего интересного, – я неуклюже пожала плечами. – Всю жизнь прожила в Питере. Кстати, мы пришли, – я улыбнулась и посмотрела на парня.

– Можно я… – Никита смущённо, насколько это было возможно, улыбнулся. И потянулся ко мне. Я уверена в том, что он хотел меня поцеловать. Ну или я слишком хотела в это верить. Нет, я точно знаю, что его тянуло ко мне так же сильно, как и меня к нему.

– Что можно?

Никита в мгновение изменился в лице. Скулы напряглись, глаза прищурились. Он сжал кулаки и глубоко вдохнул, неспокойно меня осматривая. Зрачки необычно быстро расширились.

– Какого чёрта, – крикнул он словно сам себе. – Как я мог попасться. Ничего. Ты начала меняться… Процесс запущен. Я найду эту сволочь, что сделала это со мной. Мне нужно идти, – кинул грубым голосом Никита, поворачиваясь спиной.

Он почти бежал от моего дома, попутно доставая из кармана телефон.

Я не поняла, что случилось, ещё пару минут стояла в недоумении и смотрела ему вслед. Сердце чуть не выпрыгнуло. Оно так колотилось, что рёбра заныли от боли.

Как только дверь за мной захлопнулась, я сползла вниз, усевшись в коридоре. Ничего не понимая, смахнув тонкую струйку солёной воды со щеки, я шмыгнула носом. Было так неприятно, так обидно и в то же время стыдно. Слёзы всё лились и лились по успевшим раскраснеться ещё больше щекам. Внутри творилось что-то невероятное. Я отчётливо понимала, что влюбилась. Да ещё так сильно, что была готова на любую глупость, лишь бы только увидеть Никиту снова. Я просто не могла о нём не думать. Попыталась переключиться на что-то другое, но не вышло. «Ты начала меняться». Что это значит? Это я начала? Он себя-то видел?

Зазвонил телефон, и я от неожиданности подскочила на месте. Раздался тихий мамин голос. Она бегло рассказала о том, что им снова не повезло с самолётом. Они не успели сделать пересадку, потому что папа пытался битый час купить себе что-то перекусить. Маму раздражало его маниакальное желание общаться на языке страны, куда они прилетели.

Она сразу почувствовала, что со мной что-то происходит, попыталась начать расспрос, но из-за качества связи, у неё это не вышло. Я, на самом деле, была только рада.

Я пошла на кухню, и уселась за стол, перед ноутбуком, забытым с прошлого вечера.

«Как понять, что ты влюбилась».

«Как понять, что тебя приворожили».

Второе ближе к сути моего состояния, но, как и первое, бред. По окну ударила тонкая берёзовая ветка, и я вздрогнула. Прислушалась. Тишина. Впрочем, как и во всём доме. Я боялась её. Она равнялась в моей голове с одиночеством. Не с желанием побыть одной, насладиться тем, что никто не бубнить тебе на ухо, а с чувством полного опустошения. В детстве я спала с мягкими игрушками, ставила их вокруг себя, делая оборонительную линию, одну из многочисленных собачек укладывала под подушку, другую крепко обнимала. Сейчас хотелось сделать то же самое.

Я прошлась по всему дому, полила мамин цветок, который она купила, чтобы доказать папе, что может заботиться не только обо мне. В итоге им занимаюсь я, а папа делает вид, что спора не было. Он вообще очень мудро поступает в отношениях с мамой. Намеренно временами не обращает внимание на её эмоциональность. Она побубнит немного и успокоится. Не представляю, если бы папа отвечал ей криком на крик. Я бы точно смылась из дома.

Снимала бы где-нибудь на окраине маленькую квартирку или комнату, главное, чтобы хватило места для мольберта. Завела бы кота. Животные, правда, меня не слишком любят, лошади так вообще шарахаются, стоит мне появиться в радиусе ста метров. Ну а кошки ещё ничего. Смотрят с подозрением сначала, а потом ластятся. Ещё почему-то меня любят вороны и змеи. Уж не знаю, чем я им приглянулась. Я бы предпочла дружить с какими-нибудь хомяками или милыми щеночками.

Дожёвывая последний сладкий кусочек малинового пирога, я поднялась в свою комнату. И здесь тишина. Я села на кровать и уткнулась лицом в подушку. Слишком странный день. Внизу что-то громко застучало. По телу, от кончиков пальцев на ногах до головы, пробежали мурашки. Обычно в это время без звонка гости ко мне не приходили. Быстро спускаясь вниз, я успела удариться о перила и пару раз споткнуться. Прильнув к дверному глазку, попыталась рассмотреть, есть ли кто-то на той стороне. Закрыла один глаз, прищурилась и решилась открыть. Как там фаталисты рассуждали? Если мне суждено умереть – умру? Я схватила длинную обувную металлическую ложку и щёлкнула замком. Открыла дверь нараспашку и приняла воинственную позу. О, да, сейчас я напоминала себе тупых девиц, которые слышат шум в подвале и считают своим долгом туда спуститься.