- Не думаю, что Илюха будет в каком-то ином месте. Глебсон… от меня девушка ушла. Сказала, тебя в моей жизни стало гораздо больше, чем ее. И ведь она права.

- Намекаешь, что я должен к тебе переехать? – хрипло рассмеялся Глеб.

- Боюсь, нас неправильно поймут. Но… если ты хочешь…

- Кость, я не хочу портить нашу дружбу. Так ты поедешь со мной в тур вдвоем?

Костя устало улыбнулся, кивнул и ударил по тормозам – из-за поворота вынырнул аккуратный брежневский дом, и Глеб кубарем выкатился к подъезду.

- Нет, это не Асбест, - пробормотал он себе под нос и, повиснув на Косте, шагнул внутрь.

========== Глава 20. Новая жизнь или Реквием по Асбесту ==========

Я поднимаю забрало,

Мне не нужна броня!

Твоя костлявая лапа

Освободила меня.

Когда-нибудь непринужденно

Ты скажешь: “Идем со мной”.

Я улыбнусь свободно.

Я закончил свой бой!

Дуло упирается в лоб, щелчок, Глеб зажмуривается и тут же слышит над ухом едва ощутимый вздох.

- Я же говорил, что он все поймет. Пойду-ка я отсюда, разбирайтесь сами со своими отношениями, ненормальные Самойловы. Я еще тогда в начале 80х понял, что вы два повязанных придурка. Угораздило же связаться с вами, - и вокруг тут же воцарилась первозданная тишина, как после Большого взрыва.

Перед глазами Глеба снова качались два темных зрачка, обрамленных порочной карей кромкой. Глеб попытался набрать воздуху в грудь, прекрасно отдавая себе отчет, что ни воздуха, ни легких тут попросту не существует, и выпалил:

- Ах ты сука! Были бы у меня здесь руки, а у тебя шея, я бы тебя придушил, чтобы покончить со всем этим раз и навсегда! Тварь! Ненавижу гадину! – бессильно орал Глеб, сверля взглядом темные зрачки, колыхавшиеся прямо перед его лицом.

- Так. Чем наше готическое высочество недовольно на этот раз? Кажется, все мечты и чаяния были воплощены? Где я облажался? Где и что не просчитал? Где косякнул? Внимаю, чтобы в следующий раз организовать все на высшем уровне.

- В следующий раз? Ты собираешься создать мне «следующий раз»? А ты можешь просто исчезнуть из моей жизни, а?

- Хм, где-то я это уже слышал. Более того, я это уже когда-то воплощал. Не сработало, ты нашел меня даже здесь. Три дня я гналась за вами, только чтоб сказать вам, как вы мне безразличны? Глеб, тебе роль принцессы не идет, окстись, малыш. Хорошо, Илюху вернем назад сюда, тело заберем. Живи и радуйся. Будем считать, что эксперимент по осчастливливанию любимого младшего брата провалился. Факир был пьян, и ассистентку распилили заживо. Так годится?

- Да ты мне жизнь сломал!

- А, хочешь, оставим все как есть? Илюхины мозги, мое тело – все, как тебе нравится. Я вообще удивлен, что ты чем-то недоволен. Я был уверен, что даже если ты раскусишь весь фокус, то только рад будешь, что все так обернулось – и Илюха жив, и Агату можно без палева возродить и писать в ней какие угодно тексты. А уж соляк для «Опиума» найдешь кому играть. Чего ты так к этому соляку-то кстати прицепился?

- Ты еще и подсматривал?!

- Ну… не то чтобы… но трудно было удержаться, не скрою. А что вы с ним в койке вытворяли… - и Вадим восхищенно цокнул несуществующим языком.

- Чтооооо?! Ты и за этим подсматривал?! Гребаный ублюдок. Не желаю больше иметь с тобой никаких дел. Возвращайте меня назад. И да, Илюхино сознание лучше подселить в какое-нибудь другое тело. Не в твое. В Пашкино хотя бы.

- Как скажете, ваше готическое высочество. Но для этого надо дождаться Пашку и выспросить его согласия. Засим позвольте откланяться.

- Ты куда? – насторожился Глеб.

- Не хочу и далее тебя раздражать своим присутствием. Дождись Пашку, он вернет тебя в материальный мир и обеспечит другое тело для Ильи. А я испаряюсь по твоей же просьбе. Больше ты обо мне никогда и ничего не услышишь. Прощай.

- Вадик! – в отчаянии крикнул Глеб, чувствуя фантомную боль в районе фантомной груди. – Вернись, я еще не все сказал! Как вы тут вообще перемещаетесь? И с помощью чего вообще? – бормотал Глеб себе под нос, пытаясь найти хотя бы крошечную точку опоры в неведомом мире, куда перенесла его ловушка.

Только теперь, оставшись в полном одиночестве, Глеб решил попробовать изучить окружающую действительность и свои ощущения, рождаемые ей. И для начала хотя бы просто осмотреться. Если существует где-то некое «НИГДЕ» и «НИЧТО», то это несомненно было здесь, в этом так называемом информационном поле, куда засосала его ловушка. У мира, в который он попал, не было ни цвета, ни запаха, ни звуков, отличных от голосов Паши и Вадима, да и те трудно было назвать голосами в полном смысле этого слова. Скорее они напоминали некие вибрации, звучавшие внутри той сущности, которая именовала себя Глебом, но не идентифицировала их при этом частью себя. Единственное, что мог «видеть» «Глеб» - это два карих глаза прямо перед собой, когда Вадим был рядом и шел на контакт. Пашу же он не видел вовсе. И сейчас он начал сомневаться в том, что видел и их, а не выдумал все это, как выдумал психушку в Асбесте.

Чистый разум, абсолютно ничем не порабощенный, ни к чему не привязанный, воспаряет в абсолютное ничто, которое даже вакуумом назвать сложно, ибо вакуум – это всего лишь среда с минимальным содержанием материи по сравнению с прочими ее состояниями. Но все же не абсолютно свободным от нее. Здесь же царили чистые мозговые импульсы. На секунду, осознав все это, Глеб вдруг готов был расхохотаться над нелепостью ситуации: он находится в мире, где возможно все, где ты свободен от всех условностей, но все равно при этом продолжает ссориться с братом из-за Агаты, Ильи и прочей ерунды в масштабах вселенной.

И здесь невозможно было никуда «уйти», ибо что для импульсов расстояние? Они пребывают всегда и везде одновременно. Ни Паша, ни Вадим не «ушли» в традиционном понимании этих слов, они просто перестали обращать внимание на Глеба, увлекшись чем-то более глобальным. И Глеб вдруг осознал, что возвращение Ильи в теле Вадима было некоей подачкой. Дескать, на тебе, кушай. Ты всегда хотел моего тела, а головой любил Илью. Так вот на тебе, двое в одном флаконе, а я остаюсь тут познавать законы вселенной. На секунду Глеб и сам задумался, а чего это он вдруг так психанул. Вадим же явно не имел в виду ничего плохого и сделал так, как ему казалось, будет лучше для всех сразу…

- Вадик, - твердо «произнес» Глеб, на этот раз уверенный, что брат его прекрасно «слышит». – Давай поговорим. Мне надоели эти недомолвки постоянные.

- Никаких недомолвок. Все предельно ясно, - перед «взором» Глеба вновь заколыхались карие глаза. – Запутинец и оппозиционер не смогут найти общий язык никогда.

- Дрессированный пудель и бухой Буратино, - пробормотал Глеб. – Прекрасная парочка.

- Мне не смешно, Глеб. Если ты хочешь уйти, уходи. Паш, запусти ловушку и верни его назад.

- Нет! – крикнул младший. – Я еще не все сказал.

- По-моему, ты не сказал вообще ничего. Хотя все твои претензии ко мне я знаю, мы не раз это обсуждали. О чем ты хочешь поговорить сейчас, мне неведомо, но вряд ли я услышу от тебя что-то принципиально новое.

- Услышишь, - дерзко бросил Глеб, а в мозгу его полыхнуло отчаянное желание высказаться, наконец. – Ты же видел нас с Илюхой в кровати, так? И что, никаких вопросов не возникло, как я докатился до жизни такой? Ведь на тот момент я не знал, что это не ты! Тебя это совсем не смутило?

- Ты думаешь, я ничего не помню? Впал в маразм и забыл все, кроме наших склок?

- И что же ты помнишь?

- Да хотя бы то, что случилось после Лужников в 2003!

- Ну и что скажешь по этому поводу? Тогда-то ты деликатно отмолчался, а я зассал поднять эту тему. Так давай сейчас это обсудим.

- А ты не догадываешься, зачем я подселил к себе в тело именно Илью? И ведь я мог воспользоваться для этой цели любым другим телом. Мало покойников что ли прибывает ежедневно?