Шотландии несчастной пядь

К себе обратно отобрать,

И всюду с тем идет война.

Ведь многие тут города

В руках еще у англичан.

Но, вижу, вы на север, в стан,

Скорей приедете, чем я.

Стюарта встретите – тогда

Скажите: Дуглас здесь, и свой

Приехал он вернуть покой».

Уехал гость. Закрылась дверь.

Что ожидает их теперь?

Какому тайному врагу

Они вручат свою судьбу?

Какое дело им свершить?

Но нет, читатель, что таить —

Все дело их – забытый прах,

И мщенье лишь у всех в устах.

Тут съехалися два врага.

За каждым – воинов гурьба,

И, целью сведены одной,

Они принять готовы бой.

Все – родичи из ближних мест.

Шотландцы, что живя окрест,

В тот вечер собралися тут.

Собраться был нелегкий труд,

Ведь каждый – воин на лицо,

И горцев строгое кольцо

И мягкий, гордый лик южан

Друг другу были как таран.

Но тихо все себя вели.

Ведь ныне, в час вечерней мглы,

Среди осенних холодов,

Здесь, в шуме моря и лесов

Решался их великий час,

И был его священным глас!

Вошел из первых человек.

Высок и смугл. Одет в доспех,

Из легких, впрочем. Из таких,

Что лишь в кольчуге быть для них.

Имел с собой короткий меч.

Не рыцарский – для страшных сеч,

Что разрубить бы мог коня, —

Нет, легкая его броня

Его мечу была под стать —

Мечом мог юноша играть.

То был прямой шотландский меч.

Хозяин мог его обречь

Ржаветь в доспехах. Но сумел

Он так его для ратных дел

В оружие грозное сковать,

Что все тот меч боялись брать.

Он был не стар еще, красив.

Мужчина. Взгляд его, пытлив,

По лицам как бы вскользь скользил,

О, сколько взгляд тот говорил.

Он страстью бешеной пылал,

Он то горел, то потухал,

Желанья силясь подавить.

И каждый, кто его словить

Как ненароком вдруг умел,

Он видел ясно – жив и смел,

Честолюбив и страшных сил

Его владелец полон был.

Зашел он прямо, не таясь.

Как будто знал, что здесь пропасть

Он может, все же он зашел.

А с ним людей бесстрашных дол,

Головорезов, как и он.

Одетых будто бы в урон,

Но все в кольчугах под плащом,

И каждый среди них с мечом.

Ему навстречу Дуглас встал.

Смолчали оба – каждый знал,

Что дело надо провести,

А счеты лишь потом свести.

Пришедший свечку засветил.

На стол затем же положил

Он карту, что принес с собой.

Его противник молодой

За этим молча наблюдал.

Пришедших с тем людей навал

Расположился по углам.

Стояли воины тут и там,

К столу бояся подступить.

Уставши гнев и злость таить,

Ночной сраженны темнотой,

Враги мирились меж собой.

«Я видел здесь людей, в лесу, —

Сказал пришедший, – на беду,

Я чувствую, пришельцы тут.

Но говорят (лишь коль не лгут) —

Шотландцы это. За рекой

Отряд их видел я большой,

Как возвращался сам сюда».

«То, дядя, нам почти родня,

Главарь их был сейчас со мной,

И королевский их конвой».

«Король?» – «Их сам Давид послал».

Пришедший рыцарь взгляд поднял:

«Давид Шотландский? Что ж, не лгут.

Так, значит, мир они везут».

«Мир в Эсплешене заключен».

Поднялся шум со всех сторон —

Вся хижина была полна,

И каждый слышал те слова,

А рыцарь слышал лучше всех.

Он выпрямился, и доспех

При свете пламенном блеснул.

К мечу он руку протянул,

Но тут опомнился как раз.

Напротив Дуглас в этот час

Стоял и взгляда не сводил,

И взгляд его столь страшен был,

Что если б кто-то посмотрел,

Меж ними б бой уже кипел,

Но вестью был охвачен зал.

И Дуглас, хоть дрожа стоял,

Забытый бешеной толпой,

Он овладел в тот миг собой

И отвернулся. Меч достал

И, выйдя всех вперед, сказал:

«Друзья – и братья и враги

(Делить вас не с моей руки),

Теперь же замолчите все.

Сказать два слова нужно мне,

А также вашему вождю.

Но прежде… прежде я скажу:

Во Франции объявлен мир».

«Надолго ль?» – кто-то вдруг спросил.

«Крестителя до Рождества».

«Всего на год? Одни слова!»

«Нет. Битв всех остановлен ряд.

Теперь, герольды говорят,

Уж и Шотландии черед».

«Что это значит?» – «Наш поход

И все в округе, что идут —

Для них уже лишь божий суд,

И воевать нам всем зарок».

Поднялся шум. Кто за порог

Уже и ногу протянул,

Кто вынул меч, кого толкнул

В толчее будто бы другой,

И возмущенье над толпой

Грозою начало темнеть.

Встал рыцарь близ дверей, и деть

Свой гнев теперь никто не мог.

«Да это просто же листок!»

«Нет, это грамота, старик.

Теперь Парламент наш велик

Издаст приказ – не воевать,

Все замки Англии отдать,

Сложить оружие стране —

Ведь мы в французской стороне».

«Молчи же, Том! – Дуглас сказал.

Румянец гнева запылал

В его обветренном лице. —

Парламент в Перте при гонце

Объявит мир и всем покой.

Конец! Да здравствует король!»

Мечи согласно поднялись.

И взгляды всех перевелись

На рыцаря, что не спеша,

Спокойно слушая врага,

Стоял и взор переводил,

И лиц он тайно не судил,

Открыто он на них смотрел.

Как будто знал средь ихних дел

Он их отчаяние и гнев.

И молвил после на распев:

«Здесь Марка в Джедбургском лесу.

И как Хранитель я несу

Свой долг – оберегать весь Твид.

Коль мир настал и бой забыт,

Проверить то немудрено.

Лорд прав: мы с ними заодно,

И ныне прекращаем бой».

«Что-что?» – «Молчать. Где мой конвой?

Дик, Джон и Ричард – вы со мной.

Гонца нагоним мы стрелой.

Они, ручаюсь, в Келсо путь

Надумают сейчас свернуть,

И мы уж утром будем там.

Потолковать по тем делам

Хочу теперь с герольдом я.

А вы оставьте все дела,

Людей добавьте на посты

И ждите праведной звезды.

С герольдом я поеду в Перт, —

Он обернулся: – Много лет, —

Помедлив, Дугласу сказал, —

Я рода Дугласова ждал.

Коль будет дело, то ему

Вы подсобите, как спрошу?

Тогда и счеты мы сведем».

«Посмотрим». – «Что ж. И я о том.

Пока свою храните честь,

А как мы свидимся – бог весть!»

Он ехал шагом. Шум лесов —

Знак первых местных холодов —

Кругом него тогда стоял

И осень на предгорья звал.

Стояли в золоте леса.

Была их дикая краса

Сродни Шотландии самой —

Туманной, хладной и простой.

Бескрайний Джедуордский лес,

Что милями там рос окрест,

Он был иных лесов древней.

Он кельтских видел королей,

Он видел Адриана Вал,

Когда на юге тот вставал.

Лес там стоял от тех времен,

Как римский меч и рога звон

На юге крепость возводил,

А кельт на север уходил

И прятался в этих лесах.

Все видел лес – и смерть и страх,

И каждому сказать бы мог,

Свободы где его исток.

Но вот редел лес, и пошли

Бескрайние за ним холмы

В тумане ласковом утра.

Был слышен звонкий плеск ручья

И трели птиц среди лощин.

Здесь Твид господствовал один,

Долина здесь его была.

Здесь Дуглас придержал коня

И грудью свежий ветр вдохнул.

Вниз по холму протяжный гул

Всех прихожан на службу звал —

Церковный колокол звучал

Там, где Мелроуз виден был.

Верхушки каменных стропил,

Верх старой башни угловой

Приметил гость, когда тропой