И миссионер перечислил все необходимые для мусульманина ритуальные практики, Пять столпов ислама.

– Мы произносим шахаду; совершаем намаз; раздаем бедным закят; постимся в Рамадан; совершаем хадж к Каабе! Все это заповедал нам Аллах в Коране – и все это мы выполняем! Кто посмеет отрицать, что мы мусульмане? Все это мы ясно объясняем им, приводя доказательства из Корана и из хадисов, но они ищут, что бы поставить нам в вину, и меняют свои возражения! Вот что они говорят: «Вы прикидываетесь мусульманами, но не верите тому, чему учил Мухаммад!» Но скажите мне, чему он учил такому, во что мы не верим?

Здесь от основных практик миссионер перешел к основным догматам, Шести статьям веры:

– Мы верим в Аллаха, Единого Бога; верим в незримых духовных существ; верим, что Аллах посылал в мир пророков; верим, что пророкам Он даровал Свои священные писания; верим, что грядет день суда; верим, что воля Аллаха безраздельно правит всей Вселенной! Так во что же мы не верим? Я вам отвечу: мы не верим в ложь! Не верим, как шииты, что Аллах совершил ошибку, поставив халифом Абу Бакра. Не верим, как сунниты, что во имя Аллаха можно убивать других людей, тем более других мусульман! Все это ложные верования: если бы мы их разделяли, справедливо было бы сказать, что мы вовсе не мусульмане!

Ахмадийские миссионеры известны тем, что в горячности не выбирают выражений. Слова оратора звучали провокационно, однако в них была доля истины. Он ссылался на основное разделение между мусульманами – деление на суннитов и шиитов. У шиитского ислама существуют три основные ветви, а общая численность шиитов оценивается приблизительно в 10–15 процентов от всего исламского мира. Шииты верят, что власть в раннеисламском мире наследовалась по кровному родству, так что после смерти Мухаммада его положение исламского лидера должен был унаследовать ближайший кровный родственник Али. Однако, когда Мухаммад умер, мусульмане не знали, кто должен стать ему преемником. Наконец они выбрали первым халифом Абу Бакра. Те, кто признают халифат Абу Бакра, по большей части принадлежат к одной из четырех школ суннитского ислама; сунниты составляют около 80 процентов мусульман в мире.

Оставшиеся 5–10 процентов – те, кто не укладывается ни в ту, ни в другую категорию. Среди них были и мы.

– Мухаммад сказал: кто читает шахаду, тот мусульманин. Это мы исполняем. Коран учит нас соблюдать Пять столпов. Мы их соблюдаем. Ислам учит признавать Шесть статей веры. И их мы признаем. Почему же нас называют кафирами? Они имеют дерзость называть нас кафирами, потому что два слова в Коране мы толкуем не так, как они.

Всего два слова! Хатам ан-набийин, «печать пророков». По мнению этих жестоких и необразованных мусульман, разногласия в толковании двух слов достаточно, чтобы убивать своих братьев, астагфируллах!

Имам имел в виду спорное заявление основателя нашей секты, Мирзы Гулама Ахмада, о том, что он является пророком, хоть и стоит ниже Мухаммада. Большинство мусульман считают: стих 33:40 говорит о том, что никакие пророки после Мухаммада невозможны, следовательно, Мирза Гулам Ахмад – лжепророк, а его последователи – не мусульмане. Поэтому в таких странах, как Пакистан и Индонезия, сотни и тысячи ахмадийских мусульман погибли и продолжают гибнуть от рук своих собратьев.

– Они взяли религию мира – и превратили ее в религию насилия и кровопролития. Но, иншалла, через Ахмадият Аллах восстановит ислам. Он уже послал нам имама нашего времени, Обетованного Мессию, и его наследников – поставленных Богом халифов!

Оскорбительным для других мусульман в заявлениях Ахмада было не только это. Объявив себя пророком и вступив в спор по поводу хатам ан-набийин, затем он попытался себя защитить, заявив, что он вовсе не новый пророк. Люди многих вер, сказал он, ждут возвращения своих пророков. Иудеи ожидают возвращения Илии, индуисты – Кришны, буддисты – Будды, христиане – Иисуса. А Ахмад – и есть все эти пророки в одном! В довершение всего, его наследники объявили о создании нового халифата: заявление глубоко оскорбительное для мусульман по всему миру, ожидающих последнего халифата в конце времен.

– Способен ли кто превзойти мудрость Аллаха? Аллах велик, планы его безупречны, и через ислам и Ахмадият Он восстановит мир! Это неизбежно, и даже сатана не в силах этому помешать!

После этих слов миссионера из рядов слушателей раздались отдельные голоса, выкрикивающие одно слово: «Такбир!» И тысячи человек ответили в едином порыве:

«Аллаху акбар!» Поверх этого слитного хора вновь прозвучал самый мощный голос: «Такбир!» И с новым жаром все собрание ответило: «Аллаху акбар!» Ахмади, как правило, не хлопают в знак согласия, а вместо этого поочередно восхваляют Аллаха и призывают Его благословения.

Тот человек, что прокричал мощным басом: «Такбир!», продолжал заводить толпу. Теперь он проревел: «Ислам!» – и этот выкрик был встречен дружным хором: «Зиндабад!», то есть «да здравствует». «Ислам!» – «Зиндабад!» «Ахмадият!» – «Зиндабад!» Казалось, время остановилось: громовой бас снова и снова побуждал армию мусульман хором славить Аллаха. Рев тысяч глоток завораживал и пугал. Посторонний наблюдатель, случись ему оказаться при этой сцене, пожалуй, задрожал бы как лист – и едва ли его успокоило бы, что перед ним мусульмане-пацифисты.

На этом миссионер закончил свою речь и поблагодарил слушателей.

Размышляя об этом сейчас, я понимаю, что вопрос правоверия и ереси сложен и многогранен. Верно, что многие мусульмане готовы называть других немусульманами по самым ничтожным причинам. Слишком легко на мелкие разногласия наклеивается ярлык «неверные». В исламе десятки направлений и сект, и едва ли хоть одна из них избежала обвинений в ереси.

Надо заметить, основатель Ахмадията действительно делал о себе весьма смелые заявления, оскорбительные для многих сторон. Назвать себя воплощением Иисуса – это оскорбляет чувства и христиан, и мусульман. Учитывая, насколько важно в исламе почитание пророков, не стоит удивляться тому, что некоторые ортодоксы считают Ахмадият тоталитарным культом.

Но, на мой взгляд, большинство аргументов говорит все-таки за то, что ахмади – мусульмане. Как и сказал миссионер, ахмади придерживаются всех основных пунктов вероучения и практик ислама. По своей повседневной религиозной жизни и взглядам они практически неотличимы от суннитов. Сам я, когда принадлежал к Ахмадияту, думал о себе прежде всего как о мусульманине и лишь затем как об ахмади. Но вот что, может быть, важнее всего: скорее всего, ахмади счел бы мусульманами сам Мухаммад, говоривший: «Никого из тех, кто говорит, что нет Бога, кроме Аллаха, не исключайте из общения»[11].

«Мораль» из всего этого та, что в исламе немало разделений. Лучший способ определить, мусульманин ли перед вами – спросить, признает ли он, что нет Бога, кроме Аллаха, и что Мухаммад – вестник Аллаха. Но в прочих отношениях ислам очень разнообразен.

Разнообразие ислама становится особенно очевидно, когда дело касается шариата. Как правило, обычный мусульманин не слишком хорошо представляет, что это такое. Я впервые услышал о шариате в дни иджтима – на соревнованиях, которые проводились у нас в джамаате раз в году.