— Хорошо. Предлагаю маленькую игру, мисс Романова. Я завяжу тебе глаза и приведу на место, а ты попытаешься угадать, где мы. Идёт?

Ухмылка так и не спала с моего лица, а в зелёных глазах подруги обнажили катаны любопытство и опаска. Она борется сама с собой, очевидно, то уговаривая, то отговаривая себя от этого шага. Что останавливает её? Я лишь хочу понять, доверяет ли она мне настолько, насколько я этого хочу, или до сих пор опасается моих поступков.

Отводит взгляд, продолжая мысленную войну. Горю от нетерпения, ожидая от неё уже любого ответа, не обязательно положительного. Нужно подтолкнуть её к решению.

— Ты мне доверяешь?

— Да.

Она делает шаг ко мне, плывёт в мои руки. Я осторожно завязываю галстук и проверяю всё, она не должна ничего увидеть раньше времени.

— Не туго? Видишь что-нибудь?

— Нормально, ничего не вижу. Боюсь упасть.

— Не волнуйся, я поведу.

Беру её ручку и увлекаю за собой. Несмелые медленные шаги постепенно заменяются более уверенными. Через небольшой овраг я переношу её на руках, не хочу, чтобы она оступилась.

Речная вода предательски шумит, перекатываясь по камням сквозь небольшой завал. В этом месте она неглубокая, от силы: по колено. Всё осталось как прежде: нетронутым и красивым. Оля переминается с ноги на ногу и нетерпеливо теребит низ майки пальцами, а я уже представляю её реакцию. Под вечер здесь будет просто изумительный закат.

Кладу рюкзак на землю и встаю за спиной своей прекрасной спутницы. Солнце играет с её медными локонами, распаляя в них пламя, пробегает лучами по загорелой коже, а я не хочу двигаться.

— Мы пришли?

— Да, угадаешь где мы? Хотя бы приблизительно?

— Не знаю, здесь намного свежее, чем было в лесу, и журчит что-то. Река?

— Угадала.

Шёлковый галстук, не закреплённый узлом, моментально соскальзывает с лица рыженькой. Она зажмуривает глаза, медленно привыкая к свету, разглядывает всё вокруг. Восторженно обводит взглядом берег, мелкую речушку и спадающие к земле длинные ветви деревьев, прикрывающие землю от палящего светилы.

— Здесь очень красиво, — заворожённым голосом практически шепчет Ольга.

— Знаю. Это моё любимое место, я подумал, что тебе тоже понравится здесь.

— Вы сюда ходили рыбачить?

— Нет. Об этом месте знаю только я, набрёл на него в детстве и никому не показывал. Мне нравилось бывать здесь одному. Тихо, спокойно, и никто не мешает думать…

Она поворачивается ко мне, а я стою почти вплотную к ней. Зелёные глаза внимательно изучают моё лицо. Безотрывно наблюдаю за ней, кажется, это может продлиться вечность. Улыбаюсь и, подобрав рюкзак с земли, принимаюсь за оборудование места для пикника. Мы с Олей вместе расправляем плед. Рублю засохшие ветки топором и подготавливаю место для костра. Нужно обложить его камнями, я не хочу устраивать здесь пожар.

Заходим в небольшой ручей, усердно отыскивая камни покрупнее.

— Она везде такая мелкая?

— Чуть дальше она по пояс, а где мы с отцом рыбачили – два метра глубиной. Это ниже по течению.

— Ясно.

— А что, есть желание искупаться?

— Да, нет, зачем же купаться…

Я стою на выпрямленных ногах, сам при этом склонившись к воде. С опаской, судя по её хитрому тону: не зря, поднимаю на неё взгляд. Она сложила руки за спиной и, прикусив губу, подавляет лукавую ухмылку. С размаха она бьёт ногой по воде и окатывает меня брызгами. Холодная речная вода здорово жалит кожу. Поёживаюсь, а она заливается хохотом. Что ж. Это война!

Опускаю ладони в воду, готовясь к атаке. Рыжая оппонентка моментально перестаёт улыбаться и вытягивает вперёд руку, грозя мне тоненьким указательным пальцем.

— Даже не думай об этом, Рик!

— Почему же? — смеюсь, в её глазах тоже искрится озорство. Игра обещает быть занимательной.

Обливаю её один раз, довольно-таки, щадяще, а она, взвизгнув, принимается без разбора молотить по воде, накрывая меня всё новыми и новыми брызгами. Промокнув до нитки, смеёмся, видимо, она не собирается останавливаться.

Прорываюсь сквозь водяную атаку и, перевесив противника через плечо, выбираюсь на берег. С её волос капает вода, сама она требует опустить её на землю, вновь уличая меня в нечестном использовании собственного физического превосходства. Усаживаюсь на траве, размещая бунтарку на своих коленях. Отдаю ли я отчёт своим действиям? Нет. Мне хорошо сейчас, и задумываться над своими порывами я не хочу.

Она по-детски наивно смотрит на меня, время от времени посмеиваясь. Молча наблюдаю за ней, впитывая каждую чёрточку её лица в сознание. Я, наверное, никогда не перестану удивляться ею. Она похищена, фактически, находится в плену, по моей вине, у меня в плену. Но она смеётся сейчас, искренне и живо, словно это всё было не с ней, будто она по собственной воле оказалась там, в Штабе, сама пришла в мои покои.

Утратив связь с реальностью и погрузившись в собственные размышления, я так и не отвёл от неё взгляда. Нужно срочно что-нибудь предпринять, иначе это будет выглядеть, как минимум, странно. Лихорадочно сворачиваю свои размышления, отправляя их в долгий ящик. О чём сказать ей?

— Ты говорил, что сегодня будет много сюрпризов…

— Не волнуйся, будут.

Я срываю травинку и провожу ею по шее Ольги. Смеётся, отмахиваясь от зелёного стебелька. Со стороны мы наверняка выглядим чертовски глупо. В свои полные двадцать ведём себя как десятилетние дети, которым ничего не нужно кроме игр. Упиваясь этой шальной свободой, мы оба растеряли осмотрительность. К чему она, если нам обоим так хорошо сейчас?

Нужно заняться костром, иначе я не наскребу углей на то, чтобы нормально пожарить сосиски.

— Мне помнится, что мы начали с собирания камней. А потом кто-то начал брызгаться.

— Какой кошмар, Рик, как тебе не стыдно? — напускает на себя серьёзный вид Ольга. Идея трещит по швам, она начинает смеяться.

— Действительно, какой я нехороший. Ужас, просто!

Мокрая ткань майки неприятно липнет к коже. Снимаю вещь и развешиваю её на ветках, чтобы просохла. Вновь спустившись к реке, собираю камни покрупнее. Нужно обложить ими место для костра.

Оля сушится, сидя на берегу, и взглядом скользит по моему телу. Если она думает, что я ничего не замечаю, то очень сильно ошибается. Я прекрасно вижу, какими глазами она на меня смотрит и как покусывает нижнюю губу. Когда-нибудь она всё-таки сведёт меня с ума.

Обточенные водой и временем гладкие булыжники на берегу уже образовали неплохую по габаритам кучу. Думаю, этого хватит. Мастерю импровизированную ямку для костра, раскладывая по периметру камни. Что ж, несмотря на то, что я ни разу не был в бойскаутском лагере, выглядит довольно сносно.

Солнце беспощадно печёт, прогревая, кажется, до самых костей. Умываюсь водой, чтобы избавиться от липкого слоя пота. От физического труда становится ещё жарче, но выбора у меня мало: нужно нарубить щепок. С большими ветками костра не развести. Пока я крошу ветки и рву бумажки, предусмотрительно прихваченные мною из дома, Оля копается в рюкзаке.

— Золото нашла?

— В смысле?

— Ты так усердно там роешься, будто клад ищешь.

— Не удивлюсь, если найду что-нибудь интересное. Я в последнее время вообще не знаю чего от тебя ждать.

Я сам не знаю чего от себя ожидать. Делать необдуманные поступки в последнее время я начал в десять раз чаще, чем когда-либо. То я пристаю к ней в бане, шантажируя рыженькую поцелуем, то веду на пикник, сам при этом лелея планы на вечер. За последние дни я удивил, кажется, всех. Отец всё чаще косится на меня с хитрым прищуром, Ким всё шире улыбается, когда мы с Олей обмениваемся взглядами или разговариваем. Да и сама Оля стала вести себя как-то иначе. Более раскованно. И только я один, как последний идиот, с опаской только начинаю догадываться, в какие дебри меня заносят неподвластные и новые для меня чувства.

Старательно мотаю головой, в попытке избавиться от накатившего роя мыслей. Я дал себе слово не бегать от чувств и встретить их лицом к лицу. Пытаться выбраться из них бесполезно, это как болото: чем больше бьёшься, тем больше погрязаешь в нём. Если я всё-таки полюблю, то буду стоять за неё до последнего.