Дождь все не прекращался. Пол захлопнул крышку рояля, почесал переносицу и направился к выходу: надо было успеть забрать Беатрис из школы до появления там Хизер. В этот самый момент зазвонил телефон. Пол достал аппарат, к которому все никак не мог привыкнуть. Звонил Денни. И Пол отчего-то очень обрадовался его звонку.

- Безумно рад тебя слышать, приятель. Серьезно. Спасибо, что позвонил. Может, у тебя найдется минутка, и мы встретимся сегодня и поболтаем? Вспомним старые добрые времена…

- Пол, ты читаешь мои мысли. За этим я и звоню. Я хотел предложить тебе…может, ты бы не отказался… в общем, поработать со мной. На совместный концерт я, конечно, и не надеюсь, но, может, какие-то студийные записи или пара старых песен на сцене… Как ты на это смотришь?

Пол улыбнулся. Не так давно подобное предложение ему уже высказывал Ринго: совместный концерт и никаких гвоздей. Но Пол осознавал все безумие этой затеи: стучать на барабанах даже полтора часа подряд Ринго уже не сможет, тем более в тех энергичных вещах, с которыми выступает Пол. Приглашать его в качестве гостя на пару песен? Отчего бы и нет? Но от совместного концерта Пол мягко уклонился, и теперь не понимал, что ему отвечать Денни. Денни, конечно, далеко не Ринго и до сих пор находился в блестящей профессиональной форме, хотя в последнее время вел довольно беспорядочный образ жизни. Стоило бы его послушать в студии, чтобы понять, что к чему, но сама мысль о совместном концерте с ним отозвалась в Поле сладкой ностальгией по Уингс и 70-м, когда было весело, тепло и хорошо, когда была жива Линда, а Джимми еще как-то боролся со своей зависимостью. Когда Денни еще не возомнил себя музыкальным богом, способным и без Пола потрясти человечество…

- Приходи сегодня ко мне в студию, скажем, часам к 8. Мы поджемуем и все обсудим. Только ты и я.

Денни пришел с гитарой. Он все так же нервно помаргивал и робко улыбался, переступая порог студии. 35 лет назад он решил, что может обойтись и без Уингс, но уже через несколько лет понял, что Уингс – это главное событие в его жизни, и он упустил его, упустил свой шанс остаться на коне, променяв его на мнимую свободу и независимость, на обиду на Пола, что тот даже спустя 10 лет после расставания с Джоном все же предпочел скорбеть по последнему и забросить Уингс, нежели идти хоть на какой-то контакт с Денни. А теперь…теперь Денни готов был упасть прямо там на колени и целовать Полу ботинки за одну только возможность снова выступить с ним вместе, снова увидеть слева от себя так врезавшийся в память родной профиль – потный и счастливо улыбающийся. И вот Пол стоял перед ним, потом, увидев его, бросился к нему навстречу, обнял его, начал расспрашивать про гитару, и Денни почувствовал, что готов расплакаться прямо здесь и сейчас.

Они джемовали до глубокой ночи, и Пол, в конце концов, согласился обдумать затею совместного концерта, на подготовку которого все равно должно было уйти не меньше полугода.

- Ты готов жахнуть как в старые времена? 3-4 битловских песни, все остальное с Уингс? – хитро подмигнул ему Пол.

- Ты рискуешь. Народ, безусловно, любит твои песни. Но ты для них все равно в первую очередь – осколок Битлз. Ты и есть Битлз для них, какие еще 4 песни, Пол? Ну давай хотя бы напополам.

- Переживаешь за гонорары? – рассмеялся Пол. – А мне плевать. Получим мало – я заплачу тебе из своего кошелька. Я хочу попробовать, рискнуть, как когда-то. В афишах честно объявим о своем намерении и выставим сетлист. И посмотрим, как будут продаваться места. Но что-то мне подсказывает, что на мой совместный концерт с Денни Лейном придет не так уж и мало народу…

- Вот если бы ты пел концерт с Ринго… представляю, какая была бы давка…

Уже через неделю Денни стал частым гостем в студии Пола, и они приступили к активным репетициям. Сперва Пол решил, что Денни сыграет на нескольких песнях Уингс вместо одного из его гитаристов, но у Денни дела пошли столь неплохо, что к концу второго месяца репетиций Макка уже твердо решил включить Денни в полную программу. Он будет играть на электро, акустике, клавишах, он будет петь и объявлять песни – все как в старые добрые времена. Пол даже подумывал сделать им обоим футболки с крыльями – те, в которых они любили выступать прежде. А потом позвонил Ринго и со смехом высказал Полу свою обиду на его отказ работать с ним, но при этом столь резвую готовность возродить Уингс. И в среде битломанов вновь пополз ропот о меркантильном монстре Маккартни, который не желает удовлетворить их давние желания, зато зачем-то тащит в их жизнь Денни, про которого все давно забыли. Люди не понимали и не хотели понимать простых вещей.

И все равно на их первый с Денни концерт пришла целая уйма народу, Пол даже не ожидал, что Уингс по-прежнему кто-то нежно любит. Безусловно, у людей теплилась надежда услышать побольше битловских песен, но сетлист был объявлен заранее, и их там значилось не более пяти – те самые известные хиты, без которых концерт Маккартни невозможно было бы представить в принципе. Впрочем, сам бы он рискнул, но тут уперся уже Денни, которому, черт побери, самому было приятно играть старые битловские песни. Мировое турне длилось около полугода, и везде они собирали стадионы и самые крупные площадки. На один из концертов Пол пригласил Ринго, и тот даже поработал на нескольких песнях.

Теперь Пол окончательно понял, почему в свое время его выбор пал именно на Денни. Помимо того, что в плане игры на множестве самых разных инструментов Денни мог дать фору самому Полу, он в чем-то чрезвычайно походил на Джона, и в свои бурные 70-е он помог ему спрятаться от неминуемого факта разрыва с лучшим другом. Он не тянул на полноценного соавтора, но вполне годился на роль отличной заплатки, и Пол очень его ценил. И вот теперь, спустя столько лет, Денни снова был рядом, смотрел на него щенячьим взглядом и был готов на все, лишь бы только Пол не сказал ему: «На этом все, с тобой было классно работать, но наши пути должны разойтись». Пол вспомнил, что такое не быть на сцене одному – Денни никогда не был просто одним из музыкантов-аккомпаниаторов и бэк-вокалистов, он был полноценным партнером и соратником по группе. И это давно забытое ощущение не легендарного одиночки, а члена группы вызвало у Пола непреодолимое желание продолжать сотрудничество, и он робко предложил Денни записать совместный альбом. Тот почти прослезился.

Как-то раз после очередного концерта в рамках тура по возрождению Уингс Пол заметил в фанзоне чей-то показавшийся ему знакомым профиль. Он попытался вспомнить, где мог видеть этого человека, но ничего разумного в голову не пришло, и он продолжил играть. А после окончания, уже спускаясь со сцены, увидел, как этот человек подошел к Денни и что-то возбужденно шептал ему на ухо, а Денни лишь взволнованно кивал и улыбался. Пол подошел ближе. Если бы он не знал, что возвращение Леннона из параллельного мира абсолютно невозможно, он бы подумал, что у Джона все-таки получилось – настолько этот приятный седой мужчина был на него похож. Но потом тот поднял голову, заметил на себе пристальный взгляд Пола, смутился, скривил рот и вышел, надвинув на глаза шляпу.

- Кто это? – бросил Пол, подойдя к Денни. – Какое-то очень знакомое лицо у него…

- Просто старый фанат Уингс, - неуверенно пожал плечами Денни, смотря в сторону коридора, в котором скрылся неизвестный поклонник.

- И что он тебе говорил такого, что ты побелел, как мел? Денни, кто это был?

- Пол, я…

- Это был Джон, да?

- А откуда ты…?

- Откуда я могу знать, что он жив? Мне ли этого не знать! – охнул Пол, отшвырнул гитару и выбежал на улицу.

У него ушло несколько томительных минут на то, чтобы поймать такси, и, когда ему, наконец, это удалось, он выкрикнул адрес, который навеки отпечатался в его памяти, хотя он не был там уже более тридцати лет.

Домик сумасшедшего ученого стоял на прежнем месте. Минувшие с момента их последней встречи тридцать пять лет никак не повлияли на внешний облик этого странного жилища – он был все такой же облупленный и покосившийся, перед крыльцом все так же аккуратно росла трава, которую хозяин вряд ли хоть раз попытался скосить. Пол в спешке расплатился с водителем, взбежал на крыльцо и принялся колотить кулаками в дверь. Внутри раздались медленные шаркающие шаги, и на пороге показался изрядно постаревший изобретатель, щуривший глаза в роговых очках с толстыми стеклами.