Мы входим в командирскую палатку, и я требую вернуть мне верх от моей формы и всё вооружение. Паша медленно складывает всё рядом с ногами своего напарника. Вот они, все мои вещи. Отдаю приказ русскому Наследнику, и он, под контролем ножа, подаёт мне один из “Глоков”. Заряжаю его и бросаю нож в песок. С пистолетом наперевес мне будет гораздо удобнее держать их двоих под контролем.

– Разоружайтесь оба, быстро!

Два напарника переглядываются между собой, держа руки поднятыми.

– Не заставляйте меня нервничать, живо. Я и выстрелить могу.

Они оба принимаются выворачивать всё своё вооружение на песок, а я, напротив, вооружаюсь до зубов. Майка плотно прижимается к коже, чем доставляет нестерпимую боль и дискомфорт. За то время, что я провисел на той конструкции, ко всем моим травмам успел добавиться и солнечный ожог всего торса. Бедная Ким, она с ума сойдёт, когда увидит всё это на мне.

Держа обоих боевиков на мушке, я подхожу к сейфу в тумбочке Громова и без труда открываю его. Странно, будто всю жизнь им пользовался. Ошарашенно смотрю на донесение, затем на напарников. Строго говоря, они смотрят на меня не менее удивлёнными глазами. Убираю донесение во внутренний карман, подальше от чужих любопытных глаз, из кучки их оружия забираю два пистолета “Макарова”, принадлежащих Лёше. Не знаю, зачем они мне, пригодятся.

– Рокоссовский, дуй в конюшню и подбери мне лошадь. Чем живее она будет, тем живее будешь ты, и позаботься о запасе воды.

Он коротко кивает и скрывается за стенами шатра, а я цепляю на русского Наследника наручники.

– Ты веришь в то, что сможешь сбежать?

– Ну, ты же верил в то, что сможешь заставить меня говорить.

– Это абсурд, Рик. Никто не даст тебе выйти из лагеря.

– Мне не дадут, а вот с тобой наперевес вполне.

– А, – протягивает Громов, - вот оно что. Ты решил меня притащить в свой лагерь? Обмен опытом?

– Что ты, меня с детства Отец учил всякую гадость в дом не таскать, я тебя где-нибудь по дороге выкину.

– За нами погонятся мои люди, и как только ты меня выбросишь, они тут же тебя схватят.

– “Глоки” до отказа набиты патронами, вам по мне стрелять нельзя, а вот мне почти по всем можно. Как думаешь, эффективная будет погоня?

– Посмотрим.

– С какой стороны меня принесли, отвечай, и тогда я сохраню тебе жизнь за пределами лагеря.

– Ты и так меня не убьёшь. Это повлечёт скандал.

– Уверен? Мне сейчас плевать, в кого разрядить магазин, я всех вас ненавижу.

– Хорошо, скажу это не потому что боюсь, а потому что ты всё равно далеко ноги не унесёшь отсюда. Выходишь из командирской палатки и скачешь прямо.

– Скажу тебе больше, я унесу свой зад отсюда. Шуруй, иначе прострелю тебе ногу.

Выталкиваю Алексея из палатки и оглядываюсь по сторонам, русские боевики оцепили шатёр живым кольцом. Гнев и страх повторных издевательств подстёгивают меня к действиям, и я сам не ведаю, откуда берутся силы.

– Прикажи им пропустить нас, – тихо отдаю команду Громову.

После его указаний шпионы расступаются и, внимательно наблюдая за моими действиями, пропускают нас к приведённой Павлом лошади. Сажусь в седло сам, не отрывая пистолета от Алексея, а затем затаскиваю туда и его. Со скованными за спиной руками не больно-то большое сопротивление окажешь, будучи перегнутым через коня. Наматываю узду на одну руку, а дуло пистолета второй рукой прикладываю к спине русского Наследника.

– Если я увижу, что кто-то погонится за нами – убью всех, в том числе и Громова. Рокоссовский, сто раз подумай над тем, высылать ли за мной людей.

Бью коня под бока и сразу пускаюсь в галоп, по указанному до этого Алексеем направлению. Постоянно оглядываюсь и контролирую ситуацию, надеюсь, им хватит благоразумия не выслать погоню. Тем временем, в пустыне начинает вечереть, ничего хорошего это не сулит. Как, по сути, и то, что рано или поздно наркотик из моей крови выветрится, и тогда я, по всей видимости, отключусь от реальности. Дотянуть бы до своего лагеря. Спустя пару часов езды я спешиваюсь, нужно напоить лошадь и пополнить запасы воды самому. Сбрасываю Алексея на землю и окидываю взглядом простор. Погони за нами нет.

– Водой поделишься?

– У меня должны быть причины делиться?

– Брось, ты прекрасно знаешь, что я выполнял свою работу.

– И ловил кайф от этого, – озлобленным тоном парирую я.

– Какой кайф в нашей собачьей работе? Ты это потом поймёшь, когда съездишь не на одно задание Штаба, а на десяток. Погано даётся осознание того, что ты лишь пешка в интригах наших правительств.

– Мы сами себе хозяева и защищаем свою страну.

– Ошибаешься, – горько улыбается Громов. – Мы лишь машины для убийств и уже давно.

– Может и так, у меня нет желания разводить с тобой полемику. На этом наши пути расходятся.

– Ты бросишь меня здесь?

– Хочешь поехать со мной в Штаб? – усаживаясь в седло, спрашиваю Алексея.

– Честно, не горю желанием.

– Я тоже так думаю. На, лови, ключи от наручников, пистолет и флягу воды. Думаю, тебе хватит этого джентельменского набора, чтобы добраться до своего лагеря.

– А второй пистолет?

– Нет, он трофейный. Где ещё прикажешь мне добыть модернизированный шпионский пистолет “Макарова”? Только подрезать у тебя, ещё и с фамильной гравировкой.

– Не за что.

– И да, если ты указал мне неверный путь, то я клянусь тебе, Громов, при следующей встрече я тебя убью.

– Хочу сказать тебе ещё одну любопытную вещь напоследок.

Закатываю глаза. Он так тянет время, или действительно у него на уме есть что-то важное?

– Слушаю.

– Тебе наверняка интересно, кто слил данные о тебе, вплоть до того, как ты выглядишь?

Громов умён как сам дьявол, эта мысль действительно не даёт мне покоя. Но с чего бы ему сливать мне эту информацию? Чем активнее пытаюсь искать ответы в своей голове, тем больше теряю все адекватные версии. Узнаем.

– Очень даже, узнаю кто – убью.

– Тебя слили Рокоссовскому, ему на почту пришёл файлик с твоим личным делом, количественным и качественным составом войск, вооружений и всего прочего, – ухмыляется русский. – Это же насколько нужно не любить своего Наследника, чтобы подложить ему такую свинью?

– И кто же отправитель файла?

– Это была анонимная отправка. Мы пробили местонахождение отправителя, с помощью IP и пеленгации по нему. Твои данные были отправлены из Конго. Если сложить два и два, то рядовым бойцам не дано знать о данных другой операции. Только управляющие чины это знают. Из вашей элиты там только Найт-младший. Как его, - щурится Алексей, – кажется, Кайл. Отправить письмо мог только он, а знать всё мог от своего отца. Берегись, Рик, вы пригрели на груди клубок змей.

–Даже если и так, почему ты делишься со мной этим?

– Мне не всё равно. Я предпочитаю иметь дело с многовековой Династией, нежели с безродными псами, которые займут это место интригами. Умней, О’Хара, это твой единственный шанс спастись. И я скромно полагаю, что преподал тебе хороший урок в этот раз.

– Смотри, как бы в следующий раз я тебе шкуру не прижёг, а за информацию спасибо.

Не дожидаясь ответа, я пришпориваю коня и вновь пускаюсь в галоп. Главное – не отключиться по дороге. Найт, паскуда. Так и знал, что он замешан в этом деле. Для отвода глаз подрядил на это Кайла. Вернусь в Штаб и размотаю ему кишки по всем коридорам. С этих пор шутки закончились, следующая остановка Джейсона – гробовая доска.

Внезапно до моих ушей доносится характерный хлопок выстрела. Несчастное сердце совершает кульбит, с давящей болью ухая куда-то в пятки. Пальба? Откуда? Погоня? Нет… Нет, я только выпустил из рук залог своей свободы, только не это! Не медля пригибаюсь к шее коня и, вцепившись в гриву мертвой хваткой, тяну узду из стороны в сторону, петляя по песку. Оборачиваюсь назад и вижу, как держа руку вытянутой вверх, Громов ржёт во всю глотку, утирая слезы ладонью, явно намекая, что выстрел был скорее для адреналина.