Распрощавшись со всеми до завтрашнего утра, мы с Олей остаёмся наедине, и я моментально вплетаю её в свои объятия. В ответ она лишь приникает к груди, поглаживая ладонями спину.

— Наконец-то мы снова вдвоём.

С улыбкой подхватываю рыженькую на руки и накрываю губы страстным поцелуем. Со стороны смешно, а я действительно успел соскучиться по её губам. Эта жадность до её ласки когда-нибудь пройдёт? Отец ведь так себя не ведёт. Значит со временем и я остепенюсь немного. Чуть отпрянув, зеленоглазая поглаживает мою щёку ладонью, с задумчивой улыбкой на лице.

— О чем ты думаешь?

— О том, каким, оказывается, нежным и заботливым ты можешь быть.

— Сам в шоке, — поставив любимую на пол, перехватываю её руку своей, вторую укладывая на талию. — Потанцуем?

Хохотнув, она отдаётся моим движениям, и я ненавязчиво веду в танце. Тимка мельтешит под ногами, норовя ухватить меня за штанину. И плевать, что мы двигаемся под аккомпанемент абсолютной тишины. Хорошо и без музыки. Подхватив партнёршу под спину, запрокидываю её назад, склоняясь к изящной шейке. Веду себя, как мальчишка. Очень плохой мальчишка…

Закопав пальчики в мои волосы, пленница объятий томно выдыхает, притесняя меня ближе. Ухмыляюсь, кончиком языка подразнивая кожу на ключице.

— Какие мы прожорливые, Ольга Дмитриевна.

— Разве это плохо? — наивно хлопает ресничками, пристально глядя на меня. В малахитах ярким огнём пылает любопытство, плотно сплетённое с желанием и торжеством. Она постепенно начинает чувствовать власть своей природной соблазнительности над моим вожделением. Пытается прощупать рамки? Что ж, пусть так. На её беду мои аппетиты трудно насытить.

— Отнюдь. Это роскошно.

Лучезарно улыбнувшись, она чуть подталкивает меня в сторону постели, и я пячусь назад, уступая её нежному наступлению по всем фронтам.

— Дразнишь не краснея, — укладываясь спиной на простынь, очарованно смотрю на Олю. Редко её такой можно увидеть.

— Ты теперь мой, а потому, что хочу, то и делаю.

Поднимаю руки в воздух в знак согласия. Девчонка явно хочет разгуляться и разрушить рамки приличий. Заверив свои слова пламенным поцелуем, она уверенно седлает мои бёдра и опускается губами на шею. Черта с два я устою. Сколько поводов для радости за один-то день. Родители довольны тем, что мои потуги увенчались успехом и что они, наконец, заполучили желанную невестку; я приятно удивлён решительностью и пылом рыженькой; а она сама, в свою очередь, полным ходом познаёт собственную сексуальность.

Расправившись с пуговицами моей рубашки, бестия стаскивает с меня вещь и предусмотрительно бросает на рядом стоящее кресло. Медленно, наслаждаясь звуком расстегивающейся молнии, я освобождаю рыженькую из объятий платья, оставляя шикарное тело в одном лишь белье.

— Дьяволица.

В ответ на это она лишь игриво прикусывает кожу, на моём животе. Глухо стону. Держаться нет больше сил. Легко и непринуждённо искусительница расправляется с ремнём моих брюк, и вскоре я остаюсь в одних боксёрах. Присаживаюсь, плотно прижимая к себе Олю. Ближе. Хочу чувствовать тебя всем телом. С горем пополам скинув носки, укладываю ладони на ягодицы русской, чуть сжимая их пальцами.

— Раздевайся, — мой шёпот обжигает её ушко, и в довершение я смыкаю губы на мочке, нежно посасывая кожу.

— Сама?

Ухмыляюсь, вот и конец бравады? Даже обидно. Аккуратные щёчки алеют, а руки в нерешительности замерли на моих плечах. Неужели испугалась?

— Ты так активно пошла в атаку, что даже совестно отбивать инициативу.

Откидываюсь на локти, вожделенно наблюдая за ней. Сумеет ли переступить через себя? Принять мой вызов лицом к лицу? Хмыкнув, она горделиво задирает нос, ожидая, что я таки сделаю это сам. Поджимает губы, борясь с самой собой. Укладываюсь на матрас, принимаясь руками водить по её телу, то чуть заходя на ткань бюстгальтера, а то и вовсе укрывая чашки ладонями. В конечном счете, все её сомнения сходят на нет, зажмурив глаза, она решительно снимает лифчик. В который раз я замираю от восторга, ошеломлённый её красотой? И ведь наверняка не в последний.

— Умница, — усаживаюсь, приникая к груди губами, подразнивая языком, под полные удовольствия стоны Оли. Сходу одной ладонью опускаюсь ниже. Какие мы нетерпеливые. — Я ещё разогнаться не успел, а ты уже готова.

Но ответом мне служит лишь сбитое дыхание любимой, что опаляет плечо своим жаром. Сводит с ума покруче любого психотропного препарата. Чуть приподняв её над собой, стаскиваю с себя боксёры. Вчера я не дал ей хорошенько себя разглядеть. Девственницы штука пугливая, их то размер пугает, то ещё что-нибудь эдакое, теперь эти барьеры у неё стёрты.

— А краснеешь прямо как вчера.

— Легко говорить, — скосив взгляд вниз, смущённо выдаёт зеленоглазая. Я только смеюсь в ответ, за бедра притягивая её ближе, иссушая все сомнения в жарком поцелуе.

— Лучше поведай тайну, у тебя давно женские дела в последний раз были?

Боже, она сейчас задохнётся от стыда.

— Дня четыре назад, — заикаясь через букву, сдавленно говорит Оля. — Это имеет значение?

Четыре дня… Какая прелесть. Кивнув в ответ, снимаю последнюю вещь с любимой и укладываю ее на спину. Судя по вороху интересных статей, которые я успел обойти ещё в бурной юности, сейчас наиболее безопасное время для незащищённого секса. Почему бы и не попробовать? Я тоже хочу, чтобы у меня с ней хоть что-то было впервые. А так двух зайцев одним камнем, и новые ощущения получу, и ребёнка не заделаем.

Медленно вхожу в неё, срывая с алых губ стон. Боги, как это оказывается приятно, без лишних преград и барьеров. Бережно набираю темп, зажмуривая глаза от удовольствия. О, да… Теперь главное не пропустить момент. Наслаждение полностью изгоняет из разума малейшие мысли, оставляя его восхитительно пустым. Мышцы сводит, дыхание сбивается и, покрывая поцелуями шею Оли, я хрипло рычу от восторга.

— Малыш… — шепотом обжигаю кожу, чувствуя, как её лоно все сильнее и сильнее сжимает объятья вокруг моего естества. А вот это уже опасно. Под раздосадованный возглас рыженькой, я чуть отстраняюсь и лезу в ящик тумбочки за контрацептивом. — Терпение.

Вновь подаюсь вперёд, после чувства свободы и естественности все воспринимается совсем иначе. Буквально спустя пару толчков хрупкое тело любимой замирает, а по точёным ножкам проходит сладкая судорога нирваны, доводящая меня до пика. Под сокрушительной волной удовольствия только я и она, вместе. Дуэт шального сбитого дыхания и тихих стонов нарушает тишину комнаты. Её парфюм пахнет втрое слаще на разгоряченном теле. Улегшись рядом, притягиваю Олю в объятия, упиваясь её запахом.

— Надо вставать, а так лень, ужас просто.

— Чем быстрее встанешь и все сделаешь, тем раньше вернёшься ко мне в руки.

— Мотивирует, — коротенько целую любимую в плечо и поднимаюсь с постели, шагая в ванную. Хорошо-то как, аж разморило. Возвращаюсь в спальню, сходу попадая под внимательный взгляд русской.

— Скоро разучусь спать в одежде, такими темпами, — с улыбкой, говорит она.

— Это же замечательно. Буду только рад.

Обнимаю её, устраиваясь поудобнее на простыни. О, да. А теперь спать. Ставлю будильник в мобильном телефоне, и, чмокнув зеленоглазую в макушку, закрываю глаза. Завтра снова придётся окунуться в бумажную волокиту и терпеливо ждать, когда закончится рабочий день. Но ради многообещающих вечеров с до одури любимым человеком можно и превозмочь рутину. Улыбнувшись ходу своих мыслей, согретый теплом её тела, я отключаюсь от реальности в густой неге сна.

========== LIII Глава ==========

Звон будильника тревожит тишину, пробуждая меня ото сна. Как жаль, что сегодня не выйдет поваляться в постели. Целую заспанную Олю в щеку, и отираюсь о неё носом, как кот, ластящийся к хозяйке.

— Пора вставать, нас ждут великие дела.

Она забавно ворчит, уткнувшись в мою грудь. Я бы и рад поваляться часок-другой, да только сегодня это непозволительная роскошь. Глава четко дал понять, что мы должны войти в график с сегодняшнего дня. Распорядок жизни Штаба просто невыносим для моей совиной натуры. Однако, каждый божий день приходится как Фениксу, восставать из отключки и тащиться в душные кабинеты.