- Хорошая идея. Она большая молодец. Цени это, Рик.

Ты даже не представляешь себе, на сколько. И я должен как можно скорее слезть с этой чертовой зависимости, в первую очередь, ради её безопасности. Каждую минуту находясь рядом, она ставит себя под возможной удар моей помутившейся психики. Сегодня мне просто привиделся Громов, а если завтра я приму её за Рокоссовского, или за Джевелс?

- Я понимаю это.

- Держи, - протягивая мне связку, расплывается в улыбке блондинка. – отдашь, когда Оля выберет себе все, что захочет. Я её не ограничиваю.

- Понял. Только не говори ей, ладно? Хочу, чтобы это был сюрприз.

Она заговорщически подмигивает ровно за секунду до возвращения очаровательного прикрытия моей лжи. Если я проколюсь, то, как буду смотреть им обеим в глаза? Не знаю. Останется только сгореть от зазрений совести. И если мать ещё более-менее адекватно отреагирует на это, осознавая истинные мотивы, то Оля может понять меня совсем уж превратно. Может, стоит сказать ей? Нет. Этот минздрав точно перекроет мне любые пути к цели. Не должен знать никто.

Гражданская протягивает мне стакан. Крупными глотками я осушаю посуду, вместе с водой норовя заглотить все образовавшиеся угрызения. Охренеть, от куда у меня столько совести-то взялось, что она так интенсивно принялась душить меня своими правдолюбивыми лапами? Вдох-выдох, Рик. Ты должен быть хладнокровным.

Как только все процедуры подходят к концу, мать уходит организовывать ужин, на все огромное семейство и ораву боевиков, призванных защищать нас. Оля лишь тоскливо провожает её взглядом. Хм, интересная реакция. В чем дело?

- Что-то случилось?

- Боюсь даже представить, сколько нужно наготовить на всех. Ей одной не справиться.

- Помоги, если хочешь. Заодно и поужинаешь там со всеми, с людьми пообщаешься.

- А ты?

- За пару часов не умру. Да и после дороги в сон клонит, - наигранно зеваю, стараясь придать жесту максимальную правдоподобность. – так что иди и не волнуйся обо мне.

- Принято, тогда я позже принесу тебе ужин, хорошо?

- Конечно.

Улыбаюсь. Иди, Оля, иди. Её сочувствие как никогда играет мне на руку. Ещё один пункт готов. Теперь необходимо как-то доползти до медицинской комнатки. Хвала небесам, она на одном этаже со мной. Далеко передвигаться не придется. Ступеньки я бы сейчас не осилил даже в горизонтальном положении. Она утепляется, и, затянув на затылке волосы в хвост, покидает меня, оставляя наедине с мыслями и строящимися планами.

Прямо сейчас идти рискованно. Её наверняка спросят, почему она, наконец, решилась отойти. Вполне вероятно, что меня придут проверить. А значит, нужно дождаться этой проверки. Дьявольская ухмылка расползается по моему лицу. Пока все идет более чем прекрасно. Если все пройдет успешно, то я смогу избавиться от своего гнетущего состояния, и тогда уже можно будет засаживать Найта в пекло, добиваться внимания Оли, и постепенно разбираться со своей зависимостью.

Мои расчеты не подводят и теперь, меньше чем через час некто заглядывает ко мне, решая удостовериться в том, что все в порядке. Усердно имитирую сон. Теперь пора. Как только гость покидает комнату, я принимаюсь осторожно выпутываться из-под простыни и сползать с кушетки. Каждая нагрузка на мышцу волнами разгорячающей, ноющей боли расходится по конечностям. Ткани организма будто натянуты, словно струны. Бодрясь на ходу, делаю шаг, другой и валюсь на пол, чертыхнувшись в полете. Твою мать. Я планировал хотя бы какое-то расстояние преодолеть пешком. Нет. Не сдамся.

Настырно ползу к стене и, опершись на неё, поднимаюсь на ноги. Да, так на порядок лучше. С горем пополам я покидаю помещение и прислушиваюсь к окружающим звукам. Никого нет, в особняке стоит гробовая тишина. Это замечательно, значит все на улице. Если кто-то попадется мне по дороге, то пиши пропало. Вся моя задумка пойдет прахом.

Шаг за шагом, со скоростью истинной улитки я продвигаюсь к цели, замирая от каждого постороннего шороха. Ох, видел бы меня дед, и мне и Отцу бы голову оторвал. Возле самой двери медкабинета я вновь валюсь на пол. Мне уже не хватает сил даже на то, чтобы стоять на своих двоих при опоре на стену. Черт. На коленях, припав к двери, я долго целюсь в замочную скважину. Голова кружится и картинка в моих глазах предательски двоится, а руки сковывает дрожь. Рычу от бессилия и изнеможения. Осталось совсем немного. Назад я уже вернусь своим ходом, нужно только собрать все силы в кучу. Возьми себя в руки, тряпка!

Порядком третировав собственный словарный запас в уме, с горем пополам я все же открываю дверь, и можно сказать падаю в помещение. Нужно перевести дух. Иначе потеряю остатки сил на финишной прямой. Тихонько закрываю за собой дверь, и, приникнув к кафельному полу блаженно вздыхаю. Чуть-чуть, пару минут, и поползу дальше. Пока я не в силах. Пот бисером усеивает кожу, и местами я начинаю ощущать пощипывание. Нужно абстрагироваться, не до этого сейчас.

Продвигаюсь к столу врача и вновь поднимаюсь, предварительно включив тусклый ночник. Мне понадобится источник света. Пока я полз – улицу успела окутать чернильная тьма. Так-так-так, куда она могла бы спрятать подобный убойный препарат? Нижние полки отпадают. До них мы с Каином дотягивались в два счета, и ничего серьёзнее перекиси, зеленки и прочей безобидной околесицы там никогда не было. Шевели извилинами, О’Хара!

Медсестра в пустыне. Где она искала препарат? Среди обезболивающих. Наверняка. Плюс он стоял в глубине полки, потому как она достаточно долго отставляла прочие склянки. Пошатываясь и перехватываясь от опоры к опоре, я продвигаюсь вдоль шкафов. Все не то. Вообще-то, даже не факт, что у нее есть здесь подобный препарат. А другими наркотиками баловаться я бы не хотел. Мысли разрывают разум, не желая собираться в единую цепочку выводов, рождая противоречия. Все равно я обшарю все, и только тогда успокоюсь.

Ниша за нишей, коробка за коробкой. Седативные, гомеопатия, болеутоляющие… Стоп! Вот оно! С осторожностью настоящего сапера отставляю хрупкие ампулы в стороны и продвигаюсь вглубь. Что за..? Эту шкатулку Отец подарил ей, ещё когда мы были маленькими. Она кодовая. Черт! Это последний вариант, во всех других шкафчиках искомого не оказалась, а значит, оно может быть или здесь, или его и нет вовсе. Но как мне теперь угадать шифр?

Одну за другой перебираю комбинации, обыгрывая даты рождения нашей семьи. Бинго! Вполне предсказуемо для матери, наши с Каином дни рождения. Сердце пропускает удар и я нерешительно открываю шкатулку. Есть! Мутноватая жидкость отсвечивает в тусклом мерцании настольной лампы, на ампуле красуется надпись на латыни. Точно такая же, как тогда, в пустыне. Восторг пульсирующей волной накатывает на испускающий силы организм, и я готов вскрикнуть в голос. Нашел. Не зря полз как червяк через коридоры и не зря провернул весь этот обман. Я наконец-то избавлюсь от этих назойливых кошмаров, перестану вспыхивать, как спичка. Глубоко вздохнув, я улыбаюсь во все тридцать два. Все отлично. Осталось раздобыть шприц и жгут, и дело с концом.

Всего у Ким три ампулы. Теперь нужно правильно просчитать дозировку. Лазить сюда каждый раз – слишком рискованно. Препарат спрятан в самом дальнем углу и вряд ли она спохватится о нем. Значит нужно забирать все, и бережно прятать в своей комнате. Вот только как. Ольга. Она может случайно нарваться на мою своеобразную заначку. В таком случае можно будет сразу ставить крест на всем. Ладно, об этом буду думать позже, с этой дрянью в крови даже мозги будут слушаться меня охотнее.

Тогда мне вкалывали целую ампулу, и её хватало на сутки. Теперь же необходимо постепенно снижать дозу, чтобы сойти на нет. Однако, ресурсов у меня немного. На трясущихся ногах плетусь к тумбе, где видел шприцы и жгут. Собрав все необходимое в кучку, я сажусь на пол, спиной прижимаясь к стене. Как же распределить три ампулы? По целой – много. Да и по половине, честно говоря, тоже. Я достаточно долго держался без них. Разделю на четыре части и буду применять тогда, когда поведение будет становиться опасным для окружающих.