Объятые жаром ладони ложатся на мою грудь, сокрытую от нее бинтами, и принимаются испытующе прогуливаться по телу. В местах соприкосновения с ней кожа будто опаляется, наполняя мысли безумством происходящего. Хочется кричать от наслаждения ею. Оторвавшись от губ, я плавно перехожу на шею своей роскошной жертвы и, чередуя нежные поцелуи с легкими укусами, вновь получаю заслуженное. Её мелодичный и приглушенный голос, пропитанный удовольствием, будоражит тишину комнаты, вознося меня к седьмому небу. Да, моя маленькая извращенка, я в силах заставить тебя щебетать куда бесстыднее и громче.

Языком провожу по хрупкой ключице, по второй, продвигаясь до яремной впадины. С максимальной трепетностью принимаясь касаться её губами, вновь вынуждая её извиваться подо мной, чувствуя, как моё, принявшее вполне естественные очертания, возбуждение упирается в бедра Ольги.

Гнев растворился, спаленный дотла всеобъемлющей тягой двух душ. И я отчетливо начинаю осознавать происходящее. Русская осторожно и мягко толкает меня в грудь. К продолжению она не готова, и как бы я того не желал, придется остановиться. Спонтанно вспыхнувшая искра и так завела нас слишком далеко. Я отрываюсь от основания её манящей шеи, и на секунду бросив взгляд на дверь кабинета, немедленно цепенею.

Леденящим душу взглядом Рокоссовский прошивает меня до костей, замерев на пороге. Его оскал с каждой секундой становится все более угрожающим. Я больше не обращаю никакого внимания на Олю и её попытки высвободиться. Ужас сковал меня, ледяными витками колючей проволоки обвив самое сердце. Слишком ослаб от пути сюда, от разразившегося буйства исступления с рыженькой. Как мне защитить её? Он должен погибнуть, если русские узнают, что зеленоглазая в моих руках, то я больше никогда не увижу ту, которая нужна мне больше воздуха. Отодвигаюсь от своей спутницы и, глядя на дверь, презрительно цежу сквозь зубы:

- Проваливай!

- Что? – озадаченно пищит Ольга.

- Я никуда не уйду, пока ты жив. Твой последний хрип будет для нее подарком, предваряющим наши отношения. Она моя. – рычит Рокоссовский в ответ.

- Ты ошибаешься, мудак.

- Рик, с кем ты разговариваешь?

- Не лезь Оля, это наше дело.

- Здесь только мы с тобой, - за подбородок обратив моё лицо к себе, наскоро тараторит гражданская.

Зажмурившись, я трясу головой, и вновь повернувшись в сторону двери, не вижу ровным счетом ничего, кроме безмолвной тьмы. Снова глюк. Остолбенев от паники, я смотрю на Олю и учащённо дышу. Черт подери, когда-нибудь я избавлюсь от этого? И вновь небольшая доля гнева появляется в моем сознании. Если бы не она, я бы сделал то, что задумал.

Крепко обняв меня, она еле слышно втягивает воздух в протяжном вздохе. Я съехал с катушек, это факт. Даже перечислять симптомы не надо и так всё ясно как божий день. Ещё недолго мы сидим вот так, в обнимку, оба смиряя внутри испытанный шок ото всего произошедшего. Мне нужно тщательное самовнушение. Иначе просто не выстоять.

В тихом приступе злости Ольга старательно выливает все шприцы в раковину, а так же вскрывает все оставшиеся ампулы и отправляет вслед за предшественницами. Отлично. Теперь в доме нет ни грамма дури. Блеск. Даже если захочется, я не сумею. С одной стороны, оно и к лучшему, зато не будет излишнего соблазна.

- Никто не должен знать о том, что мы тут были.

- Согласна, даже представлять не хочу, что будет, если Ким узнает обо всем. Одно только не понимаю. Как ты сюда добрался? Подкупил кого-то?

- Нет, сам дополз.

- Значит, тебе придется повторить этот подвиг.

- Я не дойду. Меня уже трясет как трансформаторную будку, во время короткого замыкания. Встать сейчас выше моих сил.

- Предположим, но если ты этого не сделаешь, то мне придется обратиться к Каину или твоему Отцу. – скрестив руки на груди, она старательно изображает безразличие, вот черт. Как ни крути, а её выпад обоснован. - Они-то быстренько тебя телепортируют.

- Шантажируешь не краснея.

- Ой, на себя посмотри. – предательский румянец поджигает её щеки, - Извращенец.

- Лишь взял своё. – ухмыляюсь, - кто-то же задолжал мне поцелуй днём.

- Поняла, выплаты призовых лучше не задерживать, иначе ты лупишь слишком большой процент. Как коллекторы в родной России, ей-богу.

Смеюсь, не до конца понимая о чем она. Нужно разрядить обстановку, воздух буквально искрит от поступившего тягучего напряжения. Я не хотел бы, чтобы мы с ней отдалились друг от друга после произошедшего. Стоит проверить этот интересный момент.

- Никуда не поползу. Когда я продвигался сюда – у меня был большой стимул. Я мечтал что отсюда, уйду на своих двоих. Ты меня, реальным образом обломала. А совершать героический поступок ради того, чтобы опять попасть на эту вонючую кушетку нет никакого желания.

- Рик, ты не оставишь мне выбора.

- А ты уговори.

- Ничего себе! Это в твоих интересах. - уперев кулачок в бок, Ольга чуть заметно кренится и сверлит меня взглядом обомлевших от наглости глаз.

- Сдаюсь, ты права. Только по пути в покои у нас будет одно дельце.

- Какое ещё?

- Ким – единственная у кого на связке есть ключи от этой каморки. Чтобы добраться до препарата мне пришлось выудить ее комплект. – выдерживаю паузу, обдумывая, как преподнести это Оле, чтобы не обидеть. Как не крути извилинами, а все равно выходит паршиво. Придется говорить как есть. – Я сказал, что свои найти не могу, а её попросил под предлогом того, что хочу, чтобы ты подобрала себе книги для чтения в нашей библиотеке.

Мне кажется, я чуть ли не впервые в жизни краснею от стыда. Это гнетущее чувство иссушает меня изнутри, вгрызаясь в разум беспощадными тисками справедливости. Она никогда не использовала меня ни для чего, а я запросто придумал ход, в котором смог прикрыться ею. А в целом, это стандартно для наркомана. Разменивать все ради дозы. Самому от себя становится мерзко. Жалкое дерьмо. Нужно брать себя в руки и откачивать настоящего Рика, который жил до всех этих событий.

- То есть ты соврал Ким и приплел меня ко всему этому, в качестве благовидного предлога?

Она раздражена, а я лишь виновато потупляю взгляд в пол. Мне нечем крыть. Правда на её стороне сейчас. И если она затаит обиду, то поступит абсолютно правильно.

- Да. Однако, в случае успешного завершения этой, с позволения сказать, вылазки, я все равно собирался дать тебе ключ. Я, честно, хотел, чтобы ты подобрала для себя литературу из любимых авторов. Если это конечно способно хоть как-то замолить мою вину.

- Вряд ли. – Ольга сердито качает головой, а затем, заметно смягчившись, подходит ко мне и присаживается рядом на корточки. – Вставай, наркоша. В конце концов, я понимаю, что ты сделал это из-за ломок, а не по собственной воле.

Все так же задыхаясь в глубине души от самобичеваний, я вымученно улыбаюсь и, взяв в руки ключи, покорно предпринимаю попытки встать. Если бы у полезности моих потуг была шкала, то она явно стремилась бы к минусовым значениям. Чувствую себя как Бемби из Диснеевского мультика. Я что, ещё и ходить разучился? Психую, карабкаясь по стенке вверх. С нечеловеческими усилиями поймав хоть какое-то устойчивое положение, концентрируюсь по максимуму и покидаю помещение. На улице уже глухая ночь к тому моменту, и все обитатели особняка видят десятый сон.

Только я успеваю себя поймать на мысли, что шуметь нельзя, как вдруг с гулким хлопком спотыкаюсь о, мать его, ненавистный коврик, и падаю на паркет. Да, таким грохотом кого угодно можно на уши поднять. Ольга от испуга зажимает рот, а я, от непонятно откуда подкатившего веселья, издаю глухой смешок, зарывшись носом в ковер. Чувствую себя тюленем.

Переворачиваюсь на спину и, улыбаясь, смотрю на Олю. Энергичными жестами она просит меня встать, а я отрицательно мотаю головой и подавляю в себе смех. Дико комичная ситуация. Если нас кто-то услышал, то лучше не вставать, не подавать признаков суеты, это вызовет больше расспросов. Театрально рыженькая закатывает глаза и прикрывает их ладонью. Сейчас взорвусь от хохота. Зажав рот рукой, бьюсь в немом припадке смеха на полу. Сурово поджав губы, зеленоглазая вцепляется в мою руку. Широко расставив ноги и упершись покрепче в пол, она пытается сдвинуть меня с места. С тихим жалобным скрипом я скольжу по поверхности, благо бинты обеспечивают плавное передвижение по паркету. Сейчас я буду орать на весть дом, и биться в приступе неконтролируемого гогота. Она подхватывает игривое настроение, и, отпустив мою руку, принимается приводить себя в спокойное состояние. Оба смеемся шепотом. Кому расскажешь – не поверят.