Что-то внутри. Гложет его. Доктор Хармон пристально смотрит на него, слегка приоткрыт рот, чтобы оценить безнадежность пациента. Тейт знает, как умрет психиатр. Тейт убьет его.

— Во всей этой крови что-то есть, блин, — он думает о сосудах, наполненных кровью и открытых ранах. Он думает о Вайолет с ее Morrissey, сарказмом и темно-фиолетовыми шрамами. — Я тону в ней. Индейцы верили, что злые духи живут в крови. И раз в месяц, на особой церемонии они пускали себе кровь, чтобы освободить этих духов.

Его голос сразу же становится низким и скрипучим, когда он всего лишь думает о свежей или запекшейся крови. Она вызывает у него жажду.

— Мне кажется, это довольно умно. Очень умно. Мне нравится, — Тейт поднимает глаза и уже в миллионный раз видит себя мертвым. Кровь вытекает из него, медленно капая на пол. Он и правда не может винить других. Он такой же грязный и испорченный, как и все остальные. — Думаете, я сумасшедший? — Я знаю, что я сумасшедший.

Доктор Хармон делает паузу, обдумывая ответ. — Нет, я думаю, что ты творческая личность. И я думаю, что ты сильно страдаешь.

Тейт не пропустит ответного удара. — Моя мать, наверное, волнуется обо мне, да?

— Наверняка.

Он усмехается. Ничего не может с собой поделать. — Она - членососка. В смысле, буквально, членососка, — объясняет он, а затем бросает взгляд на дверь, чтобы убедиться, что она не стоит там, готовая придушить его. — Раньше постоянно отсасывала соседу. Я был бы удивлен, если бы узнал, что она не трахается с Вами, чтобы не платить огромные суммы за сеансы, — он поднимает голову. — Мне казалось, врачи больше не принимают на дому. Сколько дополнительно денег Вы за это берете? Полтинник? Сотню? — Тейт продолжает разрывать дырку на своих джинсах. — Или моя мать тоже у Вас подсасывает?

Доктор Хармон сглатывает. — Тейт, мы отходим от темы. Давай поговорим о твоих видениях?

— Не волнуйтесь. Когда мне было шесть, мой отец узнал об этом и ушел. — Парень вздохнул. — Бросил меня с этой членосоской. Представляете? Это ж вообще?

— Слыхал и похуже.

— Круто, — Тейт наклоняется почти инстинктивно. — Расскажете что-нибудь? Люблю всякие истории, — его любимой была Мальчик, который кричал Волк. Еще в детстве он понял, что мораль этой сказки была такова: лжецы умрут в страданиях.

Доктор Хармон улыбается. — Нет, не могу.

Тейт может убить его прямо здесь и сейчас. Перепрыгнуть через журнальный столик и разбить голову психиатра об пол. До той степени, чтобы содержимое его черепа не превратилось в пюре. Но он этого не делает. Черт возьми, да он в прошлой жизни вполне мог быть сраным святым. — Этот мир, это мерзкое место. Это мерзкое и отвратительное шоу, — его трясет, голоса внутри не унимаются, кричат. — В мире столько боли, понимаете? — Он получил ее сполна. Он начал умирать уже в тот день, когда родился. Как и все мы. — Столько боли.

* A Perfect Circle - Pet

(строчки, упомянутые в начале главы)

Комментарий к часть I

Есть еще тут те, кто помнит меня?) В общем, у меня сохранилось в черновиках парочка старых переводов из далекого 13-ого года (это один из них), все руки не доходят отредактировать.

P.S. когда бралась за перевод, такого сюжета в русскоязычном фандоме АИУ не было, так что если уже есть подобная работа, то, я думаю, ничего страшного, если я выставлю этот перевод, удалять все равно жалко :)) Ну и по традиции, кому понравилось, отписывайтесь в комментариях, ведь ни для кого не секрет, что они подстегивают авторов писать больше и лучше, ну а меня редактировать перевод :))

P.P.S. лично для меня была одна из любимых работ по фандому

========== часть II ==========

Саундтрек: Closer by Nine Inch Nails The Sun by Mirah Nude by Radiohead.

x

Ты, кажется, фантазия моя

часть II

я хочу трахнуть тебя, как животное,

я хочу чувствовать тебя изнутри

— Nine Inch Nails

x

Вайолет была рядом, как и все предыдущие дни. Он понятия не имел, как она забирается в дом, но каждый раз, когда он возвращался из школы и бежал по лестнице наверх, она с закрытыми глазами уже сидела на его кровати, скрестив ноги и покачивая головой в такт музыке.

Ему хотелось поцеловать ее. Ужасно сильно. И это желание росло в нем иногда всего лишь от того, что он протягивал руку и дотрагивался до нее. Ее кожа была такой бледной, что ему даже казалось, будто много лет назад ее что-то напугало до смерти, и этот ее страх не прошел до сих пор. И, если уж быть совсем откровенным, иногда в ее взгляде мелькало что-то такое, отчего она начинала смотреть в одну точку, погружаясь в свои мысли и будто бы переставая дышать. И он мог поклясться, что в такие моменты ему казалось, что она и правда мертва.

Тейт даже рассказал доктору Хармону о ней. На самом деле он этого не хотел… Но мысль о ней просто выскользнула из его рта, как выскальзывал на долю секунды ее язык, такой розовый, горячий и влажный, поддразнивая и очерчивая нижнюю губу, а затем скрывался за губами так же внезапно как и появлялся. Он хотел провести рукой по ее волосам, уложить ее на постель и ласкать ее нежную кожу, чтобы она мурлыкала, как котенок.

— Она девственница, — нахально рассуждал он, никогда не называя доку ее имя. Последний, в свою очередь, нахмурившись, что-то записывал в свой блокнот. И Тейта не на шутку волновало, что он может проговориться доку о Вайолет только из ебаного интереса, — А они так легко становятся мокрыми.

Честно говоря, он не знал, как поступать с этими дурманяще развратными мыслями. В Бостоне он, конечно, целовался с девушками, и, бывало, все могло зайти и дальше, но при условии, что он примет правильное количество лекарств, и у него будет желание. Но он понятия не имел, что делать с этим странным чувством, скручивающим живот и улыбкой, расплывающейся на губах. И в какие чертоги запрятать эти мысли, когда они избавятся от одежды? Да и думала ли она о нем так же, как он о ней?

Конечно, думала. Когда вздыхала и рисовала пальцами на его запястьях замысловатые узоры. Когда прятала под половицей его лезвия, наивно полагая, что он об этом не знает. Она хотела спасти его. Он даже мог бы назвать это милым.

Он целовал ее один раз. Только один. Сперва в запястье, где остался продольный шрам от пореза, затем, медленно скользя по ее плечу, он прижался губами к ее подбородку. Она тихонько мурлыкала, пока он повторял поцелуи снова и снова. Но она не любила его. Сперва она должна полюбить его.

Нежно, чтобы не спугнуть, он застенчиво поцеловал ее в уголок рта, как Питер Пэн целовал Венди. И все, что он может себе сейчас позволить, чтобы окончательно не слететь с катушек, это чтобы она притянула его ближе к себе.

— Еще не время, — прошептал он, и на ее щеках в ответ вспыхнул румянец, когда она отвела взгляд. Он снова поцеловал ее, сжимая в руке ее руку, их окутывают песни The Smiths.

Она рассматривала его запястье, гладя пальцами едва зажившие шрамы, глядя на них с такой сильной грустью, какую он видел впервые, — Те препараты, что выписывает твой психиатр… Наверное, это все они виноваты, — пробормотала она.

Засыпая и погружаясь все глубже в мысли, он вдруг понимает, что никогда не рассказывал ей о том, что ходит на сеансы к психиатру.

/

Был в школе парень, который издевался над ним.

И раньше Тейт на это никак не реагировал. Тот парень кидал в Тейта ошметки, плевал на его кеды, ударял его по челюсти и бил коленями в живот. Он сопротивлялся изо всех, пытался побороть демона внутри себя, но он пробудился. Кровожадный. Вожделеющий крови.

Он заманил того парня в Дом Убийств. Он знал, что не должен был. Но дело было сделано. Дом разговаривал с Тейтом во сне, шептал ему грязные вещи в его барабанные перепонки, пока он не просыпался в холодном поту. Он больше не мог отличить реальность от кошмара, и единственным, что удерживало его рассудок, была Вайолет. Вайолет с ее милыми фиолетовыми шрамами, ее мешковатыми свитерами, ее Morrissey, ее поцелуй.