Мама! Глеб снова завыл в голос, перекатился набок и, шатаясь, поднялся. Мама не переживет! Его Вадик сейчас осыпал бы его зареванное лицо поцелуями, твердя, что ОН, он сам не переживет Глебовой смерти. А этот Вадим лишь побледнел, растерянно отряхивал младшего и явно не знал, как вести себя в этой непривычной ситуации.

До дома они дошли в полной тишине. Дома Вадим подогрел давно остывшее пюре с сосисками, но от еды Глеб отказался и в душ не пошел. Рухнул на постель прямо в одежде, мечтая провалиться в сон и там снова оказаться у камина на коленях у СВОЕГО Вадика.

Но в ту ночь, как назло, ему не приснилось больше ничего. Он несколько раз просыпался, видел, как на соседней кровати сидит и не сводит с него взволнованного взгляда старший, отворачивался к стене и снова проваливался в темную бездну, в которую отныне превратилась вся его жизнь.

Утром Вадим приготовил бутерброды и принес их Глебу прямо в постель – на подносе вместе с чаем. Глеб помотал головой, но Вадим настаивал и довольно грубо:

- Не съешь сам – запихну их тебе прямо в глотку. Ты чего творишь вообще, мелкий? Хоть бы объяснил толком.

И как я объясню это тебе, Вадик? – отчаянная мысль пронзила уставшее сознание Глеба. – Как такое вообще можно объяснить хоть кому-нибудь?!

Глеб откусил несколько крошечных кусочков, запил их чаем и опять отвернулся к стене.

- Ну хорошо, мелкий, пусть мама с тобой разбирается, а я больше нянчиться не намерен, - прорычал Вадим, дожевывая бутерброды и унося кружки в кухню.

Когда брат, наконец, ушел, Глеб достал из-под подушки старую помятую тетрадку, в которую давно записывал стихотворения, и буквально на одном дыхании, одним порывом записал:

Если сделать все, что надо, и не вспоминать,

Если спрятаться в подушку и не вспоминать,

Если видеть небо серым и не вспоминать,

Что небо, небо было голубым.

Только это не поможет тем, кто любит рисовать.

И снова разрыдался.

Услышав всхлипы, Вадим тихо вернулся в комнату, опустился на кровать рядом с младшим, обнял его за плечи и заглянул в тетрадку.

- Нет! – охнул Глеб, попытавшись спрятать ее назад под подушку, но Вадим лишь тепло улыбнулся.

- Да я уже знаю, что ты пишешь стихи. Я их читал. Да, прости, не удержался. Любопытно было, что ты там вечно у себя под подушкой прячешь.

- Это подло! – крикнул Глеб, но старший покачал головой.

- Это очень талантливо, Глеб. И как раз вчера я хотел предложить тебе походить на репетиции нашей универской группы. Ну и, может быть, самому попробовать поиграть на инструментах… А ты пропал так некстати…

Слезы моментально высохли. Глеб поднял на старшего недоверчивый взор. Тот Вадик во сне тоже звал Глеба в свою группу и хвалил его стихи.

- Ну так как? – Вадим потрепал младшего по примятым со сна вихрам. – Присоединишься? А когда окончишь школу, ко мне в Свердловск переедешь, а? Согласен?

Глеб всматривался в глаза Вадима, ища там подвох, жалость, желание отговорить его от очередного побега на карьер… и не находил. Там лишь горели искры восхищения.

- Да! – выдохнул Глеб и уткнулся носом в теплое плечо брата.

Этот Вадик пах совсем как и тот.

- Погоди-ка, Глебка, - Вадим отстранился и поднялся. – Я тут новости из-за тебя вчера проворонил, а там кое-что интересное передавали. Пойдем-ка посмотрим, в полдень как раз расширенный выпуск должен быть.

Глеб нахмурился, но послушно поплелся за братом в зал. Включили телевизор, и за новостями о посевных, спортивных успехах и новом вооружении Глеб вдруг расслышал слово «комета». Он встрепенулся. В груди отчего-то кольнуло знакомыми ощущениями.

- Всех любителей астрономии ожидает невероятное событие: учеными установлена дата следующего прохождения кометы Галлея через перигелий – 9 февраля 1986 года. Это означает, что уже через пять месяцев вы сможете вооружиться телескопом и собственными глазами увидеть небесное тело, будоражащее умы вот уже не одно столетие. Комета возвращается к солнцу каждые 75 лет, именно поэтому таким зрелищем можно насладиться лишь однажды в жизни! К нам в студию пришел именитый советский астрофизик академик Амбарцумян, который подробнее расскажет нам об этом удивительном явлении из мира космоса. Здравствуйте, Виктор Амазаспович!

Дальше Глеб уже не слушал, лишь сердце его отчаянно колотилось в грудной клетке, словно мечась из стороны в сторону, а почему – он и сам не мог понять. Вадим не сводил взгляда с экрана, а перед глазами Глеба все сливалось и плыло, принимало ирреальные очертания, скручивалось в тугой клубок, плясало пестрыми рваными ярко-зелеными нитями, стекало по стеклу. Глаза его непроизвольно закрылись, и он рухнул на спину, проваливаясь в темную пустоту без времени и пространства.

========== 14. ==========

Темнота перед глазами постепенно обретала форму, наполнялась содержанием. Скачки прекратились. Флуктуации, наконец, застыли в прежнем балансе. Вадим открыл едва прикрытые веки и протянул руку к вибрировавшему телефону. Ему звонит Глеб? Глеб? Он тряхнул головой, пытаясь уложить в памяти события прошлых дней, но все плыло, сливалось, вспоминался лишь последний концерт СДК, экстренные выпуски новостей, багровое марево, бункер, сгруженный в кучу ярко-зеленый ковер… Бункер! Вадим протер глаза. Телефон продолжал вибрировать входящим вызовом.

- Алло! – прохрипел Вадим в трубку, недоуменно оглядываясь: кажется, он в студии. А как он сюда попал?

- Ты охренел! – заорал Глеб, как только услышал голос брата. – Ты зачем это сделал?!

- Не ори! – рявкнул старший. – Ты о чем вообще?

- Как это о чем? Не придуривайся! Весь Интернет жужжит! Ты на хрена мои песни перепел в стиле а-ля Михаил Круг!

- Какие еще песни, Глеб? Какой Михаил Круг? – в голове все плыло.

Бункер, Паша, комета, полуразрушенный туннель, наблюдатель, Че… Что происходит? Что происходило пару часов назад? Память словно рассыпалась на кусочки и не желала собираться в единую картину. Разрозненные и, на первый взгляд, никак не связанные между собой эпизоды болтались в сознании, обрывая последние тонкие нити связи с реальностью.

- Любовью! Делайте бомбы! Тебе чего чесалось спеть их?

Сто вагин? Делайте бомбы? Вадим потер лоб и уставился на экран мобильного.

- Глеб, ты бредишь?

- А ты издеваешься? Сам только что выложил видео в сеть, а теперь задний ход даешь?

Только что? Выложил? В сеть? Вадим схватил планшет, поспешно зашел на свой ютуб-канал… да так и замер. Два видео и вправду были залиты около часу назад – Любовью и Делайте бомбы. Все, как и сказал Глеб. Он открыл первое видео, прослушал его с мрачным выражением лица: на экране сам он – Вадим – бодро под гитарку завывал:

Сто вагин, а я один!

Не победитель конкурса двойников, не имитатор, а он сам. Час назад. Вот и гитара та сама стояла рядом со стулом, еще наверняка помня тепло его пальцев… Что происходит? Он закрыл видео, открыл второе. Ну ладно Любовью, можно воспринять как шутку, но почему, черт побери, он исполнил Делайте бомбы?! Не мог он этого сделать просто так, не мог в шутку исполнить такую провокационную вещь…

Глеб в трубке снова подал голос:

- Ну чего молчишь? Я получу свои объяснения?

- Погоди, - пробормотал Вадим, вчитываясь в комментарии под видео. – Ты комментарии читал? Народ пишет, что моя ответка тебе удалась. Это ответка, Глеб! И только не говори мне, что ты все прекрасно помнишь. А ну давай, скажи мне, где ты был пару часов назад.

- В бункере, - тут же, не подумав, ляпнул Глеб, и Вадим выдохнул с облегчением и рассмеялся.

- То-то и оно! Видимо, Паша оказался прав, времяпространство качнуло и все вернулось на круги своя. Только я, черт побери, совсем ничего не помню из того, что с нами было в последние дни.

- Видео надо было досмотреть потому что! – спародировал его серьезные интонации Глеб. – Погоди-ка, что там за ответка-то?