Вот уж кто действительно оправдывает свой герб. Символ Династии есть не только у правящих семей, но и у любой семьи, род которой насчитывает более чем три поколения. У Найтов на гербе притаилась хитрая лисица, с обманчиво-ласковым взглядом и добродушной мордашкой. Мне ли не знать, каков оскал их тотемного, так сказать, зверька? И вправду справедливым кажется характеристика Ольги. Пока на их фоне я кажусь не Фениксом, а зайцем, которого упорно пытаются растерзать.

Ничего, рано или поздно мне удастся подпалить им шкуру. Нужно только опыта набраться и ума. Хотя, это скорее прерогатива Каина. На его гербе красуется умудрённая веками сова. Надо сказать, что внимательность и любовь к деталям — семейная черта Девингемов.

— Рик, подкинь салатика, пожалуйста, — передавая мне тарелку, просит брат. О-о-о, все, я не могу молчать.

— Конечно, бусенька, тебе сколько ложечек?

Отец и мать ошарашенно смотрят на меня, а затем на синеглазого. С характерным звоном Лейла резким движением укладывает вилку на тарелку, буквально испепеляя меня взглядом. Чтобы скрасить неловкое напряжение, Оля коротко хихикает, а напарник краснеет, то ли от смущения, то ли от злости, сурово поглядывая на меня исподлобья. Я честно пытался не засмеяться, но не смог, черт подери. Хохочу в голос, вскоре за мной это подхватывает Глава, а затем и все присутствующие, кроме самой Бусеньки. Умора блин.

— Чей бы зайчик пищал! — парирует шпион, и тут уже смеяться прекращаю я. Откуда…? Перевожу взгляд на Лейлу, а та в свою очередь, лишь пожимает плечами.

— Так и знала, что ты обязательно его заденешь с этим, а потому отправила Каину сообщение с предупреждением, на случай чего подобного.

Вот же… Мафия! И только отец заливается всласть с нашей шуточной перебранки. Одновременно сузив глаза, мы с Каином косимся на родителя. Так-так-так. Дьявольски ухмыльнувшись, перевожу взгляд на Ким.

— Даже интересно, как в кулуарах семейной рутины величают нашего Главу, — ковыряясь вилкой в салате, принимаюсь рассуждать в голос, поглядывая за матерью. Хихикнув, та разумно молчит, а отцовский взгляд нахмуривается.

— Точно не зайчиком и не бусенькой, — язвит Тот Чьё Ласковое Прозвище Нельзя Называть.

— Котик? — ёрнически предполагает брат, попадая под обстрел взглядом.

— Тигруша, — смутившись, как совсем юная девчонка, врач сдаёт нам боевика со всей начинкой. Стоически держусь, сдерживая смех. Забавно слышать о нём такое. Особенно ещё в подобном ласковом тоне.

— Лучше молчите оба.

Ценное предостережение, вот только когда я их слушал? Киваю, демонстрируя на губах закрывающуюся молнию. А затем, имитируя кошачью лапу рукой, грациозно выпускаю когти и издаю шутливый рык. Все присутствующие, включая даже самого царственного представителя больших кошек, начинают смеяться взахлёб.

Ничто человеческое нам не чуждо, как бы величественно и гордо мы не смотрелись со стороны. Династия, громкое имя и слава предков. Все это нужно уметь нести на своих плечах вперёд с достоинством истинного Главы, но нужно ли все это внутри семьи? Нет. Намного лучше сохранять в очаге своей ячейки общества тепло и любовь. Только она позволяет нам быть настоящими.

Придвигаюсь ближе к Оле, и обнимаю её. Да, теперь я могу делать это, когда заблагорассудится. Обесценилась ли она в моих глазах, утратив былую чистоту и недоступность? Нет… Наоборот, будто стала ещё более бесценной. Где-то на подкорке я безумно боялся, что потеряю к ней интерес, как только мы дойдём до постели, как это было с десятками предшественниц до неё. Однако, напротив, вчерашняя ночь словно подбросила новых дров в пламя моего интереса к ней.

— В любом случае, тигруша звучит куда более грозно, чем зайка.

— Ничего, дорастёшь, — хитро сверкнув глазами, Ким укладывает голову на плечо отца, и тот не мешкая ни секунды, одаривает светловолосую макушку поцелуем. У меня есть хороший ориентир для построения семьи. Не пропадём. Глядишь, и Олины родители подоспеют. Надеюсь, что сумею им понравиться… Я хочу, чтобы она была так же счастлива, понимая единство своих родных и того, что они приняли её выбор. Тяжёленькая тебе предстоит работёнка, О’Хара, надо произвести наилучшее впечатление. Особенно странно это выглядит на фоне твоей профессии. Ладно, что-нибудь придумаем.

По просьбам зрителей, я пускаюсь в долгий и щедро сдобренный юмором рассказ о подготовке вчерашнего дня, а потом Оля, тараторя взахлёб, делится впечатлениями от итогов моего труда. Да, все это было поистине невероятной сказкой, которая до сих пор вихрем проносится в разуме, оставляя приятное послевкусие. Задумчиво поглаживаю её ручку, внимательно вслушиваясь в каждое слово. И пусть я слышал эти восторги вчера. Мне приятно, что я сумел доставить ей столько незабываемых эмоций и впечатлений.

Под наш занимательный рассказ отец вновь пополняет стопки, учтиво наливая Оле всего лишь половину положенной нормы. Глава семейства только ухмыляется, в ответ на мой зрительный контроль за рюмкой пассии. И что его так забавляет? Сам ведь точно так же всегда печётся о Ким. Или ему непривычно видеть подобное в моём исполнении? Вполне вероятно.

— Все так здорово получилось! — восторженно всплеснув руками, Ким хитро косится на меня. — Рик так старался и переживал, что что-нибудь пойдёт не так или тебе вдруг не понравится.

— Носился как никогда, аж ботинки перепутал в последний день.

Качаю головой в ответ на слова родителя. Мы не мы, если не припомним все самые забавные подробности. Впрочем, получилось действительно смешно.

— Какие ботинки?

— А которые тебе по размеру не подошли.

Брат, картинно сузив глаза, косит на меня, а я лишь пожимаю плечами, крепче прижимая к себе Олю. Что поделать, антураж требовал жертв.

— То есть тебе повезло, что мы в тот день уже не встретили Каина, и я не заикнулась об этом?

— Да, — киваю в ответ на вопрос рыженькой, прыская от смеха. — Думаешь, я просто так чуть ли не бегом понесся домой?

— Я думала, что ты спешил на тренировку с Тимкой.

— Этого мохнатого засранца я был готов пришить на месте в тот день. Прискакал из города буквально за час до конца рабочего дня, начал переодеваться впопыхах, а это чудовище утащило мою рубашку и заныкалось под кухонный гарнитур. Так я её, собственно, и порвал, пока из-под мебели вытаскивал. Потом у меня совсем не осталось времени, а надо было ещё теплые вещи в Форд закинуть и Каину ключи от дома дать, чтобы за Тамерланом приглядел. Тут уж, конечно, не до туфель было. Вот и перепутал.

— Предлагаю выпить за любовь, — с улыбкой на лице, берёт на себя инициативу Райан. — Видите, на какие безумства, вы нас толкаете? Один на пальму пьяным лазает, второй носится, как гончая, забывая все на свете.

Вновь выпиваем. Я так и не выпустил Олю из рук, стойко стерпев обжигающую порцию спиртного без оперативной запивки. Да и русская, собственно, не пытается отстраниться. Уютно умостившись у меня под боком, она потонула в объятиях так же, как и я сам. Когда-нибудь мы сможем умерить пыл и насытиться неразрывным контактом, предоставив партнёру чуть больше личного пространства. Но не сейчас.

Как и все хорошее, за теплой семейной атмосферой и беседой, наш вечер постепенно подходит к концу. Распив беленькую до до дна, мы сохранили вполне сносную кондицию. Завтра всем предстоит работа на благо Штаба, а потому до похмелья лучше не доводить.

— Ничего не знаю, завтра оба с утра на работу. Рик к себе, Оля на подмогу с бумагами. И вообще, как только заключим официальную помолвку, нужно будет как-то обозначить твою должность и выделить под это дело штатную единицу. Могу же я себе позволить помощницу, Глава я, или кто?

— Трудно спрогнозировать, сегодня мы едва смогли себя заставить встать, — заговорщически подмигиваю Оле, под суровое отцовское постукивание пальцами по столешнице. — Работать, так работать…

Величественно кивнув, Глава сменяет раздражение на милость. Общими усилиями мы уносим всю посуду на кухню. Пока девчонки упаковывают все остатки в холодильник и моют посуду, мы с Девингемом вновь совершаем подвиг и тащим треклятую мебель на ее законное место. Надо завести себе какой-нибудь лёгкий дежурный столик для таких случаев. Эта громоздкая мерзость с большим трудом проходит в достаточно широкий дверной проём и обладает достаточно тяжеловесной столешницей. Уф, все, слава Штабу.