Идальго делает шаг к Ольге и сильнее упирается носом в её ладонь. Удивительно, она нравится даже моей лошади, которая никогда не подпускала к себе посторонних людей. Даже отец не смог получить расположение моего вороного товарища.

Она плавно гладит его ладонью по морде, внимательно глядя в большие чёрные, как ночь, глаза коня, а он в свою очередь обнюхивает её. Было бы интересно посмотреть, подпустит он её к седлу или нет, но я не могу так рисковать. Не хочу, чтобы он сбросил её со спины.

— А чья эта белая лошадь?

— Это у нас Кайла лошадь. Принц на белом коне, прости Господи.

Мы с моей спутницей от души хохочем над шуткой Джареда.

— Интересно, чем же заведует этот «принц»?

— Я бы сказал, но боюсь впасть в немилость… Вдруг навоз за королевским конём убирать не дадут? Как я тогда жить-то вообще буду?

— Пусть сам приходит и убирает.

— Знаешь, он сюда заходит, своей надменной рожей светит, а мне прям так и хочется его этим светильником в навоз окунуть.

— Заодно напомнишь ему, откуда он вылез в люди.

— У, сделай с ним такое, как же. Тут вони от него будет больше, чем от всех коней вместе взятых.

— Да, — от души смеюсь. Джаред всегда переводил всё в шутку, — весело у тебя тут я смотрю.

— Это точно. Может, хоть прокатишься на нём?

— А Олю я куда дену?

— Ага, значит девушка у нас — Оля. Ничего не говоришь, а мне теперь догадывайся! Да с собой бери верхом.

Если рыженькая сядет в седло со мной, то точно ничего не случиться, Идальго меня никогда не скинет. Беру всё необходимое и седлаю коня. Нет, мне определённо надо время от времени ездить в седле. Я уже забыл, как закреплять ремни и как регулировать стремена.

С горем пополам завершаю всю подготовку. Сначала надо сесть самому, а потом посадить Ольгу сзади. Одним отточенным движением сажусь в седло, располагаюсь поудобнее и, убедившись в том, что конь спокоен, начинаю затаскивать в седло Олю.

— Держаться тут не за что, придётся за меня. Обхвати мою талию. — Она прижимается ко мне сзади, и по спине сам не знаю отчего бегут мурашки. — Да, вот так. Ничего не пугайся, главное — держись крепко. Готова?

— Да.

Что ж, за Олю можно не переживать, она вцепилась в меня мёртвой хваткой и удобно расположилась в седле. Пришпориваю коня, и мы выходим с конюшни на ипподром. Сделаем пару кружков по стадиону и заедем обратно, я не хочу долго гонять Идальго и Олю. Им надо привыкнуть друг к другу.

С шага на стадионе я перехожу в рысь. Олины руки лежат на моей талии, её живот прижимается к моей спине, и я изнемогаю. Ловлю себя на мысли, что мне это нравится. Бью Идальго под бока и перехожу на галоп, зеленоглазая сильнее вжимается в меня.

— Всё нормально? Если хочешь, можно поехать медленнее.

— Нет, всё нормально.

У неё радостный голос, как у маленького ребёнка, которому подарили новую игрушку. Постепенно она ослабляет хватку на моей талии, возвращаясь к изначальной. Идальго рвётся в бег, он явно соскучился по нашим вылазкам.

Завершаю прокат и загоняю его в конюшню, потом слезаю с коня и осторожно снимаю Ольгу. Зелёные огоньки, ещё утром такие печальные, сейчас полны озорных искр и радости. Хорошо, что я вывел её из Штаба, что привёл сюда. Она хоть немного отдохнёт от стен и забудется хотя бы на пару часов.

Мы выходим с конюшни и нарезаем несколько кругов вокруг здания. Надо сказать, что он огромный. Сидим под деревом на траве и обсуждаем наш сегодняшний прокат. Оля тараторит без умолку обо всём, что было с нами за сегодня с таким восторгом и радостью. Даже если отец и узнает, что я вывел её из Штаба и задаст мне по первое число, я буду знать, за что получаю. За счастье в этих зелёных глазах, за то, что хотя бы ненадолго она может почувствовать себя относительно свободной от этих давящих стен.

Возвращаемся в покои к обеду, делаем перевязку, и я наскоро жарю нам яичницу. Её рукам надо отдохнуть и зажить, поэтому пока еда на мне, что, кстати говоря, печально, потому что готовить я не умею.

После обеда мы разговариваем до самой ночи. Кексы с молоком служат нам ужином. Очередная перевязка, которая занимает достаточно много времени — и мы уже ложимся спать.

Из моей головы не выходит наша поездка, то, как она прижималась ко мне, и то, что я чувствовал в тот момент. Скорость, удовольствие и ответственность за неё. Я никогда такого не чувствовал до сегодняшнего дня. Теряю нить мыслей и проваливаюсь в сон.

========== XXII Глава ==========

За окном льёт дождь, звонко обивая свой ритм. Под такую колыбельную даже глаза открывать не хочется. Оля уже не спит, минут пять назад я слышал, как она шмыгнула с кровати и тихонько зашагала в кухню. Скорее всего, ставит чайник. Ей нельзя готовить… Надо поднимать свою задницу.

— Рик, просыпайся. У нас в холодильнике пусто.

— Пусто? Ты точно уверена?

— Да. Там остались только яйца, колбаса и сыр.

— Посмотри ещё раз, там должны быть мыши, — бормочу я сквозь сон.

— Какие мыши?

Разлепляю заспанные глаза и внимательно смотрю на Ольгу удивлёнными глазами.

— Как какие? Павшие голодной смертью!

— Я серьёзно. Нам нечем завтракать.

— Ты же сказала, что там есть яйца.

— Если тебе на завтрак хватит одного яйца, то да, у нас есть чем раздразнить аппетит.

Чёрт, надо было вчера заказать продукты. Теперь придётся импровизировать.

— У меня есть мысль. Мы можем поспать ещё полчасика, а потом сходить в столовую.

— Я хочу есть.

Она складывает руки на груди и забавно надувает губки, как маленькая капризная девчонка. Улыбаюсь — хочешь ты того или нет, Рик, тебе придётся встать. Капризы женщин и детей надо выполнять вовремя.

— Ладно, я встаю.

Пинками, грязными ругательствами и силой воли, которой не так много, как хотелось бы, заставляю себя встать с кровати и потопать в сторону ванной. Интересно, как отреагируют окружающие на появление Ольги? Вряд ли положительно. Несмотря на то что она гражданская, она всё равно чужая здесь. Иностранцев в Штабе недолюбливают.

Одеваюсь в брюки и рубашку, в конце концов, хоть я и в небольшом отпуске, но выглядеть должен внушительно. Всё-таки статус обязывает. Оля в тех же джинсах и майке, которые я дал ей в первый день взамен её вещей. Надо купить ей нормальные вещи. Она девушка и не должна ходить в тряпках.

Столовая как всегда жужжит, словно пчелиный рой, от кучи голосов голодных охламонов. Хотя о чём я, достаточно вспомнить себя в период обучения. Нёсся сюда как ошпаренный: тренировки здорово выжимают все запасы твоего организма, в том числе и пищевые.

Разнообразием столовая не блещет. Годы идут, а ассортимент не меняется, консервативный подход не всегда хорош, особенно в смысле еды. Беру яичницу и запеканку, на остальное даже смотреть страшно, не то что употреблять. Рыженькая морщит нос, её явно не устраивают предложенные блюда. Глянув на мой поднос, она выбирает себе то же самое, и мы идём к свободному столику.

— Здесь всегда столько людей?

— Да, почти весь Штаб кормится здесь, за исключением тех немногих, что находят время готовить себе сами, и моего отца. Ему готовит Ким.

— Ого.

— А чему ты удивляешься? Они у нас сладкая парочка.

— Я так и думала. Просто, когда Кайл заморил меня голодом и Ким пришла в камеру, чтобы меня осмотреть, она вызвала Райана. Мне тогда было настолько плохо, что я закрыла глаза и вообще была на волосок от потери сознания. Только помню, что они разговаривали по-русски, так нежно и тепло. Я сразу подумала, что между ними что-то есть. Райан так волнуется за неё.

— Да, он её очень любит. Если речь заходит о Ким, то он готов голыми руками разорвать любого, кто рискнёт отозваться о ней плохо.

— По-моему, это замечательно. Они любят.

Задумчивая лёгкая улыбка касается её лица, зелёные глаза наполнены теплом и трепетом. Любовь… Сердечки, цветы, признания и прочая мишура. Вот от чего никогда не откажется ни одна женщина. Как много смысла она вкладывает в чувства. Интересно, она когда-нибудь любила? Если да, то хотел бы я посмотреть на того глупца, который упустил такую девушку.