[Поэты 1840–1850‐х годов] 43. «Любя его, принадлежать другому!..» Любя его, принадлежать другому!.. И мне в удел сей тяжкий долг избрать? Мне, изменя обету дорогому, Иной обет пред алтарями дать?.. Жестокие!.. Они не понимают, Что буду я, их воле покорясь; Судьбой моей они располагают, Ни чувств моих, ни сердца не спросясь! Могу ли я забыть любовь былую… Заменит ли одна рука моя Привязанность и преданность прямую?.. Позволено ль коварством подкупным Обманывать искателя младого И заплатить за жар огня святого Кокетством лишь расчетливым одним!.. Когда во мне, любовью ослепленный, Он думает сочувствие сыскать, Должна ли я, играя им надменно, Безумные мечты его питать?.. Должна ли я надеждою напрасной Его привлечь, в нем сердце упоить, Его на миг блаженством озарить, Чтоб, ложь презрев, он вправе был, несчастный, Проклятием меня обременить?.. Ах, нет!.. Грешно и низко бы то было!.. Доверие – святыня!.. Горе той, Кто, не поняв измены первой силу, Сомнениям предаст весь век чужой! Но я, любви я слишком цену знаю, Чтоб ею мне бессмысленно шутить! Я не могу другого полюбить, Но искренно в нем чувство уважаю! Победу я заметила свою Без радости, без гордости сердечной… И клятву я самой себе даю. Люблю к тому остаться верной вечно! <1842–1850> 43. Ст-ие – из гл. 15 «Сватовство» романа в стихах «Поэзия и проза жизни. Дневник девушки», где оно принадлежит героине романа Зинаиде; его ранняя редакция («Невозможно»; 1831), по-видимому, выражала настроения самой Р., колебавшейся между любовью к Алексею Голицыну и выходом замуж за богатого гр. А. Ф. Ростопчина (брак был заключен в 1833 г.). Почти абсолютная инфинитивность начала (за исключением перволичного мне) вторит альтернативности размышлений лирической героини (о другом и чужом), отмеченных влиянием Татьяны в VIII гл. «Онегина». ИФ 3+1+2+1+1+(3-1)+1+1+1 пронизывают весь текст. Ст-ие написано Я5жм с опоясывающей и перекрестной рифмовкой, с одной холостой строкой (Заменит ли одна рука моя, – отсутствует 4-й член схемы AbAb) и с одной добавочной – в кульминации ИС 3-1 (Его на миг блаженством озарить).
44. Безнадежность Вставать, чтоб целый день провесть наедине С напрасными и грустными мечтами, В безжизненной степи, в бемолвной тишине, Считать года потерянными днями, Не видеть пред собой ни цели, ни пути, Отвыкнуть ждать, забыть надежды сладость И молодость губить в деревне, взаперти, — Вот жребий мой, вот жизнь моя и радость! Когда ровесницам моим в удел даны Все общества и света развлеченья, И царствуют они, всегда окружены Толпой друзей, к ним полных снисхожденья; Когда их женский слух ласкает шум похвал, Их занят ум, их сердце бьется шибко, — Меня враждебный рок здесь к степи приковал, И жизнь моя лишь горькая ошибка!.. Напрасно я в себе стараюсь заглушить Живой души желанья и стремленья… Напрасно зрелых лет хочу к себе привить Холодные, сухие размышленья… Напрасно, чтоб купить себе навек покой, Состариться сейчас бы я готова… Вперед, вперед и вдаль я рвусь моей мечтой, — И жить с людьми стремится сердце снова!.. 1836; оп. 1856 44. Ст-ие открывается квазиабсолютной ИС (6-1/1) с резюмирующим Вот…; II строфа неинфинитивна, а в III инфинитивы, на этот раз зависимые, возвращаются (1+1+(1-1)+1). Альтернативность ИП мотивирована нетрадиционным для элегии, но характерным для «женской» тематики противопоставлением бессмысленной сельской жизни полноценной городской/светской. Более обычно выражение того же элегического уныния в осенне-зимнем природном коде, ср. «Осенние листы» (1834/5), с ИФ 1+2+4 и мотивом неосуществимого маршрута: И вы, как я, обречены Увянуть здесь перед зимою?.. И я, как вы, осуждена Не покидать степи печальной, В ней изнывать , тоски полна, Вотще душой стремясь в путь дальний?.. Нам вместе ль рок велел страдать , И век отжить , и умирать В своем углу непросвещенном, Под небом, вечно омраченным, И стран желанных не видать?.. 45. Еще о Неаполе Пойдет ли дальше он, все берегом морским, — То сад тенистый там, то вилла перед ним, И каждая из них изящно, прихотливо По вкусу новому устроена на диво. Чем ближе к пустырям, чем дальше от людей, Тем краше здесь страна, пленительней, милей. И вот – раскинулась Вергилиева Бая, Залива тихого окраины лобзая… Но пусть он древности созданий здесь не ждет: Обломки только он да местность здесь найдет, Да прелесть имени волшебного, да виды, Любимые певцом бессмертной Энеиды… Чего же более, когда дано мечтам, Забыв людей и век и все, что в тягость нам, В уединении природой наслаждаться, Картиной дивною на воле восхищаться, Нырять в безбрежьи волн, витать вблизи небес, Ловить вулкана дым, весь этот край чудес Восторгом обнимать, весною упиваться И в полусне души теряться, забываться?.. 1846 45. Это третье и последнее ст-ие цикла. Длинная заключительная ИС 9 типична для элегических восторгов по поводу являющегося в мечтах благословенного юга (ср. № 32), но уместна и применительно к средней полосе, ср. №№ 18, 33, а тж. «В деревне» Р. (1854), с эскапистской начальной ИС 9 (далее речь переходит в повелительный модус): |
