— Где все люди? Никогда не поверю, что такой грандиозный парк может пустовать.
— Сегодня парк закрыт и безраздельно принадлежит только нам. А потому я предлагаю обкатать тут все, что можно и нельзя. Идёт?
Заговорщически хихикнув, моя пассия кивает в ответ, и мы как дети принимаемся носиться от одного аттракциона к другому. Это сумасшествие чистой воды, и минувшее давным-давно детство, вновь посещает уже абсолютно взрослых людей. Сперва начинаем с колеса обозрения и практически всю дорогу проводим в объятиях и поцелуях, напрочь позабыв о прекрасных видах окрестностей. Мы вдоволь насмотрелись во время прыжка с парашютом, оттого высота карусели кажется смехотворной.
Совершив полный оборот, практически бегом покидаем кабинку и, на Олину беду, в моё поле зрения попадают весьма экстремальные русские горки. О-о-о, да. Русские ведь любят быструю езду, да? Тащу её туда, упрашивая прокатиться хоть разок. Придирчиво она оценивает взглядом всю конструкцию, вместе с её мертвыми петлями и отвесными скатами, а затем переводит взгляд на меня.
— Ты моей смерти хочешь?
— Да ну, неужели это страшнее прыжка с борта самолёта?
— Я всегда обходила американские горки стороной, — чуть поджав губы, задумчиво заключает рыженькая.
— Стоп, почему американские? Они же русские.
— Нет.
— Да, — чуть теряюсь. Или везде свои названия? Так и должно быть?
— В России это американские горки.
— А у нас наоборот. Бог с ними, давай прокатимся. Поверь, после полёта совсем не будет страшно.
С дьявольской улыбочкой смотрю на неё, давай же, давай, переходи на сторону зла, у нас есть печенье! Вскоре она даёт мне руку и я увлекаю её в первую вагонетку. Нас накрепко пристёгивают к сидениям и, после моей отмашки, служащий парка нажимает кнопку “пуск”. Медленно, но уверенно, вагончик набирает скорость, подбираясь к резкому спуску. Глаза Оли ползут на лоб от предвкушения грядущего ужаса, а я только смеюсь в ответ, хотя у самого тоже сердечко ходит ходуном. Иногда полезно себя так закалять.
— Нет, нет-нет! — словно предвещая резкое ускорение, Ольга пищит, закрывая глаза и сильнее вцепляясь в перекладину. — Я убью тебя, когда мы спустимся.
На её предостережение отзываюсь смехом. Вот только повод для хохмы улетучивается мгновенно. Когда мы срываемся вниз с огромной высоты и начинаем резво набирать скорость, Ольга срывается на крик, а я мужаюсь из последних сил. Держись, О’Хара, это не то место, где стоит орать от бьющего набатом в висках адреналина.
Резво входим в одну мертвую петлю, а затем во вторую. Рельсы со шпалами мелькают перед глазами настолько быстро, что их даже невозможно разглядеть и вот, вагончик на последнем издыхании ползёт к очередному спуску, набирая высоту. С края взятой высоты, я замечаю, что пути перемежаются, и зазор между ними с такого расстояния кажется крохотным. Карусель вновь срывается вниз, и теперь уже орём мы оба, Ольга в принципе, а я от паники и мысли, что мы не проскочим в отведенное на манёвр пространство.
Однако, чем ближе щекочущий нервы момент, тем яснее видно, что все рассчитано вплоть до миллиметра. И вот, нарезав ещё парочку петель, зависнув на макушке одной из них и войдя в воронку, наш транспорт возвращается к старту. Мотор в груди стучит, как полоумный, отплясывая дикую помесь чечётки с танцами народов Африки. Перевожу дыхание. Чуть погодя, моё лицо озаряет улыбка, и я начинаю смеяться, как умалишенный. Черт подери, это было круто! Я бы глянул на морду Каина при первом же резком спуске.
— Класс!
Перевожу взгляд на Олю и обнаруживаю, что она моего восторга совсем не разделяет. Разозлённо она смотрит на меня, буквально испепеляя взглядом. Ох, не к добру это. Поджимаю губы, нервно кося на распорядителя аттракциона.
— Солнышко, ты чего?
— Беги, Рик… Ой, беги…
— Понял, можно меня сперва отстегнуть?
Кивнув без лишних слов, парнишка выпутывает из плена страховки сперва меня, а затем уже принимается за Ольгу. Отхожу на почтительное расстояние. Похоже, не стоило воспринимать её угрозу со смехом. Почему она не сказала, что настолько опасается этого заезда? Высвободившись из вагонетки, зеленоглазая делает пару неуверенных шагов, будто ноги не слушаются её, а затем, восстановив уверенность движений, срывается с места в погоне за мной.
Матернувшись про себя, принимаюсь удирать от неё по газону, начисто игнорируя таблички с запретом на это дело. В один из моментов теряю ее из виду, скрываясь за стволом достаточно крупной ивы. Уф, ясно, русские горки из перечня допустимых каруселей можно смело вычёркивать. Внезапно ощущаю, что кусты совсем рядом со мной приходят в движение. Даже пикнуть не успеваю, как после резкого толчка валюсь на траву. Какого чёрта?
Гордо задрав нос, Оля прижимает меня к земле, оседлав бёдра. С улыбкой истиной хищницы, воспользовавшись моим замешательством, она засовывает мои руки под свои ноги и, мёртвой хваткой сжав бёдра, натуральным образом умудряется меня обездвижить. Вот так да… Только и остаётся что глазами хлопать.
— Я сделала выводы из прошлой охоты, — игриво замечает она, опускаясь к моему лицу.
От этих её выходок у меня перехватывает дыхание, и оно окончательно сбивается, вот только теперь уже не от бега. Восхитительное ощущение её близости, сжимающих объятий стройных ножек на моих бёдрах и абсолютной беззащитности перед ней опьяняет разум. Конечно, я могу в два счета сбросить её с себя, подготовка позволяет. Но надо ли мне это? Нет, ей я готов позволить все. И я прикрываю глаза, отдавшись полной власти своей лисицы, разделив её игру. Все это нравится мне куда больше, чем какие-либо аттракционы.
— Ты быстро учишься, и иногда меня это пугает.
— О-о, — мультяшно округлив губки в считанных сантиметрах от моего лица, изумлённо протягивает она. — Твои действия тоже часто меня пугают, особенно когда я начинаю осознавать их эффект.
Склонившись к шее, кончиком носа она проводит по моей разгоряченной коже, и я шумно выдыхаю. Ей нравится дразнить меня? С каждым разом она делает это все более мастерски и сил на оборону, после таких наступлений, остаётся ничтожно мало. Если все сложится хорошо и Оля примет моё признание, то сегодня вечером у кого-то возможен секс. О, да. От этой мысли аж взгляд помутнел. Глупо скрывать, я безумно хочу её, вот только желание совсем не однобоко. Она нужна мне не только в моей постели, но и в жизни, день ото дня все больше. А потому надо держать марку. Венчает всю эту сладкую пытку лёгкий укус, оставленный на шее.
— Можно считать, что я наказан?
— Не сказала бы. Все-таки нужно было покупать другой подарок.
— Ой, ну, я исправлюсь, честно. Только отпусти меня.
Хохотнув, лисица встаёт, позволяя мне подняться на ноги. Взяв её за руку, я выруливаю на дорожки, замечая на себе неодобрительные взгляды сотрудников парка. Вот нечего так глазеть, за те деньги, что я отвалил Фицджеральду запросто сможете новый газон высадить, взамен помятому. Долго и упорно мы штурмуем оставшиеся аттракционы, а затем, я увлекаю Олю к ресторану.
Чем ближе ужин и признание, тем больше я паникую. От мысли о том, что мне придётся сказать заветные слова, и возможно услышать “нет”, дрожь проходится по телу, а остатки кислорода будто сами собой выгорают в лёгких. Спокойствие. Все вокруг уверены, что она скажет да. И я не сомневаюсь в её чувствах. Опасаюсь только того, что она не захочет всю жизнь провести в Штабе, под прицелами Найтов и прочих недоброжелателей.
Усаживаемся за стол и я укладываю свою ладонь поверх её руки. Какого черта я творю? Смахивает на попытку успокоить собственные нервы, но выходит до безумия паршиво. Беспокойство растёт с каждой секундой все больше, но я стойко борюсь с ним, не подавая вида. Возьми себя в руки, тряпка! Вдох-выдох. Чувствую себя сопливым мальчишкой, который смущается сказать «люблю». Аналогия была бы забавной, если бы не её правдивость. По факту так и есть, вот только от этого не легче.
Официант приносит нам приготовленные Шоном кулинарные изыски. Мама Мия, а украсил-то блюда как в лучших ресторанах. Нагулявшись вдоволь, Оля с завидным аппетитом принимается за ужин, а вот мне не лезет кусок в горло. Черт подери, надо было успокоительного выпить что ли? Обалдеть, отродясь за собой такой робости не помню. Вот что делает любовь, дожил, называется. Отпиваю вино из бокала, под негодующий взгляд Ольги. Что не так?
