После этого Константин стал снова читать отзывы и о поселке, и об агентстве. Вновь освежил в памяти процедуру покупки недвижимости в Испании. В последующие дни Алина при нем мечтала, как она с детьми будет жить на Канарах, чтобы внушить ему мысль о том, что пути к отступлению нет. В пятницу он даже решился, наконец, позвонить в агентство, о чем ей радостно сказал вечером.
– Для вас все самое лучшее, – сказал он, улыбаясь немного натянуто, – свежий морской воздух и солнышко.
Алина улыбнулась ему как можно нежнее, а сама подумала: «Да уж, оставлю я вас здесь одних». Однако процесс пошел, давняя мечта супруга заставляла его, словно по инерции, поступать в первую очередь как глава семьи.
В субботу, когда Константин опять уехал на «фитнес», к Алине приехала в гости Марина. Она ожидала увидеть разбитую горем женщину, а вместо этого встретила веселую и жизнерадостную подругу, лишь немного нервозную, неусидчивую, будто даже подпрыгивающую слегка при ходьбе.
– Ну как, ты закатила скандал мужу? – спросила Марина с порога. Дети были в детской и не должны были их слышать.
– Нет, и не буду, – ответила Алина, пока они проходили в кухню-гостиную, – слушай, я тебя позвала не просто чай попить – для этого, конечно, тоже, – просто мне позарез нужна твоя помощь.
– Помощь? Моя? – не поверила Марина.
– Консультант говорит, что мне нужно установить связь с окружением этой девицы.
– Кстати, о твоем консультанте! – засмеялась Марина. – Ты с ней еще общаешься? Мне Женька чего только не написала про нее! Говорит, что это все шарлатаны, мошенники, разводят людей на деньги, даже истории разные в пример понакидала, возьми, почитай.
– Женька все никак не успокоится? – нервно засмеялась подруга.
Прочитав про женщину, с которой мошенники снимали заклинания порчи, Алина так заливисто засмеялась, а вместе с ней и Марина, что они долго не могли остановиться.
– Хорошо, я буду на чеку, – сказала она, – если моя консультант предложит мне снять с меня заклинание Вуду.
– Да бог с ней, – засмеялась Марина, – дурака учить – что мертвого лечить!
Затем Алина, наконец, поведала подруге, в чем заключалась ее роль в деле сохранения семьи. Консультант сказала ей, чтобы детектив узнал, как она пересекается с общими знакомыми любовницы Кости. И он все выяснил. Теперь ей было известно, что Марина работала в одной фирме с матерью той девицы с глуповатым лицом. Они, конечно, не состояли в близких отношениях, но иногда общались по душам, особенно под спиртное на корпоративном вечере или чьем-то дне рождения.
Задача Марины состояла в том, чтобы сблизиться с той женщиной и дать ей понять, что она якобы не ладит с Алиной и в глубине души завидует ей. Вместе они будут желать ей зла и мечтать о том, как Костик сбежит от нее к дочери той женщины. От неожиданности Марина замолчала.
– Ты правда думаешь, что это возможно? – спросила она с сомнением.
– А почему бы и нет? Они в таком положении, за любую соломинку схватятся. Я еще Костику скажу, что поругалась с тобой немного, глядишь, он той и передаст.
Марина, хотя и понимала, в какой сложной игре ей нужно будет участвовать, все же согласилась, скрепя сердце. Все-таки Алина была ее подругой, и она хотела помочь ей, она желала ей счастья.
Ей предстояли тяжелые будни на работе: помимо рабочего процесса, она должна будет разведывать все о планах врага, а потом еще и подливать масла в огонь, провоцировать его пассию. И все-таки с каким наслаждением она станет «доносить» матери о том, что «проклятый» Костя делает дорогие подарки жене, что он вывозит ее с детьми отдыхать.
Да, Марина была верным другом, потому желала сопернице поражения так же сильно, как и сама Алина.
Прошло три недели, как Катя была в больнице. Юля каждый день приезжала к ней вечером в надежде, что врач, которая часто задерживалась на работе до семи-восьми вечера, сообщит ей о положительной динамике, а лучше всего, скажет, что Катю скоро можно выписать. Но та как будто неохотно общалась с ней, ссылаясь на огромное количество историй болезни и извечную необходимость выписывать лекарства на завтра для всех пациентов.
Юле иногда казалось, будто Надежда Максимовна намеренно не хотела с ней разговаривать, потому что сама она ей была неприятна. Все, что она смогла понять за это время, так это то, что Катя реагировала на лечение не очень хорошо, белок в моче уходил, но слишком медленно.
Альбумин пришлось переливать дольше, чем планировалось – не несколько дней, а почти три недели. Причем, если сначала Катя отказывалась от еды и была очень вялой, не вставала с постели, то затем к ней вернулся аппетит, да какой, и она теперь была вечно голодной. Юля возила ей огромные сумки с продуктами, ведь ей совершенно не хватало больничной еды.
Очень быстро дочь начала прибавлять в весе, теперь это были уже не отеки, а самый настоящий лишний вес. Но врач говорила, что это нормально при том, сколько Катя ест. А ела она, по словам доктора, из-за преднизолона: он усиливал аппетит.
Но Юля как-то между делом на работе открыла в Интернете инструкцию к этому препарату и тут же пожалела, что прочла ее. Из нее она узнала, что длительный его прием снижает метаболизм, а значит, не только обжорство делало Катю такой полной. И все-таки даже снижение метаболизма было самым безвредным побочным действием препарата.
Юля в ужасе прочла про его действие на слизистую желудка, про катаракту, неврологию, остеопороз и многое другое. И, как говорила врач, все это были реальные побочные действия, а не вымышленные, написанные под предлогом «на всякий случай», и они развивались со временем почти у всех пациентов.
Но сегодня был особенный день. Юлю вызвала врач. Она отпросилась с работы пораньше, чтобы успеть приехать к пяти часам. Хмурое лицо Надежды Максимовны показалось ей невероятно усталым и мрачным.
– Я вас позвала, – начала она, отчеканивая каждое слово, будто разговаривала с не самым умным собеседником, – чтобы сказать, что ваш ребенок очень медленно поправляется. Как правило, дети реагируют на лечение намного быстрее.
– Насколько быстрее? – замерла Юля.
– Через три недели полной дозировки у детей уже белка в моче либо нет, либо почти нет.
– А у нас два грамма – это много?
– Это, так скажем, – подбирала слова врач, – прилично. Радует то, что теперь мы, наконец, отказались от переливания альбумина, организм сам стал лучше компенсировать потери. Надеюсь, к альбумину мы больше не вернемся. Однако все остальное пока не так хорошо. В связи с этим я хочу вам напомнить про диету. От вашей диеты теперь все зависит: не только вес ребенка, но и состояние почек. Чем более правильной пищей Катя питается, тем легче почкам. Вы ведь не даете мяса?
– Нет, конечно, как вы и сказали.
– Это хорошо. Не кормите ее ничем вредным для почек: сократите потребление высокобелковой пищи, молочных продуктов. Никаких консервов, консервантов, печенья, хлеба, конфет, шоколада, никаких чипсов, бананов, ничего жареного, копченого, соленого.
– Что же ей тогда есть? От бессолевой и безмясной диеты она и так с ума сходит.
– Варите супы. Давайте кефир.
– Я так и делаю. Но Катя не может есть только эти пустые супы, у нее страшный жор. Она меня скоро саму съест уже.
– А вы что думаете, вы одна такая? – Надежда Максимовна стала отвечать уже раздраженно. Брови на ее морщинистом лице сдвинулись, и Юля поймала себя на мысли о том, что врач не могла быть умной женщиной. Она могла иметь клинический опыт, но она уже с трудом соображала и не воспринимала новую информацию. Юля тут же оттолкнула эту мысль. Все же нужно было верить ей, больше у нее было никого. – Все родители почему-то придумывают, чем кормить детей, а вы не можете? Ничего страшного, что так много ограничений. От этого зависит ход вашего заболевания. Пока что я вижу, что из-за вашего неправильного питания вы никак не можете выйти в ремиссию. Это не шутки все. Если так и дальше пойдет, нам придется увеличить дозировку преднизолона, а Катя и так принимает максимальную дозировку – 60 миллиграммов на поверхность тела. И потом, вы что, хотите, чтобы она в слона превратилась? Вы знаете, как толстеют дети от преднизолона? Вам еще столько времени его принимать!
