Постепенно я и вовсе засыпаю от этих нежных расслабляющих движений, расходящихся волнами благословенного тепла по телу. Было бы ценно, проснувшись утром, вместе со сном стряхнуть с себя все травмы, и как ни в чем не бывало воспрянуть с постели, как феникс из пепла.

========== XXXXIII Глава ==========

Последующие два дня проходят в режиме сурка. Чувствую, что в кошмарах, вместо Громова, ко мне начнут приходить два треклятых санитара, с вечной улыбкой на лице. Ольга и Каин только и успевают посмеиваться с моих процедур. Однако, они приносят свои плоды. За это время у меня полностью сошёл солнечный ожог с кожи и синяки уже не причиняют столько боли. Мышцы стали чувствовать себя лучше, меня больше не трясет при малейших потугах к шевелению, однако ходить самостоятельно я до сих пор не в состоянии. Для таких подвигов организму нужно больше времени.

Трудами Ольги мигрень покинула мою и без того больную голову. Русская совсем не отходит от меня, постоянно скрашивая однообразие происходящего своим присутствием. Постепенно и мой голос пришел в норму, приступы лихорадочного кашля больше не прошибают тело. В общем и целом, мне становится ощутимо легче, однако, не все так радужно.

С каждым днем я становлюсь все раздражительнее и не сдержаннее. Регулярные срывы на персонал медицинского корпуса стали для меня обыденностью. Пару раз я, к своему необъятному стыду, серьёзно повышал тон и на Ольгу, за что исправно отхватывал от Отца и Ким. Грань между самоконтролем и неоправданной агрессией совсем стерлась в моих глазах. Малейший шум, неверное движение, неуместное слово доводят меня до белого каления, в бешенстве я совсем перестаю подбирать выражения и, кажется, способен довести до слез не то что рыженькую, но даже и Джейсона.

Возникает ощущение, что я не спал уже вечность. Самое противное заключается в том, что я начал страдать хронической бессонницей. Ночи напролет я глазею в потолок, или же на спящий объект своих амбициозных планов, прокручивая в голове все сказанные ей за день грубости, коря себя по максимуму. В первое время она замирала в ступоре, не зная как реагировать на мои выходки. До тех пор, пока Ким не вынесла своё пугающее, но истинно верное заключение. Абстинентный синдром пришёл в действие, с каждым днём все глубже и глубже затягивая меня в пучину нескончаемых ломок. Поводом для беспокойства стал факт того, что раздражительность лишь первая ласточка.

До чертиков злюсь на Олю за её отчаянное безрассудство. День ото дня я становлюсь все свирепее и опаснее, а она стоически переносит любые мои крики, настырно продолжая оставаться рядом. Даже родителям и Девингему не удалось убедить её в том, что лучше держаться подальше от меня, пока я не избавлюсь от зависимости. Как-то раз Райан самолично пытался вывести её из палаты. Но даже это не вразумило зеленоглазую. На свой страх и риск она продолжает находиться рядом, убеждая всех в том, что именно сейчас меня как раз таки и нельзя бросать на откуп персоналу. Возможно, в её словах есть рациональное зерно. Но гнев на чертов альтруизм и жалость выжигает меня изнутри. Мне хочется собственными руками чуть ли не за ноги оттащить её в покои и приковать там наручниками к батарее, отрезав тем самым пути к себе. Я никогда не прощу себя, если с ней что-то случится, когда разум окажется в очередной агонии, и тело перестанет ведать, что творит. А потому, стараюсь максимально держать язык за зубами и сохранять железный контроль над самим собой, хоть это и даётся с огромным трудом.

Сегодня с самого утра в медицинском корпусе идут активные сборы и подготовка. Мы уедем в нашу уютную резиденцию приблизительно к обеду. До этого времени, меня опять должны будут всячески обработать и подготовить к переезду. Ненавижу все это. Бесит.

- Ты меня не слышишь? – прерывая пелену мыслей, вклинивается в разум мягкий голос русской, - Завтракать будем сейчас, или чуть позже?

- Мне все равно. – раздраженно бурчу в ответ. Черт, я не могу сдержать себя даже в такой мелочи. Виновато кошусь на собеседницу и потупляю взгляд в пол. Кретин. – Прости.

- Уф, - она закатывает глаза, охренеть просто, я же извинился! – тяжелый случай. Уже с утра вредничаешь?

- Оль, не провоцируй, бога ради. Мне адских усилий стоит этот драный самоконтроль.

- Когда-нибудь ты доведёшь меня. Пополню твой словарный запас русским матерным. – усаживаясь рядом со мной и поднося под самый нос вилку с яичницей, угрожающе проговаривает Ольга, - не бубни и жуй завтрак.

Это звучит как: «Закрой рот, О’Хара». И, тем не менее, я благоразумно прикусываю язык, не позволяя очередной гадости сорваться с него. Она и мат вещи несовместимые. А в прочем, может и стоит вывести её на это. О, я с удовольствием наказал бы её за такую дерзость во всех нелицеприятных… Бесит это вечное бесплотное вожделение ею. Чувствую себя сопливым слюнтяем, который только и может, что пялиться на старшеклассниц в замочную скважину женской раздевалки. Драный постэффект от тока. Чтоб у Громова розетка дома заискрила. Любитель электричества, мать его.

Послушно жую, на ходу смиряя ярость. В конце концов, она реагирует на меня ровно в том же стиле, в котором получает ответы. Пожалуй, её стойкость и упорство тоже выводят меня из равновесия. Хотя, в последнее время, по сравнению со мной, ребенок осваивающий езду на двухколесном велосипеде находится в большем равновесии.

- Если серьёзно, - заметно смягчившись, продолжает местная оппозиция, - то нельзя столько злиться. Это мешает твоему восстановлению. Я надеюсь, что когда мы уедем, у тебя появится больше положительных эмоций.

- У меня было бы море позитива, если бы сюда снова заглянул Найт-старший. От души оторвался бы на нем.

- Я за ним не пойду. Хватит с меня.

Словно щелчком, в разуме вплывают события, о которых мне рассказывала Оля. Я уже далеко не первый месяц позволяю себе бродить по её груди и соблазнительным изгибам только лишь жадным взглядом. А этот подонок позволил себе прикоснуться к ней. Хана усердно выстроенному спокойствию. Меня сейчас разорвет по швам от бешенства. Вскипая как чайник от каждой новой мысли, начинаю пытаться безуспешно осадить себя.

- Та-а-ак, - протягивает «врач», - вдох-выдох, посчитай до десяти.

Гениально просто. Ей надо писать пособие, под названием: «Как довести наркомана до психоза одной фразой».

- Я ровно этим же предложением взвинтил до исступления Рокоссовского.

- Вот, а теперь ты сам на него стал похож. Фырчишь как еж. Помнишь, что мне Ким сказала делать, когда ты начинаешь хамить или ругаться матом?

- Бить по губам. – сквозь зубы обиженно цежу я. Это даже звучит унизительно. Ещё бы ремень ей выдали, и наказали раздавать шлепки по заднице, в случае возникновения уж совсем феерических заскоков. Воспитатели черт подери.

- Не хочу так делать. Поэтому держи себя в руках.

- Губы не обязательно бить, для того, чтобы они замолчали.

- А что ещё тогда с ними делать?

- Проехали.

Как же умело она всегда включает невинность. Даже разочаровывает. Как будто вся её святая наивность не позволяет ей догадаться о втором дне в моих словах. Или же она просто-напросто дразнит меня ещё больше. Я хочу её и с каждым днём это все труднее отрицать. Неземное тело, которое хочется сжимать в своих руках, предаваясь животной и жаркой страсти, срывая с неё вещи и остатки приличий. Просто обнимать, растворяясь в спокойствии единения, вдыхая её запах и не опасаясь реакции. Чертовы барьеры. Их ещё предстоит сломать. Ладно, чем больше будет затягиваться отсрочка, тем слаще потом будет достигнутый результат. И тогда я возьму все сполна.

После короткого стука в дверь, в помещении появляется улыбающийся до ушей Каин, игриво салютуя нам. Закатываю глаза. Довольный, как чеширский кот. Бесит. Бесит, что меня все бесит. Мысленно рычу. Я так окончательно сойду с ума.

- Вы представляете, кто едет с нами в качестве охраны в загородный дом?

- Удиви.

- Лейла! Кроме прочих шпионов, Райан выбрал и её!