Вперед отправили Фредди, за ним шел Брай, следом я, и замыкал нашу колонну вечно всем недовольный Родж. Поначалу идти было довольно сложно – необходимо было приноровиться к подъему, хоть и не слишком крутому, к темпу других участников, чтобы не отставать и не упираться им палками в спину. Поэтому насладиться видом Токио с высоты его главной достопримечательности нам удалось не сразу. Однако постепенно руки привыкли не выпускать палки, подъем не вызывал излишнего напряжения мышц, да и перевалочные станции попадались буквально каждый километр. На первой же мы рухнули возле небольшого деревянного домика – прямо так в снег, даже не снимая лыж, и окинули взглядом окрестности. Солнце давно взошло, и мы планировали переночевать на вершине, чтобы встретить восход на метеостанции, расположенной прямо у края кратера, а потом начать спуск. Такого дивного голубого неба я не видел еще никогда в жизни. Оно было почти прозрачным. Казалось, сдерни его, словно тонкую вуаль, и за ним обнажится космический шелк с ослепляющим маревом звезд. Я сидел там в снегу, пытаясь отдышаться, и понимал, что это лучший момент в моей жизни. Что с этим ощущением полного единения с вселенной не сравнится ничто, даже наша любовь с Фредди. И он, кажется, тоже это понимал и не сводил взгляда с просыпавшегося под нашими ногами Токио. Родж и Брай сидели несколько поодаль друг от друга, однако, я заметил, как перекинулись они взглядами, и как пронзительна была голубизна глаз Тейлора, и каким серебром засияли глаза Мэя, когда их взгляды скрестились.
В течение дня мы делали еще несколько привалов, но усталость куда-то испарялась с каждым шагом, словно мы ступали по облакам, которые сами возносили нас ввысь – прямо к кратеру. Вся прошлая жизнь казалась бессмысленной и пустой, хотелось сотворить что-то великое, достойное этого чуда природы, которая создала его без всякого участия человека. Все мы молчали, разговоры вообще казались пошлыми, ненужными, не способными передать переполнявшие нас чувства.
Крошечная метеостанция ютилась прямо на краю потухшего и засыпанного снегом кратера. Вершина вулкана тонула в густых облаках, образовывавших чудной формы шляпку, и сквозь них просматривалось только вездесущее беспокойное солнце. Ввалились мы туда уже под вечер, перекусили и тут же отрубились, поставив будильник на половину четвертого. Мы не хотели пропустить ни минуты восхода. Встали затемно, успели перекусить и гурьбой вывалились наружу ждать. Сели на краю жерла чуть поодаль друг от друга и вперили взгляды в отдаленный восток. Спустя около получаса из-за горизонта показались первые робкие золотистые всполохи, постепенно залившие все небо, высветлившие его, обратившие угольную черноту в отблески лазури. А вслед за ними выползло и ленивое еще тусклое светило. Все вокруг тут же расцвело голубыми и розовыми разводами, и я непроизвольно подвинулся ближе к Фредди, прижался щекой к его плечу, чувствуя, что переживаю сейчас самое волнительное мгновение в своей жизни. Фредди не повернулся, лишь положил руку мне на плечо, а в карих глазах его отражалось всходившее над землей солнце. Снег в кратере на фоне абсолютной голубизны вокруг ослеплял своей белизной, и где-то там внизу проснувшиеся жители далекого Токио наверняка наслаждались зрелищем темно-синей горы в белоснежной шапке и сверкающей над ней золотой короны только что взошедшего солнца. Лицо Фредди залилось краской, я перевел взгляд на Бри и Роджа: они сидели, тесно прижавшись друг к другу, но едва ли осознавали это.
Спускаться мы начали ближе к обеду и прибыли на ту самую станцию, с которой и стартовали вчера, уже к вечеру. Решили не продолжать путь в темноте и остались на ночевку, тем более на этой станции предлагались на редкость комфортные условия: баня, душ, хорошее меню, отдельные комнаты…
В тот вечер на станции царил ажиотаж: прибыло много новых туристов, все по большей части европейцы, много девушек, и я заметил, как загорелись глаза Роджа при виде них. Японки ему явно были не по вкусу. Он наскоро принял душ и тут же убежал увиваться за первой попавшейся француженкой, Фредди залег в бочке с горячей водой, а я, быстро ополоснувшись, отправился в номер отдыхать. Куда пропал Бри, я не обратил внимания.
Заснул я мгновенно и проспал словно младенец несколько часов, пока не проснулся от жуткой жажды и решил спуститься вниз хоть сок в баре взять или и вовсе промочить горло чем-нибудь горячительным.
Дверь в баню была открыта и, хотя там царил уже приятный рыжий полумрак, возле остывающих бочек с водой еще шевелились фигуры полуночников. Я взял бутылку сока и подошел к дверному проему. Внимание мое привлекла стройная женская фигурка в ярком кимоно. Она копошилась в углу, поправляя влажные волосы и завязывая туже пояс, и на секунду повернулась ко мне боком. Ее изящный профиль моментально отпечатался в моем сознании: я никогда в жизни не встречал никого прекраснее ее, хотя с нынешним напряженным гастрольным графиком успел уже повидать массу красоток. В ее же красоте сочеталась ангельская утонченность и порочная бездна. В темноте не рассмотреть было цвета ее глаз и волос, но и того, что я увидел, было достаточно, чтобы сердце мое лихорадочно забилось. Она двигалась томно, почти вальяжно, и в движениях ее было столько завораживающей, одновременно приглашающей и отталкивающей неги, что я невольно позавидовал мужчине, которому она будет принадлежать или уже принадлежит. Впрочем, такая не принадлежит, а обладает, - подумалось мне.
И тут взгляд мой упал в противоположный угол бани. Там на скамейке сидел, ссутулившись, Бри и тоже не сводил глаз с одевающейся незнакомки. У него давно уже не было женщины, по крайней мере, постоянной, а для девушек легкого поведения он был слишком зануден и щепетилен, а посему постоянно пребывал один. Да и больные чувства к Роджеру не давали возможности лишний раз расслабиться. А после той дурацкой сцены при выборе дома Бри и совсем уж сник. Неудивительно, что теперь он сделал стойку на такой редкий экземпляр: ему просто жизненно необходимо было забыться и снять напряжение.
«Брось, Бри, - думал я, - она уж точно не для тебя. Даже знай она, кто ты такой, то затребует у тебя слишком высокую цену – всю твою жизнь. А для разовой акции подыскал бы лучше кого-нибудь попроще»…
Я хотел было подойти к нему и сказать все это вслух, однако, уже опоздал: Бри поднялся и решительно направился в сторону девушки. Его слегка пошатывало, вероятно, он порядком набрался перед тем, как сподобиться на такое. Нечасто увидишь Мэя, атакующего незнакомую даму. Но тут алкоголь, усталость и приятное изнеможение после бани сделали свое дело, и Брай даже не стал произносить лишних слов, а сразу подошел к незнакомке со спины, обнял ее за плечи, прижал к себе и жарко зашептал что-то на ухо, зарываясь лицом в ее влажные пряди. Она вздрогнула, но отчего-то не отпрянула, а словно бы даже подалась назад, чем немало меня удивила. Он резко развернул ее лицом к себе и накрыл губы порывистым поцелуем, а она обвила руками его шею, притянула к себе, и так они замерли на несколько секунд. Затем он переместился губами на ее шею, а она откинула голову и хрипло выдохнула:
- Бри…
Кажется, в это мгновение мы оба с Бри едва устояли на ногах от изумления.
Он схватил ее за плечи, оторвал от себя и всмотрелся в ангельские черты. Перед ним собственной персоной стоял Родж, теперь это понял и я.
- Родж! Что ты тут делаешь? – изумленно пробормотал он, отступая и пряча лицо в ладонях.
- Да вот одевался после бани и собирался идти спать, а тут ты… - во тьме глаза Роджа сверкнули хитрым блеском. – Может, все же продолжишь? А то остановился на самом интересном…
- Извини, - едва слышно буркнул Мэй и пулей вылетел из помещения, я едва успел отойти в сторону.
Когда туман перед глазами рассеялся и Джон постепенно пришел в себя, то снова увидел над собой обеспокоенное лицо Фредди. Однако, повторно упасть в обморок у Джона уже не получилось, поэтому он тихо вздохнул и закрыл глаза.
