И тут Вадим не выдержал. Отложил книгу в сторону, резко встал, быстрым шагом подошел к младшему и сел перед ним на корточки, опуская ладони на его разведенные бедра, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не начать гладить их.

- Глеб, что ты творишь? Где ты этому научился?!

Но Глеб лишь перехватил его руку, поднес ее к своим губам, осторожно коснулся ладони кончиком языка, а затем взял указательный палец старшего в рот и принялся слегка посасывать. Вадим застонал и медленно погрузил палец в рот младшего до самого основания.

- Глеб… - пробормотал Вадим.

Но тот невинно хлопал ресницами: они же не делают ничего предосудительного. Даже не целуются! Вторую руку брата Глеб прижал к своему паху, и взгляд его приобрел умоляющее выражение. Вадим не стал расстегивать на нем джинсы, лишь медленно поглаживал отвердевшую плоть младшего через ткань, с каждым следующим движением сжимая все сильнее. Наконец Глеб охнул, откинул голову, выпуская палец старшего, дернулся и тут же обмяк, оседая в кресле безвольной куклой. Вадим взял его за плечи, прижал к себе, беспрестанно шепча:

- Маленький мой… глупый… что же мы творим… так же нельзя… нельзя…

А сам прижимал брата к себе все крепче и медленно терся о его бедро своей каменной эрекцией.

- Вадик, - бормотал Глеб, скользнув ловкими пальчиками к ширинке брата.

- Не надо, - обессиленно сопротивлялся Вадим, но лишь только на словах, никак не препятствуя брату, когда тот расстегнул его джинсы и запустил ладонь в трусы старшего.

Он вцепился Глебу в плечи, а губы его как-то сами впились в бледную шею младшего – туда, где билась под тонкой кожей сонная артерия – оставляя багровые засосы.

- Боже, Глеб, мы сошли с ума, это безумие… - шептал старший, толкаясь в ладонь младшему и покрывая его шею безумными поцелуями.

Мастурбировал Глеб неумело, и Вадим, наконец, не выдержал, поднял младшего за плечи, рухнул в кресло сам, а его посадил на себя, высвободил из джинсов затвердевший до предела член и принялся тереться им о пах Глеба, прижимая к себе брата и покрывая его лицо и шею отчаянными поцелуями. Он даже не заметил, когда младший успел стянуть с себя футболку, лишь отметил про себя, что теперь его пальцы гладят оголенный торс Глеба, касаются его сосков, скользят к плоскому животу. Глеб и сам ерзал на коленях брата, помогая тому побыстрее достичь разрядки, и буквально за секунду до семяизвержения Вадим накрыл головку ладонью и впился в губы младшего яростным поцелуем.

- Глеб, - прохрипел он вслед за тем. – Встань, пожалуйста, мне нужно в ванную, - Вадим не смел поднять на младшего глаз, кое-как поправляя на себе трусы одной рукой.

Глеб соскользнул с коленей брата и молчаливой тенью отправился за ним вниз по ступеням, проследил за тем, как тот сполоснул руки, а затем уткнулся лбом в кафельную стену и шарахнул по ней кулаком.

- Вадик, - пробормотал Глеб, подходя ближе и тычась лбом в плечо старшего.

- Глеб, если дальше так будет продолжаться, я за себя не отвечаю, - твердо произнес Вадим, не глядя брату в глаза. – Поэтому нам нужно срочно отсюда выбираться.

- Мы еще не пробовали чердак, - с горечью в голосе произнес Глеб и, развернувшись, вышел из ванной.

========== 9. ==========

Наблюдатель несколько секунд тупо пялился в протянутое ему крошечное карманное зеркальце. Рядом из-за плеча выглядывал Че – оба взъерошенные, грязные, лица обгоревшие, в пыли, волосы торчком и давно тронуты сединой. Но и вправду резануло жуткое впечатление, будто из зеркальца на них смотрел раздвоенный человек. Один, но о двух лицах.

- Самойловы, конечно, братья, - щелкнул языком наблюдатель, возвращая зеркальце его обладателю, - но не близнецы.

- С возрастом они все больше стали похожи друг на друга. Если им покрасить волосы в один цвет и сделать идентичную стрижку…

- … а также вымазать в грязи, - добавил кто-то еще из толпы.

- … то они и будут выглядеть примерно как и вы.

- Ну что ж, знаток Самойловых, - усмехнулся Че, - кто из нас кто?

- Тут вам виднее, ребята. Вы ж братья.

- Да мы не помним ничего, - пожал плечами наблюдатель.

- Что, даже Агату Кристи не помните? Не помните, какие песни из нее писали и исполняли? Ерунда, такое не забывается. Я вот хоть тоже имени своего не помню, однако, прекрасно знаю, что я хирург. И случись сейчас что с кем из вас – окажу первую помощь без проблем. Есть такие навыки и такие области в памяти, которые не стираются и не убираются никакими квантовыми флуктуациями.

Перед глазами наблюдателя снова заколыхалась толпа, он увидел гитару у себя в руках и чей-то маячащий силуэт слева. Или справа? Казалось, силуэта было два – слева красный, справа – черный. А он сам тогда кто? Он тряхнул головой и потер виски.

- Чего вы байки травите! – крикнул кто-то в толпе. – Пойдемте бункер лучше штурмовать, пока комета нам тут фоллаут не организовала.

И люди начали медленно подниматься с гранитного пола и брести в направлении выбитой двери у подножия эскалатора. В узком коридоре в ширину могли одновременно протиснуться не более двух человек, и у входа выстроилась длинная очередь. Когда начало толпы уперлось в дверь в конце этого коридора, на платформе у эскалатора образовался основательный затор. Кто-то из передних рядов закричал, чтобы сдали назад и позволили протиснуться вперед Самойловым. Вероятно, все были уверены, что у них имеется ключ. Наблюдатель и Че, разводя руками, все же пошли вперед, но, оказавшись перед дверью, точно так же не смогли ее открыть. И тут Че вдруг принялся ощупывать дверной проем и через несколько минут извлек оттуда небольшой ключ. Наблюдатель с удивлением поднял на него глаза, а тот только пожал плечами:

- Только не спрашивай, откуда я это знаю. Понятия не имею. Просто вдруг в мозгу сверкнуло, будто бы я уже видел, как Женя делал что-то подобное…

- Женя?

- Сам ничего не понимаю ей-богу, - замотал головой Че.

Парень, возглавлявший толпу, намеревавшуюся приступом брать бункер, толкнул дверь ногой и первым без лишних вопросов побежал вниз по эскалатору в Метро-2.

- Получается, ты тоже был уже здесь? Женя тоже приводил тебя сюда? – наблюдатель схватил Че за локоть и отвел в сторону, пропуская торопившихся спуститься людей.

- Кажется, да. Но все так смутно. Кажется, я был в магазине с охранником, потом мы пошли ко мне домой и по пути наткнулись на этого парня – Женю. Он и отвел нас в бункер. Как я все-таки в итоге оказался на улице – я понятия не имею.

- И оружие у тебя от Жени?

- Думаю, да…

- Хм. Я что-то не припомню, чтобы он предлагал мне оружие. Странно все это. Пойдем вниз разбираться.

- Он им не откроет, - спохватился вдруг Че. – Мы с ним договорились о кодовом стуке.

- Три коротких, два длинных, три коротких?

- Да.

- А пароль?

Че зажмурился, напрягая память.

- Кажется, Самойлов. Он их не впустит. А я подставлять Женю не собираюсь. Пусть долбят ему в дверь сколько хотят.

И они долбили. Долбили без остановки, орали, требуя впустить их, а наблюдатель и Че тем временем сидели в стороне, и каждый размышлял, как им поступить. Сейчас, после всего, что тут устроили обезумевшие люди, Женя вряд ли откроет и на кодовый стук.

- Ну и что нам теперь делать? – заорал кто-то из толпы.

- А я слышал, как вот эти двое, - и второй ткнул пальцем в сторону наблюдателя и Че, - обсуждали какие-то кодовые удары и пароль. Я, правда, не расслышал, какие именно, но бьюсь об заклад, они точно знают, как попасть внутрь.

Несколько мужчин тут же отошли от двери в бункер и нависли над «Самойловыми».

- Ничего не хотите нам сказать?

Те лишь синхронно помотали головами.

- Думаете, если бы мы действительно знали все эти сигналы и пароли, то сидели бы сейчас вместе с вами? Проскочили бы как-нибудь незаметно, заперли бы ту верхнюю дверь изнутри и давно были бы уже в бункере! Или зачем, вы думаете, мы вообще из него ушли?