Старая добрая дверь, как много за ней было; родные, пусть и такие холодные стены. Прокручиваю ключ в двери, единственное, чего я хочу, — растянуться в кровати во весь рост и заснуть. Я так уставал только вовремя сессий по тренировочным боям. Чёрт. Мне снова придётся ходить на тренировки.

Дверь отворяется, и перед глазами появляется родная сердцу спальня. По лицу расползается улыбка, когда я воспоминаю, как мы тут куролесили с Джевелс. Надо будет повторить. Включаю свет и впадаю в полный ступор. Вот это подарочек.

На моей кровати, стоя на коленях между подушек красуется привязанная девчонка, в откровенно пошлом белье. Отец явно перестарался. Руки девушки наручниками скованны за спиной, очевидно, они ещё и пристёгнуты к кованой спинке кровати. Колени лентами разведены в стороны. Бедняжка, скорее всего она кричала, раз ей заклеили рот. Шёлковая лента на глазах лишает её возможности видеть. Красный огромный бант на талии с прицепленной к нему открыткой, я морщусь, это отвратительно.

Чудом сдвигаюсь с места и сажусь на край кровати, она вздрагивает. Лёгким движением развязываю красную ленту и читаю открытку:

«С приездом сын, это тот самый подарок, развлекайся, но помни, завтра ты должен вернуть её в камеру. Райан Реймонд О’Хара»

Боже мой, сколько официальности, чувствую, спуску с субординацией он мне не даст. Опция «Строгий папочка» активирована. Медленно и бесшумно тянусь пальцами к её лицу, надо снять с её глаз повязку и разведать обстановку.

Она забавно жмурится от яркого слепящего света и медленно открывает глаза. Встрепенувшись, длинные изогнутые ресницы взмыли вверх. Я никогда не видел таких выразительных глаз, на меня смотрят два изумруда. Это взгляд загнанной дичи, она боится. Страх, паника, гнев — всё смешалось в этих глазах, всё её тело, предавшись единому ритму, дрожит. Медные волосы красивыми, вьющимися локонами накрывают спину до самой талии. Несколько прядей волос на затылке переплетены в затейливую небольшую причёску. Обожаю длинные волосы. Этот отвратительный корсет и чулки гадят мне всё зрелище!

Надо узнать, на каком языке она разговаривает, и успокоить. Развязывать её просто так — чревато. Я внимательно вглядываюсь в её глаза, а она изумлённо разглядывает меня, интересно, что её так зацепило? Думаю, как начать разговор, но не нахожу ничего особенного, да здравствуют банальности.

— Do you speak English?

Она отрицательно качает головой, боже мой, она даже по-английски не разговаривает, слава Богу, хоть европейской внешности, а там одному чёрту известно, куда могло занести моего отца.

— Español? Türkçe? Deutsch?

Она вновь качает головой, а у меня подходят к концу все догадки, как мне теперь с ней изъясняться? В безысходности выпаливаю свой последний вариант:

— Русский?

Она живо кивает головой, ну наконец-то, хоть один вариант оправдался. Меня удивляет, что она русская. Это странно. Что ж, теперь приступаем к исполнению следующей части нашего мини-плана.

— Послушай меня внимательно. Успокойся, обижать беззащитных барышень в мои планы не входит. Я тебя развяжу, но взамен ты обещаешь мне не кричать, не драться и не пытаться убежать, понятно?

Это прозвучало как минимум строго, она согласно кивает головой, и я приступаю. Надеюсь, ей хватит рассудительности не пытаться исполнить что-нибудь из того, что я перечислил.

Избавляюсь от лент, которыми привязаны её колени. Постарались они на славу, связали так, словно это не девушка, а терминатор. Бросаю ленты на пол, и моя гостья тут же сдвигает ноги вместе. Нужно осторожно отклеить скотч с её лица, чтобы не сделать больно, задачка не из лёгких, но вариантов у меня мало. Хотя бы в одном отец угадал, это занимательная игрушка из разряда «развяжи, если можешь».

Снимаю ботинки и пробираюсь к спинке дивана, как я и предполагал, две пары наручников, не пожалели ведь. Беру заботливо оставленный на прикроватной тумбочке ключ, уверенно выпутываю её тонкие запястья из оков. Ну, Аве, она, наконец, свободна.

Сажусь напротив неё, окидываю коротким взглядом, протягивая ей свою руку, думаю, нужно познакомиться и уж точно извиниться за отца, это дикарский поступок.

— Меня зовут Рик.

Она смотрит на меня с недоверием, хотя оно и понятно, как бы я смотрел на человека, которому меня подарили, как вещь?

— Я Оля.

Мм, у неё красивый мелодичный голосок, а имя вообще блеск, настоящая проблема для носителя английского языка, но, несмотря на это — чертовски красивое.

— Оля… Ты извини, что так получилось, отца явно занесло не туда.

Девушка в шоке, интересно, это от того, что я извиняюсь, или от того, что Райан мой отец? Забавно было бы узнать ответ на этот вопрос, но моя энергия на минимуме, мне срочно нужен сон.

Диван заманчиво близко, прямо под моей пятой точкой, но силы извне заставляют меня подняться и хотя бы сбросить с себя вещи. Я не могу смотреть на Олю, этот корсет и чулки — отвратительное зрелище, бедная девчонка наверняка и сама не рада такому раскладу. Снимаю с себя галстук и наконец не выдерживаю, надо срочно её во что-то переодеть.

— Господи, во что они тебя вырядили, а?

Надо найти ей парочку своих старых вещей, держу пари, в моей футболке и шортах она будет выглядеть в разы лучше, чем во всём этом тряпье. Куча полок и малое количество моих вещей спасают бедственное положение, я быстро выуживаю из шкафа необходимое.

— Держи, переоденься, думаю, тебе и самой не очень-то нравится твой внешний вид.

Она берёт вещи, так застенчиво и робко, её щёки окрашиваются забавным румянцем. Вряд ли она станет переодеваться, если я продолжу на неё пялиться. Чёрт, возьми себя в руки, Рик, дай девчонке переодеться! Отворачиваюсь к ней спиной и жду, одновременно борясь с желанием развернуться и разглядеть её как следует. Для этих целей у меня есть Джевелс!

— Я всё.

Слава Богу, теперь можно повернуться. Бедная, она так запугана, что даже боится разговаривать. Я испытываю огромное облегчение, когда её фигурка не затянута в этот корсет.

— Так-то лучше. Ты только не умирай, разговаривай со мной, я не кусаюсь.

Сажусь перед ней, надо её как-то успокоить, но как? Она забавно смотрит на меня, и я не сдерживаю улыбку. Истинная женщина, что возьмёт в ней верх: страх или любопытство к моей персоне? Её аккуратные губки расплываются в ответной неловкой улыбке, внезапно взгляд зелёных глаз соскальзывает с моего лица и принимаются рассматривать стройные спортивные ножки своей обладательницы.

Нет, мадам, так дело не пойдёт, себя ты уже видела, хочу, чтобы ты смотрела на меня. Осторожно касаюсь её подбородка пальцами. Удивительно, она не сопротивляется и покорно поворачивает головку, мы встречаемся глазами.

— Не бойся меня, я же обещал, что не обижу тебя. Есть хочешь?

Не знаю почему, но я выпаливаю этот вопрос, прежде чем успеваю подумать, она наверняка военнопленная, а раз так, то питается не очень хорошо. Хотя о чём я, свободная девушка вряд ли оказалась бы в моих покоях в таком виде, да ещё и в подарок от Райана. Надо будет поговорить об этом с отцом. Её живот забавно урчит мне в ответ, теперь я определённо обязан её накормить.

— Вставай, сейчас раздобудем что-нибудь съедобное.

Она скована страхом и определённо не пошевелится по своей воле, вкладываю её ладошку в свою руку и увлекаю за собой на кухню. С удивлением отмечаю, что адски соскучился по своим апартаментам. Когда она встаёт, я получаю возможность разглядеть её фигуру. Точёные женственные бёдра, хрупкие лёгкие руки, тонкие пальчики, спортивные крепкие ноги. У неё тоненькая талия и шикарная грудь, длинная шея и просто умопомрачительное лицо. Да, девочка что надо, вот только я её не трону, изнасилования не по моей части.

Сажаю её на стул. Надеюсь, у меня в холодильнике есть хотя бы что-нибудь, кроме мышей, павших голодной смертью. О да, тут всё же завалялась парочка свежих кексов. Это хотя бы что-то. Выкладываю их на стол и достаю молоко.

— Ничего другого у меня пока нет, только сладкое, ешь.