Последнее, что он написал ей за несколько дней до записи вокала Глеба, было:

- Если вдруг что-то выяснишь, контакты мои знаешь. Не прошу тебя не сливать их никому, сама понимаешь, что это делать нежелательно. Но если все же сольешь – то тут я сам молодец буду, раз доверился тому, кому доверять не следовало. Но с тобой приятно было иметь дело. Удачи!

На что Эллочка ответила лишь коротким «Спасибо» и пропала из поля его зрения.

Вадим долго сомневался, оставлять ли фанфик, дочитывать ли его, но за день до записи вокала, когда все было настроено и работало как надо, он почистил кэш и журнал браузера, так и оставив «Приют» недочитанным. Даже если у фанфика хороший конец, в жизни этой истории не происходило, но уж слишком четко она отражала эту самую жизнь, чтобы так просто выкинуть ее из головы, дочитав до конца. Пусть те Глеб и Вадим так и продолжают жить только на фикбуке, а ему, реальному Вадиму, до них больше никакого дела нет – выберутся они из Сайлент Хилла или нет. Он мысленно пожелал выдуманным ребятам удачи и с чувством небывалого облегчения закрыл страницу. Навсегда.

На следующий день Вадим появился в студии задолго до прихода Глеба, спрятался в каморке, откуда и должен был вести связь, установил там пульт для дистанционного управления микшерным пультом в самой студии, нацепил наушники и приготовился ждать брата. Договоренность была на девять утра, и Вадим ждал его никак не раньше одиннадцати. Однако, ровно в девять дверь студии распахнулась и вошел Глеб – помятого вида, но вполне себе трезвый и, кажется, даже бритый. Вадим хотел было по давней привычке приветствовать его с издевательской ухмылкой. Дескать, это кто у нас тут так рано пришел на работу! Но вовремя прикусил язык, дожидаясь «звонка» по скайпу.

Глеб сразу прошел в комнату для записи за стеклом и включил предусмотрительно оставленный Снейком для него макинтош. Долго возился с ним, провоцируя в Вадиме приступы злобы и желание выскочить из каморки и самому включить ему этот долбанный скайп. Наконец, вероятно, осилил эту задачу, и в наушниках Вадима послышался знакомый звук вызова. Благодаря прекрасной звукоизоляции в каморке, Вадим ответил в полный голос:

- Привет! Я Майк.

- Глеб, - попытался улыбнуться Глеб. – Майк?

- Ну Миша то есть. Давно живу в Швеции, привык уже представляться именно так. Вроде и по-русски говорю уже с акцентом, да?

- Да не понял пока еще, - буркнул Глеб. – А как тут видео от тебя включить?

- Мы со Снейком решили без видео работать, чтобы сигнал быстрее проходил без задержки. Это важно для записи. Но в профиле есть мое фото, если ты хочешь знать, как я выгляжу, - Вадим хотел, чтобы легенда была максимально правдоподобной и подобрал для этих целей абсолютно реального персонажа, нимало не сомневаясь в том, что Глеб не станет вникать в детали, изучать, кто там на самом деле продюсировал Renegade Five и с кем работает реальный Михаил Горин – звукорежиссер, который и впрямь несколько лет назад эмигрировал в Европу, в частности в Чехию.

- Ну хорошо, - вяло протянул Глеб. – Давай начинать?

- Тексты Снейк оставил на столе. Мы их вдвоем поправили для соблюдения концепции альбома и звуковой дорожки. Ты же не будешь против?

- Да все, что угодно, - растянул Глеб губы в вымученной улыбке. – У нас с Димой договоренность была. Спою все, что скажете и как скажете.

- Ну надо же, - пробормотал себе под нос Вадим. – Так вот, как надо было с тобой работать, братик. Нашел-таки Карабас к тебе подход…

Глеб взял со стола листы с печатным текстом и погрузился в чтение. Вадим уже не боялся, что его раскроют – если брат не распознал его руку в музыкальной подложке, в текстах он не узнает его работу и тем паче.

- Ну что, поехали? – Вадим включил первый минус, потом подробно объяснил Глебу, что требуется от его вокала, рассказал, какие бэки планирует наложить.

Пропущенный через специальную программу голос звучал так, словно и вправду принадлежал другому человеку, Вадим и сам не узнал бы его, услышь он это в записи.

С вокалом у Глеба не складывалось, как они оба не пытались – ноты не брались, через каждые две строчки он пил воду, и в итоге к вечеру им так толком и не удалось ничего записать. Глеб был в мыле и выжат до предела.

- В общем, давай поступим следующим образом. Отдохнешь недельку. В студию не приходи, лучше к морю куда-нибудь рвани на юг. И поменьше говори. Лучше вообще молчи. Больше горячего чая с медом пей, лимона не добавляй. И металлистов каких-нибудь послушай – ну просто, чтобы связки и легкие вспомнили, что такое настоящий вокал. А через неделю встретимся и попробуем опять.

- Сложно-то как. Я-то думал песни три за сегодня записать.

- Ты же хочешь хороший альбом? Вы же со Снейком договорились? Вот и давай приложим для этого усилия, - Вадим изо всех сил держал себя в руках, чтобы не сорваться на свою обычную манеру общения с братом.

- Ладно, уговорил. Как вернусь с югов, отзвонюсь.

- Давай, Глебсон, поправляйся, - бросил Вадим чисто на автомате и тут же прикусил язык.

Глеб вздрогнул, повернулся к ноутбуку и удивленно уставился на экран, но Вадим уже прервал звонок и напряженно приглаживал волосы, молясь всем богам пантеона Ктулху, чтобы только младший ничего не заподозрил.

Вечером от Снейка в ватсап пришло всего одно сообщение.

- Звонил Глеб. От Майка он в полном восторге. А еще сел слушать Айрон Мейден и, кажется, зафанател. Собрался на их концерт в Барселону на следующей неделе. Заодно, говорит, на пляже поваляюсь и возьму у Дикинсона уроки вокала. Ты провел ему сеанс черной магии?

Вадим оглушительно расхохотался.

- На что только не пойдешь, Карабасик, чтобы отработать свои миллионы.

*

Братья пытались освежить в памяти остов того старого заброшенного дома, чтобы прикинуть, над каким помещением там мог располагаться чердак. На втором этаже было всего две комнаты – спальня и библиотека, где поселился теперь Вадим. Обе были огромные и по прикидкам Самойловых вполне могли занимать целый этаж. Однако, ни в той, ни в другой в потолке не располагалось ничего похожего на люк. На следующий день Вадим обошел весь коридор второго этажа, простукивая стены в поисках какого-нибудь потайного помещения. Но потом его вдруг осенило. Он достал из кармана куртки рулетку, которая всегда была при нем – негоже будущему инженеру ходить без рулетки – и принялся методично измерять площадь обоих этажей, рисуя их план. На это у Вадима ушло около двух дней. Все это время младший старался не показываться ему на глаза, только готовил еду – то, что в принципе мог осилить неумелый подросток – жарил картошку, резал ветчину, кромсал салат. С братом они почти не разговаривали. Лишь под вечер второго дня, явившись к ужину около десяти, когда Глеб уже сто раз разогрел макароны, ожидая Вадима, тот пришел, наконец, бросил на стол план здания и рухнул на стул.

- Вот оно. Где-то за библиотекой. Там явно есть еще одна комната. Целых двадцать квадратных метров с этой стороны потеряно! Глеб, кажется, мы все-таки выберемся отсюда! – радостно и взволнованно сообщил Вадим и потрепал младшего по непослушным вихрам.

Глеб попытался изобразить некое подобие улыбки, но даже не стал делать вид, что счастлив этой новости. Братья снова поужинали в полной тишине и разошлись по комнатам – Вадим в спальню на первом этаже, Глеб – в уже привычную для себя - на втором.

Наутро оба проснулись рано, наспех позавтракали и, словно по команде, отправились обследовать библиотеку. Глеб полез разгребать камин в расчете найти там какую-то дверь в соседнее тайное помещение, а, точнее, искренне надеясь ничего там не найти, а Вадим простукивал стены, снимал с полок книги в поисках какого-то рычага или иного механизма, отодвигавшего шкафы. К обеду оба утомились, а Глеб еще и основательно вымазался, поэтому Вадим отправил его отмываться и готовил обед сам. После еды старший бодро зашагал назад в библиотеку, а младший уныло поплелся вслед за ним. В камине ничего не было, поэтому он взялся помогать Вадиму простукивать полки, хотя не проявлял при этом должного рвения, все больше поглядывая на корешки книг, как вдруг ощутил в груди глухой удар и замер, не отводя глаз от ярко-синего переплета, на котором золотистыми буквами вытиснено было «Братский рай». Он осторожно, чтобы не привлекать внимание Вадима, снял книгу с полки и собрался было открыть и пролистать ее, а затем спрятать за пазуху, как вдруг послышался надсадный скрип, и стена с книгами сдвинулась куда-то вглубь, а потом поехала влево, открывая темный проход.