- То есть ты считаешь, что все сделал по высшему разряду? А то, что Илья косит в сторону Бутусова – это так, мелкая недоработка, все равно трахает-то он меня, так? То, что Агата по сути стала второй Матрицей, и от нас отвернулись все олдовые фаны – это тоже фигня, да? Главное, что Глеб счастлив, так ведь? И тебя поливают грязью чище прежнего за отказ от прошлых убеждений и прогиб под меня – фигня! Илюха не умеет на гитаре лабать – ерунда! И трахаюсь я почему-то с твоим телом, а не с телом Ильи – подумаешь, мелочь какая, так ведь, братик?

- Как же я устал от твоего мозгоклюйства… Ну не нравится тебе все это – брось и возвращайся к прошлым успехам. Вертай Матрицу взад, бухай, отрасти пузо и будь, наконец, счастлив, братик. А я умываю руки. Я сделал все, чтобы осчастливить тебя, а ты опять недоволен. Ей-богу, не знаю, чего еще тебе от меня нужно.

- И не поймешь уже, видно, никогда, - пробормотал Глеб с горечью в голосе. – Ладно, оставайся здесь, братик, больше я тебя не потревожу. Наслаждайся своими черными дырами и абсолютной свободой от надоедливого мелкого гнусного интригана, - и в ловушке вслед за привычным уже щелчком повисла мрачная тишина.

Вадим вновь попытался сосредоточиться на бранах, но мысли расползались, эмоции стучали в холодном сознании, с каждым ударом разогревая его. Перед глазами мелькала крошечная, облаченная в не по росту сшитое пальто детская фигурка, печально бредущая рядом с маленьким Вадимом.

- Вадик, а откуда на небе звезды? Кто их там зажигает? – писклявит фигурка сквозь плотный шерстяной шарф, обмотанный вокруг нижней половины лица.

- Глебушка, это огромные такие штуки, гораздо больше нашего Солнца и тем более нашей Земли. Просто они находятся очень далеко от нас.

- Я хочу слетать туда, Вадик. Ты возьмешь меня с собой?

- Конечно, малыш, - бормочет Вадим, а под валенками уютно хрустит снег, и две маленькие фигурки растворяются в зимних сумерках.

По возвращении домой Глеб первым делом попросил сына уничтожить ловушку прямо у него на глазах. Потом позвонил новому директору Агаты и объявил ему о решении закрыть проект.

- Шо? Опять? – не выдержал и рассмеялся в трубку Никита.

- Квартиру мою тоже продай, она мне ни к чему. Я уезжаю в Асбест, - бросил Глеб напоследок и отправился собирать вещи.

Беловодья не случилось. Все было зря – и Устланд, и Сурков, и Алтай, и ловушка, и попытки возродить Агату с Ильей, и призрачное счастье, и трезвость. От себя не убежать.

Вещей было совсем мало: только-только на средних размеров спортивную сумку. Глеб еще раз напоследок окинул взглядом квартиру, извлек из шкафа старые гриндера и принялся облачаться в них. Надо еще успеть забежать в парикмахерскую, отстричь к чертям отросшие кудри. Ни к чему они теперь. Глеб непроизвольно провел пятерней по волосам и тряхнул головой. В этот самый миг чье-то горячее дыхание опалило его шею, и он вздрогнул: Илюха?

- Не отстригай их, не надо, - тяжелые ладони легли ему на плечи, губы коснулись шеи.

Сердце забилось как безумное не в силах понять, кто из двоих сейчас за спиной.

- Вернулся? – осторожно спросил Глеб, не оборачиваясь.

- И человек как человек, когда цепляется за плоть, - шепотом пропел голос за спиной.

Теплые руки обвились вокруг талии, гриндера улетели куда-то в сторону. Глеб откинул голову назад, ощущая, как мягкие губы смыкаются вокруг его губ.

- Ты насовсем?

- Не знаю, - выдыхает голос.

- А Слава…

- К черту Славу, - сильные руки разворачивают корпус Глеба, и лоб упирается в лоб. В следующую секунду Глеб отстраняется и с изумлением смотрит на пришедшего: перед ним собственной персоной сидит изрядно постаревший со времен Асбеста Паша Кузнецов.

- П-паша? – заикаясь, бормочет Глеб, маша ладонями перед лицом, а тот лишь медленно качает головой.

- Вадик?

- К черту Вадика.

- Илья?!

- К черту Илью.

Глеб изумленно захлопал глазами и подался назад.

- Вроде не пил сегодня. Кто это?

- А для тебя это важно?

Глеб кивнул как-то уж слишком серьезно.

- Вообще-то да. Хотелось бы внести ясность.

- Угадай, - в глазах Кузнецова пляшут озорные искорки.

- Зачем весь этот маскарад? – желание разобраться в том, кто его так прекрасно пытается надурить, испаряется в ту же секунду.

- Для чистоты эксперимента.

- Иди к черту со своим экспериментом, - Глеб оттолкнул Пашу и в ту же секунду обида, зародившаяся в его груди, подсказала ему вероятный ответ.

- Попрощались уже вроде.

“Паша” притянул его к себе, прижался щекой к его щеке, но Глеб снова попытался отбиться.

- А если бы я был в теле Вадима, это что-то изменило бы?

- Что ты хочешь сказать? – Глеб толкает его ладонями в грудь. – Мы уже попрощались! Какого хрена ты опять приперся?!

- Пойдем со мной в ловушку? Изучать браны, прыгать в жерла черных дыр…

- Я и слов-то таких не знаю, - мотает головой Глеб. – Что я там забыл?

- Асбест. Ты же не просто так выкупил ту квартиру. Но Асбеста ты в ней не найдешь.

- А в бранах твоих он есть! – взметнулся Глеб.

- Только там он и есть, - как-то очень серьезно ответил «Паша».

Глеб ткнулся лбом ему в плечо, коснулся губами оголенного участка шеи, дыхание его сбилось, и он поспешно потянулся к «Пашиной» ширинке, но тот мягко убрал его руку.

- Любовниками мы были с тобой всю жизнь, - Глеб удивленно вскинул брови, но промолчал. – Давай попробуем уже, наконец, стать братьями. Это ведь гораздо сложнее.

Глеб покорно отстранился и опустил голову.

- Пойдем? – улыбнулся Вадим, тот нахмурился и кивнул.

- А что будет с Агатой?

- В последние десять лет она пережила над своим трупом слишком много надругательств. Оставим старушку в покое? Вряд ли кто-то из нас напишет хоть что-то, достойное ее славного имени.

Глеб не стал спорить, только кивнул и последовал за братом к припаркованной у подъезда машине.

- Может, хоть сейчас скажешь, где вы с Пашей прятались, подключаясь к ловушке? – Глеб сел на заднее сиденье автомобиля, чтобы быть подальше от брата, тот мягко улыбнулся и прикрыл глаза.

Через полчаса машина остановилась у дома, показавшегося Глебу смутно знакомым. Когда-то он уже был здесь.

- Устланд? – осенила его внезапная догадка. – Так он все это время знал? Толкал речи об Алтае, Тибете, о Беловодье и приходе, а в это время за стенкой прятались вы?! – Глеб сжал кулаки и сделал шаг в сторону Вадима, глаза его сверкали яростью.

- Он всего лишь выполнял то, о чем его просили: ты не должен был ни о чем узнать. А Алтай… скажешь, поездка туда не помогла тебе?

- Вадик, ничего же не изменилось в нашей жизни… все было зря… - Глеб понуро опустил голову и по давней привычке послушно проследовал за братом к квартире Устланда.

Тот встретил их лучезарной улыбкой и проводил в помещение, где Глеб несколько месяцев назад курил цикорий и общался со своими демонами.

- Последние новости слышали? – бесстрастно произнес Вениамин, отодвигая декоративную стеновую панель. – Сурков разбился на автомобиле. Говорят, не жилец. К аппарату жизнеобеспечения подключили, но уже родню вызвали.

- Знаете что?! – возмущенно начал Глеб, грозно надвигаясь на Устланда. – Вадик все это время лежал здесь за стенкой, а вы отправили меня искать его на Алтай?! – кулаки Глеба бессильно сжались.

- Вы были перевозбуждены, - одними уголками губ улыбнулся Вениамин. – Вам необходимо было успокоиться и понять, что искать Вадима бессмысленно…

- Но я все равно его нашел! – голос младшего прозвучал почти торжествующе.

- Да, когда поняли, что делаете это не из страха угодить за решетку, а из любви к брату, - и Устланд развернулся и скрылся в коридоре.

Глеб повернул голову к Вадиму, но ни малейшей эмоции не отобразилось на его лице. Он лишь шагнул в темноту, открывшуюся за панелью – так, словно ничего особенного и не произошло. Глеб проследовал за ним. Панель снова задвинулась, раздался щелчок, и каморка осветилась мягким синим светом – очень похожим на тот, в котором несколько месяцев назад ловил приход Глеб. В углу на узкой койке лежал Вадим. Точнее его тело. «Паша» улыбнулся и подошел ко второму топчану – всего их было в помещении два.