Перевод с английского «Повествования» Джона Элфинстона был выполнен Е. Б. Смилянской, а затем проверен и исправлен Ю. Лейкин. Большую помощь в работе над переводом оказал Алексей Анатольевич Лебедев, не только взявший на себя труд отредактировать перевод лексических оборотов и терминологии, принятых в русском парусном флоте XVIII в., но и делившийся знаниями о стратегии и тактике морских операций эпохи Элфинстона. Важную помощь оказали также Дмитрий Геннадиевич Федосов и Джеймс Дейви, объяснявшие английскую морскую терминологию, рекомендовавшие научную литературу по истории Британского флота и шотландцев на российской службе.

Появлению данного издания способствовали Денис Анатольевич Сдвижков, с энтузиазмом откликнувшийся на предложение издать перевод сочинения Д. Элфинстона в серии «Archivalia Rossica» издательства «Новое литературное обозрение», а также финансовая поддержка издания Германским историческим институтом в Москве. Неоценимую помощь при подготовке книги к печати оказал Кирилл Алексеевич Левинсон и как редактор издания, и как переводчик, щедро делившийся своим опытом и познаниями.

Рукопись издания обсуждалась в Центре по изучению XVIII века ИВИ РАН; ценные комментарии и пожелания, высказанные коллегами, позволили избежать ряда существенных погрешностей и были с благодарностью приняты.

Авторы считают приятным долгом поблагодарить коллег, способствовавших своими советами, знаниями и помощью подготовке этого издания: Иана Бишопа, Керстен Вендт, Александра Борисовича Каменского, Пола Кинана, Галину Александровну Космолинскую, Сергея Яковлевича Карпа, Ханну Ковальску, Надежду Юрьевну Плавинскую, Марию Александровну Петрову, Сергея Викторовича Польского, Ерофея Юрьевича Морякова, Иру и Алису Нордстрем, Уильяма Райна, Роя Робсона, Игоря Игоревича Федюкина, Александра Ильича и Ольгу Александровну Цапиных, Джанет Уоррал, Питера Фика, Анну Фризен.

Джон Элфинстон родился в 1722 г. в Шотландии в прибрежном городе Бонесс в графстве Уэст-Лотиан, там, где устье реки Форт8 превращается в глубокий залив Северного моря. Вероятно, он принадлежал к известному шотландскому клану9. Если это так, то один из его дальних предков епископ Уильям Элфинстон (1431–1514) еще в 1494 г., получив буллу папы Александра VI, основал Абердинский университет. В 1510 г. другой возможный предок Джона – Александер Элфинстон – получил пэрство Шотландии, которое до настоящего времени сохраняет уже 19‐й лорд Элфинстон. В 1603 г. один из Элфинстонов – сэр Джеймс – был пожалован титулом лорда Балмерино, и Джон Элфинстон, как считали его потомки, вполне мог унаследовать этот титул и пэрство после бездетного 6‐го лорда Балмерино, но Артур Балмерино лишился головы за участие в якобитском восстании в 1746 г., и Элфинстон «по совету друзей» якобы сам отказался от этого наследства. Подтверждений этой семейной легенде найти не удается, и ветвь Балмерино считается пресекшейся в 1746 г. без упоминания об «упущенном»10 пэрстве автора нашего «Повествования».

Впрочем, Джон Элфинстон был приглашен на российскую службу не из‐за древности и славы рода Элфинстонов-Балмерино, а благодаря приобретенному боевому опыту на долгой службе в британском Королевском флоте11. Он с юности выбрал морскую службу, как и его отец. В 24 года Джон стал лейтенантом флота, с 35 лет начал командовать судами (с 1759 г. – линейными кораблями в чине пост-капитана12).

Во время Семилетней войны (1756–1763 гг.) Элфинстон участвовал в высадке британцев на французское побережье, был ранен и даже побывал недолгое время в плену (1758), а затем в 1760–1761 гг. крейсировал у берегов Фландрии и Норвегии. Он плавал также и у берегов Америки, в частности, сражался против испанцев при взятии Гаваны в экспедиции британского адмирала Джорджа Поукока в 1762 г. и искусно провел караван судов через Багамские проливы.

В конце войны Джон Элфинстон уже командовал 60-пушечным линейным кораблем, но об адмиральском чине в Британском флоте в мирное время он мог только мечтать. И вот в 1769 г. российский посол в Лондоне граф И. Г. Чернышев пригласил его поступить на российскую службу на очень привлекательных условиях и сразу по приезде в Россию получить чин контр-адмирала13.

К этому времени Джон Элфинстон имел уже пятерых детей, и в семье ждали шестого. Обговорив с Чернышевым все условия, включая обеспечение жены и детей на случай его кончины, Элфинстон получил разрешение короля и адмиралтейства и с двумя сыновьями – тринадцатилетним Джоном и одиннадцатилетним Самьюэлом – отправился в Петербург. Он ехал, чтобы познакомить русских с «отменным британским опытом», показать миру свои исключительные способности и составить свой капитал14. Первые впечатления от приема при российском дворе действительно преисполнили его осознанием важности своей миссии.

Британский посол лорд Чарльз Каткарт доносил в Лондон сразу по приезде Элфинстона: «Говорят, что контр-адмирал Элфинстон будет командовать эскадрой обшивных кораблей15, которая вскоре будет готова к плаванию; ее предназначали под командование адмирала Спиридова. Этот джентльмен прибыл сюда в воскресенье, и я возил его в тот день в Петергоф, где его появление вызвало большое удовлетворение (great satisfaction) <…> Императрица, кажется, очень довольна этим приобретением»16.

Встречи и конфиденциальные беседы с императрицей и графом Н. И. Паниным, экипажи из дворцовой конюшни, апартаменты во дворце рядом с покоями великого князя и ужины с юным генерал-адмиралом флота Павлом Петровичем – все это наводило Элфинстона на мысль, что именно ему уготовано возглавить секретную экспедицию российского флота, и, как видно из вышеприведенного послания Каткарта, посол разделял те же надежды.

Однако первыми неприятными событиями для Элфинстона в России становятся поездка в Кронштадт и знакомство с адмиралом Спиридовым, которого, как оказалось, уже давно назначили командовать эскадрой и который спешно готовил суда к походу в Средиземное море. Осмотр этой эскадры произвел на Элфинстона тяжелое впечатление: в Кронштадте британцу все показалось в запустении, на кораблях он не мог найти офицеров, но более всего ему не понравился сам адмирал Спиридов. Всё, прежде всего – простота адмирала, вызвало в британце протест, а потому при описании этой встречи он отметил лишь небритое лицо, грязную одежду адмирала и, главное, его шокирующую иностранца привычку к объятиям и поцелуям при встрече (Элфинстон назвал это «поцелуем Иуды»). Русский обычай приветственного поцелуя и в дальнейшем вызывал у Элфинстона брезгливость и отвращение. Впрочем, не могли привыкнуть к такой форме приветствия и другие британцы17.

По возвращении в Петербург он составил большую записку с предложениями об усовершенствованиях на снаряжаемых кораблях, которые императрица повелела «исполнить по возможности»18.