Привет, я – Юля Дэль. Добро пожаловать на страницы мой первой книги.

Возможно, главная героиня вам понравится, но может случиться и так, что она станет вас раздражать. В любом случае, дайте ей шанс.

Если вы хотите что-то изменить в сюжете или нашли ошибку, напишите мне в инстаграм @ohohonya, мы вместе что-нибудь придумаем.

Хроники. Пламя

Хроники. Аквилон

The Шелтер. Призраки пошлого

Стихи о важном "Все твои мысли"

Голова сильно кружится, а дыхания, кажется, и вовсе нет. Я с тяжёлой сумкой наперевес бегу, перепрыгивая через небольшие ямы. Растрёпанные чёрные волосы прилипают к мокрому лбу.

Споткнулась, упала. Резкая боль в голени волной прокатилась по всему телу. Растирая начинающую опухать ногу, я осматриваюсь по сторонам. Всё ещё тихо, позади никого. Прижав сумку к груди, я снова побегу вперёд. Темнеет, лес становится страшнее, длинные корявые ветки путаются в волосах и выдирают их клоками. Я еле слышно вскрикиваю.

Дышать тяжелее. Нужно остановиться, но страх добавляет адреналина, и я продолжаю бежать.

Я убила человека.

Не уверена в том, когда это произошло и происходило ли вообще, но едкое ощущение от содеянного, не покидало меня уже несколько дней.

Спустила ноги на прохладный пол, по спине тут же пробежали мелкие мурашки, я съежилась и накинула на плечи одеяло. Мама не любит, чтобы в доме стояла жара, а я, сколько себя помню, не выношу холода и даже лёгкой прохлады.

Я лениво сползла с постели и неохотно подошла к окну. Мой нелюбимый месяц, декабрь, в самом разгаре. И сегодня, как на зло, сыпет снег. Огромными хлопьями. Я почему-то начала вспоминать своего неопрятного одноклассника, у него всегда была дикая перхоть. При каждом движении головы, она сыпалась на плечи, покрывая неприятным белёсым слоем чёрный пиджак. Машинально я схватилась за свои длинные темные волнистые волосы, перекинула их через плечо и начала заплетать косу. Мама настаивала на том, чтобы я носила именно такую длину. Мне почему-то страшно не хотелось её расстраивать, но и волосы свои я ненавидела, поэтому вечно собирала их в пучок на затылке или заплетала косу.

Солнце не спешило подниматься, и тёмные улицы освещали только небольшие фонари. Жёлтый свет падал маленькими пятнами, и прохожие то появлялись, то снова исчезали, выныривая из густого тумана.

Мама, когда была в моём возрасте, любила туманные улицы, но после встречи с отцом отказалась от прогулок. Уже пятнадцать лет родители катаются по миру в поисках артефактов, затерянных племён, попросту говоря, самых обыкновенных приключений. Вот и сейчас они громко собирались на первом этаже в Африку, чтобы почувствовать на себе жизнь в племени Самбуру. Никогда не понимала их увлечения. Дома как-то безопаснее. Я ценила спокойствие, уют и главное – безопасность.

Мельком взглянув на электронные часы на тумбочке, я торопливо спустилась вниз. Мама суетилась на кухне, расставляя на полки в холодильнике заготовленные продукты, чтобы её доченька не умерла с голоду.

Я мало на неё походила. Она высокая и стройная блондинка с небесно-голубыми глазами, такая прям клишированная Барби. В дополнение к идеальной внешности прилагалась активность, безмерная любовь к жизни и скверный характер. Она не умела распоряжаться деньгами, слушать и молчать тогда, когда того требовали обстоятельства. В молодости мама выступала за университетскую команду КВН и разумеется была любимицей преподавателей и однокурсников.

Мне ближе был папа. Не красавец, самый обычный среднестатистический мужчина, с большими добрыми серыми глазами и залысинами. Он мог часами читать любимую книгу, плотно закрыв дверь в библиотеку. В детстве мама ругалась, когда я мешала папе заниматься его любимым делом. Только вряд ли его это хоть немного беспокоило. Он так глубоко погружался в чтение, что взорвись рядом снаряд, он бы и бровью не повёл. Возможно, благодаря этой своей черте он и отреагировал благосклонно на моё желание начать рисовать. Молча сходил в магазин, купил мольберт и какое-то немыслимое количество красок.

Я зашла на кухню. Мама, заметив меня, ласково улыбнулась и потянулась, чтобы обнять:

– Лилечка, встала? Садись за стол, я тебе чай сделала.

Я крепко обняла родителей и села на любимое мягкое место.

– Мамуль, а я думала, вы ещё ночью уехали. Мы же попрощались.

– Рейс перенесли, выезжаем из дома через полчаса, – папа, по обыкновению серьёзный, поцеловал меня в макушку и, нашёптывая себе под нос список важных документов, вышел из кухни.

– Он нервничает, – мама откусила пирожное, – ой, что ж я-то не одеваюсь.

Она кинула лакомство на тарелку и побежала к отцу. Через десять минут они уже стояли у двери с чемоданами. Мама, как всегда, плакала и шмыгала курносым носиком. Я крепко её обняла.

– Мамочка, ну, не плачь. Вы уже поздним вечером будете на месте. И я тебе обещаю, мы созвонимся, – старалась говорить я не слишком раздражённым голосом.

– Да, я не из-за этого переживаю. Ты у меня одна тут, – не унималась мама.

– Кристин, хватит, Лильке уже девятнадцать, – папа обнял и поцеловал нас обеих, – ну, всё, девчонки, такси ждёт, нельзя опаздывать.

Я ещё раз крепко обняла родителей и проводила их за дверь. Они уезжали часто, и я научилась не плакать. Я всегда умела себя чем-нибудь занять. Поэтому, когда родители в очередной раз бросали меня на произвол, по выражению мамы, я только вздохнула от облегчения.

Глоток горячего чая вернул в реальность. Часы на кухне показывали половину восьмого. Тяжело вздохнув, я сползла со стула и, закинув чашку с недопитой желтовато-зеленоватой жидкостью в мойку, побежала наверх по изящной деревянной лестнице.

Быстро собравшись, я практически выбежала на улицу, чтобы сразиться с уже успевшим подняться ветром. На меня накинулся пронизывающий ледяной поток. Он развеял наспех собранные в нетугой пучок длинные волосы, полностью закрыв мне обзор. Я откровенно злилась на погоду. Надвинув тёплый меховой капюшон, и, как обычно, не обратив внимания на то, что под ногами, я поскользнулась и с глухим стуком грохнулась в маленький сугроб, ударившись копчиком.

– Да, что же это такое!

Самая близкая, если не сказать, единственная подруга Лена говорит, что пора бы уже заняться моим перевоспитанием. А какой от этого будет толк? Никакого! Как не любила холод, так и не полюблю.

Отряхнув куртку, я сделала вид, что ничего не случилось. Хотя уверена, дела никому и не было. В прошлый четверг на соседней улице сбили Андрея Петровича, нашего дворника. Машина скрылась, а он ещё минут десять лежал на дороге, пока его, наконец, заметили. Хорошо, ничего серьёзного. Парой синяков отделался. Эта ситуация меня немного выбила из колеи. Бабки у подъезда шушукались, что машина, то ли та, то ли похожая, каждый день разъезжает по дворам, водитель словно кото-то ищет. Бред, конечно, но я стала нервной.

Ветер стихал и снежинки, которые он закручивал, теперь плавно осыпались на голые ветки деревьев. У нас на первом этаже висит картина бабушки Жени, папиной мамы. Она много рисовала зимних пейзажей. Родители говорят, мы бы подружились, если бы ни рак. Вторая бабушка погибла в аварии. Та ещё лихачка была. Мама на неё очень похожа. Дедушки тоже не дожили до моего появления. У одного инфаркт, у другого тромб оторвался. Вообще, из всех родственников, о которых мне известно, жива только тётка Оксана из Новосибирска. Но она меня ни разу не видела. Мама говорит, что она не любит путешествия и гостей. Родную сестру и то с трудом терпит. Детей у неё тоже нет. Папа в семье один был. Вот и выходит, что кроме нас, друг у друга никого и нет.