Тот уныло помотал головой.

- Валер, у тебя тоже память отшибло? – повернулся он к охраннику.

- Трудно сказать, - почесал тот лоб. – Имя у меня на бейджике написано, - и он ткнул себя пальцем в лацкан пиджака. – Я был в магазине в форме охранника. А вот получится ли вспомнить что-то из прошлого?..

- Что с нами, а? – в ужасе пробормотал наблюдатель.

- Это все комета. Очень крупный космический объект, который мало того, что подойдет к Земле непозволительно близко – настолько, что будет захвачен ее гравитационным полем и выброшен на поверхность – так еще и скорость ее беспрецедентна в связи со сменой траектории. Это еще надо выяснить, почему она эту траекторию сменила! Может быть, комета – это меньшее из зол, что нас ожидает. Может, у Юпитера ось вращения сместилась, и вот тогда нам точно каюк, никакой бункер не спасет.

- Ну так а память наша причем?

- По поводу оси Юпитера – это всего лишь мое предположение, а вот земная ось уже сместилась, потревожив материю, внутри которой наша планета и вращается. Это теоретически может вызывать так называемые квантовые флуктуации, когда из ниоткуда появляются частицы и, по закону сохранения энергии, практически тут же в никуда и пропадают. И из-за ускорившейся кометы, сменившей траекторию движения, из-за смещения земной оси, а, вероятно, и оси Юпитера, эти квантовые флуктуации превращаются в непрерывную цепочку возникающих и тут же исчезающих частиц. Процесс настолько ускорен, что мы не видим факта исчезновения, точнее, не ощущаем его, ощущаем лишь периодическое присутствие чего-то чужеродного, но поскольку оно тут же пропадает, сознание не успевает зацепиться за этот факт, он улавливается лишь подсознанием. Наш мозг, наша память неизменно реагируют на виртуальные квантовые колебания – и реагируют вот таким вот образом: с одной стороны мозг наш понимает, что какое-то явление имело место быть, а с другой – он не улавливает, какое именно, с кем и когда. Начинает путать правду с вымыслом, свою историю с чужой. Отсюда провалы в памяти и куда более страшные вещи, но о них я пока даже думать не хочу.

- И надолго все это? – протянул наблюдатель.

- Пока комета не упадет. Тогда все устаканится, и память постепенно восстановится. Это при оптимальном исходе. А пока… как, ты говоришь, тебя зовут? Гена? А так могли звать кого-то из твоего окружения?

Наблюдатель нахмурился и почесал затылок.

- А по профессии ты кто?

- Вроде айтишник, - неуверенно произнес Гена.

- Уверен в этом?

- Нет, - помотал он головой, смутно припоминая, что айтишником и, вероятно, и Геной в его окружении был, кажется, совсем другой человек, но вот только кто…

- Просто твои личные воспоминания могли смешаться с воспоминаниями кого-то другого, с кем ты был рядом в момент начала отсчета падения кометы.

Сосед! – осенило вдруг наблюдателя. Ведь это он тщетно пытался взломать его профиль в инстаграме и выяснить, кто отправил ему ту злополучную ссылку.

Наблюдатель дрожащими руками достал из рюкзака планшет, набрал пароль, открыл скачанное видео и положил его перед Женей:

- Вот что пришло мне в инстаграм буквально через несколько минут после того, как я узнал о падении кометы.

Женя внимательно посмотрел начало. Промотал еще немного вперед, остановил видео, рассматривая лицо Вадима, а затем вернул планшет наблюдателю.

- Это ведь Вадим Самойлов, так?

- Похож на него, да.

- А ты в курсе, что и ты на него похож? - и тут же словам Жени закивал Валера. – Поэтому мне твое лицо и показалось тогда знакомым. Может, ты и есть он? Ну или там его брат Глеб? Их же вроде двое.

- Неужели ты думаешь, я бы забыл это? Что я Вадим или Глеб Самойлов, известный музыкант! Да как бы я мог забыть? Хоть обрывки воспоминаний да должны остаться, - недоуменно произнес наблюдатель, и тут же перед глазами его поплыла восторженная толпа, а сам он ощутил себя на сцене у микрофона с гитарой, поющим что-то вроде «Отчего немеют зубы, как дрожат от страсти губы…»

Он помотал головой и зажмурился. Этого не может быть!

- Вадим – брюнет, Глеб – русый, а я шатен, и глаза у меня скорее зеленые, - продолжал спорить наблюдатель.

- Мы не знаем, как сейчас выглядят оба брата. Они стареют, седеют, ты тоже.

- Но один факт у нас все же есть – нам обоим прислали ссылку в директ. Ему на какую-то повесть, события которой, насколько я понял, были почерпнуты из их с братом жизни. А мне - ссылку на это видео, где он повесть эту читает. Но судя по времени, он эту ссылку получил гораздо раньше, задолго до меня.

- А это неважно, - помотал головой Женя. – В таких историях, как наша, время уже не имеет значения. Все происходит сейчас – и настоящее, и будущее, и любое прошлое. Все перемешивается в тугой клубок, и уже не различить, где реальность, а где – выдумка, где настоящие частицы, а где виртуальные – которые каждый миг исчезают и появляются вновь.

Наблюдатель отмотал видео на момент, на котором остановился в прошлый раз, и, пока Валера раскладывал картошку по тарелкам и резал хлеб, успел отсмотреть несколько минут пресс-конференции.

- Видишь? – показал он Жене. – Минимум еще одна камера задействована, не только та, что у него в спальне. За ним, вероятно, ходили и целенаправленно снимали. Зачем? Чтобы скинуть это потом мне? Кстати, ты не помнишь, действительно ли Вадим устраивал подобную пресс-конференцию?

- Мне едва удается уложить собственное имя в голове. Я так торопился в бункер не из страха, что кто-то меня опередит – я боялся забыть, где он находится или что он в принципе существует… А ты спрашиваешь меня, была ли конференция Вадима Самойлова…

- Интернета тут нет, я полагаю?

- Его сейчас нигде нет и не будет, - покачал головой Женя и, садясь за стол, приступил к еде.

- Но если он и есть я…

- Или его брат, - перебил его Женя, энергично прожевывая ветчину.

- Или Глеб, да, зачем мне это выслали?

- Ну не знаю, - пожал плечами парень. – Вариантов много. Чтобы вспомнил, кто ты. Чтобы узнал про эту конференцию, если ты вдруг о ней не знал… Чтобы узнал что-то еще – ты же не досмотрел видео до конца? Давай будем делать выводы, когда досмотришь. А до той поры, если не возражаешь, будем называть тебя Геной. Все равно ведь другого имени ты не помнишь. Да и это было первое, что пришло тебе на ум.

- Теперь мне начинает казаться, будто так зовут моего соседа, который помогал мне выяснить, кто выслал мне эту ссылку.

- Если тут замешаны квантовые флуктуации, ни один айтишник помочь тебе не сможет, - покачал Женя головой. – Сам уже, наверное, теперь понимаешь почему.

И наблюдатель печально кивнул.

После обеда все разошлись по комнатам – Женя предпочел одноместную, хотя по площади она ни в чем не уступала остальным трем. Валера хотел было порубиться с наблюдателем в карты, но тот дал ему понять, что безумно устал и хотел бы хоть немного поспать. Но как только оказался в одиночестве, тут же завалился на кровать и возобновил просмотр пресс-конференции. По окончании он выключил планшет и задумчиво уставился на серый потолок. Комната выглядела удручающе: без окон и даже без имитации таковых, с унылой лампочкой под потолком – строители в свое время даже не удосужились повесить хоть самую скромную люстру. Три кровати и еще одно свободное место – вероятно, для четвертой. Все же бункер вполне мог в себя вместить 16 человек вместо 11, впрочем, и этого было слишком мало. Тишина и неизвестность угнетали. Телевидения здесь не было, а существовать без новостей о комете наблюдатель уже не мог. Он безуспешно попытался поймать сигнал вайфай, но планшет даже не сделал попытку подключения, словно ему и без того было ясно, что она провалится. Оставалось только ждать – неделю, две, месяц, прежде чем попытаться выбраться наружу и выяснить, как там обстоят дела.

Он поднялся с кровати и побрел к комнате Жени. Постучал. Тот лежал на кровати и вальяжно листал какой-то толстый том.

- Как мы узнаем, что пора выходить? Ведь здесь ни одна техника не ловит. Мы совершенно отрезаны от внешнего мира.