Она задумчиво улыбается, а затем бросает взгляд на часы:

— Пора обедать. Набери Ким, пожалуйста. — протягивая мой же смартфон просит Оля.

— Зачем?

— Твоя мама просила позвать ее к обеду, чтобы она отобрала то, что тебе можно есть.

— Неужели я буду кушать что-то из домашнего?

— Да.

Торопливо набираю номер и, скроив максимально ангельское выражение лица, протягиваю своей очаровательной медсестричке трубку. Коротко посмеявшись надо мной, она принимается оживленно тараторить с Ким. А всё-таки чертовски здорово, что у неё такие классные отношения с моими родителями. Это дорогого стоит, если даже отец за неё сломал нос заместителю. Ай, да Оля, ай, да лисица. Несмотря на свою наивность и невинность она достаточно смекалиста, хитра и, что самое лестное, мудра не по годам. Держу пари, скоро мое обожание к ней не будет знать границ.

Совсем скоро в палату входит Ким, и, растянувшись в самой ласковой и тёплой улыбке, на которую она только способна, обводит меня и Ольгу довольным взглядом. Что её так порадовало? Ах, да. Во-первых, я сижу, пусть меня и раздирает нестерпимое желание сделать себе харакири от боли, тем не менее, я стойко сохраняю принятое положение. Ну, а во-вторых, я так и не перестал обнимать Олю. Да и она не предприняла ни одной попытки отсесть. Успех, определённо, О’Хара!

— Привет, дорогой. — легонько обнимая меня, здоровается блондинка. — Оленька, здравствуй. Не рановато ли ты сел? Тебе лучше лежать.

— Честно? У меня болит абсолютно все, терпит только задница, вот на неё и устроился. Хоть немного дух перевести.

— Ну, посиди тогда, только недолго. Как спал?

— Спал. И то уже подарок.

— Хорошо, — удовлетворенно произносит мама. — мальчишки приходили? Сделали все необходимые процедуры?

Согласно киваю головой, признаться честно, сам факт того, что надо мной колдуют мужики, меня напрягает. Я предпочёл бы медсестёр. Однако уверен, что Ким теперь не подпустит ко мне ни одну другую девушку, кроме Ольги. Собственно говоря, я согласен на это. Девчонки активно принимаются оговаривать моё меню, а я лишь строю жалостливое лицо каждый раз, когда врач вычёркивает очередную вкуснятину из моего рациона. Надо учиться радоваться мелочам, мне хотя бы больше не придётся есть тошнотворные плоды криворукости наших поваров. Фу, как вспомню, так комок к горлу подкатывает.

Как только они сходятся в едином мнении, я принимаюсь поглощать человеческую пищу. Божественный вкус. Господи, как хорошо. Весь мой организм, вплоть до кишок, приходит в неописуемый восторг. Как жить то прекрасно оказывается. Поварам надо вереницей записываться к Оле на мастер-классы. Тогда и шпионы ходили бы в столовую с удовольствием, а не морща лица и заглатывая все на ходу, лишь бы не ощущать вкус.

После обеда я заметно добрею и расслабляюсь, вслух мурча от удовольствия и облизываясь, подобно коту, чем вызываю очередную порцию смешков у присутствующих.

— Ладно, я побегу, работы очень много. Отец обещался вечером к тебе зайти, у него тоже безумно много дел скопилось, никак отбиться не может. Позже опять мальчишки придут, ещё раз все перевяжут, намажут и так далее. Как только подживёт ожог на коже, работать станет легче.

— Хорошо, спасибо.

— Да не за что, родной.

Одарив нас очередной лучезарной улыбкой, Глава медицинского корпуса покидает палату, и Ольга вновь пересаживается на краешек моей кушетки. Спина изнывает, и я сдаю позиции, вновь нарезая круги, и обнаружив удобное положение, наконец, растягиваюсь на простыни. Ах, хорошо…

— Между прочим, я свою часть уговора выполнила. — угрожающе прокашлявшись, начинает разговор Оля.

— Какого уговора?

— Хм, сомневаюсь, что склероз в твоём возрасте, это норма.

Точно, она собиралась задавать мне какие-то вопросы. А я, к своему несчастью, обещал чистосердечно и без отговорок отвечать. Вздохнув, устремляю на неё максимально внимательный взгляд и киваю в ответ. В конце концов, если я имею на неё планы, то мы должны знать друг о друге больше.

— О Каине я сказала то, что хотела. Меня вот какой вопрос интересует. Допускаю, что врожденное благородство и твой хаотичный ход мыслей в совокупности не позволили тебе сделать со мной то, для чего я была «подарена». Но вот что заставило тебя вступиться за меня тогда, когда я влетела в зал? Почему ты так поступил?

Интересный вопрос. А самое неприятное, что я обещал не врать. Как сказать этому чистому созданию, что её силуэт, вихрем промелькнувший в зале заседаний произвёл в моем мозгу гормональный фурор, вероятнее всего на фоне воздержания? Если скажу ей об этом, то придётся признаваться, что она мне нравится, а это в корне убьёт задумку по ее завоеванию. Одно признание неминуемо потащит за собой второе, а мне хотелось бы, как минимум, презентабельно выглядеть во время данного процесса. Несвоевременное любопытство грозит спутать мне все карты. Придётся вуалировать. Ва-банк!

— Все вопросы будут в таком стиле?

— Да, не юли.

— Хорошо, я отвечу. Честно говоря, доподлинно я не могу сказать, что подтолкнуло меня к этому. Во-первых, буду откровенен, ты красивая и запоминающаяся девушка. Серую мышь я мог бы и не заметить, влети такая в кабинет. Ты уже достаточно знаешь моё испорченное мышление, так что нечего таить, ты привлекла меня своей внешностью, на красавиц я падок. Во-вторых, меня удивило, что спустя максимум час ты оказалась прилично избита, что само по себе странно. Далее, я ещё в покоях отметил, что ты слишком кротка, покорна, и забита для шпионки. Эти ведьмы имеют, как правило, боевой характер. Так же меня шокировал факт того, что ты не владеешь ни одним языком кроме русского, что тоже странно для человека нашей профессии. Плюс ко всему, носился за тобой горячо мною любимый Кайл. Я не мог устоять, соблазн сделать ему падлу тоже сыграл свою роль. Строго говоря, интерес к твоей загадочной и притягательной персоне, вкупе с любопытством к сложившейся ситуации, ну, и моя природная любовь к тому чтобы гадить людям подтолкнули меня спасти тебя.

— Целая гамма, раз ты даже сам определиться не можешь.

О, Оленька, ошибаешься, я уже определился. С того самого момента, как я снял повязку с твоих глаз, они не давали мне покоя. Твоя хрупкость и невинность открыто провоцировали во мне инстинкт защитника, мне подсознательно хотелось тебя опекать. Стать для тебя стеной. Азарт и баловство, пожалуй, напоминали об утерянном детстве и позволяли мне хоть на каплю окунуться в то время. Это тело, естественная красота и грация тихой пантеры кружили голову с первого дня. Даже сами мысли об интимной близости доводят сознание до изнеможения. Смелость и отвага твоих последних действий и вовсе приводят меня в полный восторг и все больше распаляют и подогревают вожделение тобою. Ты даже не представляешь, какой мир я готов тебе открыть. Мир, в котором ты будешь засыпать и просыпаться счастливой в моменты, когда мы будем рядом. Где ты станешь моей религией, образом жизни и всем, что будет вокруг, а я буду надёжным плечом, на котором ты будешь спать спокойно, каждую ночь, защитой, которая не колеблясь отдаст за тебя всё, что имеет.

Разглядывая сидящую рядом с собой Олю, я совсем ушёл в себя. Вопросительно выгнув бровь, моя собеседница скрещивает руки на груди, а затем принимается недовольно топать свисающей до пола ножкой по плиточным полам палаты. Черт. Что я прослушал?

— Ты намеренно игнорируешь вопрос?

— Если честно, то я закопался в мыслях и попросту его прослушал. Извини.

— Ладно, я повторю. Ты говорил, что вы с Джевелс давно знакомы. Ты любил её? У вас ведь были отношения.

— Нет. — я это понимаю только теперь, когда действительно обрёл это чувство. — Как девушку нет. Как сестру — безусловно. Она прибилась к нашей компании в детстве. Когда Наследник поступает на службу, вокруг него формируется группа ровесников, преимущественно элитных династий, или же ребят, подающих очень большие надежды. С этой группой я вырос вместе. Чаще всего членами совета Штаба становятся воспитанники той же группы. Не знаю, каким образом в нашу банду занесло Джел. В раннем детстве её здорово обижали, чаще всего, упрекали в том, что она безродная и так далее. На фоне Каина, которого тоже вечно подначивали из-за гибели родителей и утери статуса, она казалась такой же невинной жертвой. Мой обостренный инстинкт братства меня подвёл. Я начал заступаться и за неё. Тогда была совсем другая девчонка. Добрая, забитая. Единственное, что лишь усилилось с годами, это её гордыня, поднявшая голову из-за отношений с единственным Наследником. Ведь до университета я на других девушек и не смотрел, её хватало с лихвой. Никакие жизненные узы, кроме братских, никогда не входили в мои планы, и я всегда считал её лучшей подругой. Да и она, уверен, просто играла, возможно, рассчитывая забеременеть и получить почётный статус части Династии.