Девчонка нагло пыхнула сигареткой, развернула свой магазин на колесах – прибывал очередной поезд, и она спешила продать свой ходовой товар.

Пораженная столь изощренным коварством, живущим в безобидной с виду, бабульке, Аллочка, оголодавшая сверх всякой меры, не удержалась, купила у пробегавшей мимо старушки румяный пирожок с рисом и мясом, пристроила между ног коробок, с почти распроданной тютиной, и собралась перекусить, в тени продуктового ларька, хоть на какое-то время, укрывшись от знойного, пусть и вечернего солнца.

Тут-то она и попалась на глаза блюстителю порядка, покидавшему тот самый ларек, с банкой пива в руках.

- Торгуешь, значит? – гаркнул «блюститель», едва лишь не в ухо перепуганной Аллочке – А налог заплатила?

- Кка-кой налог? – мгновенно позабыв о пирожке и, вспомнив о напутствие соседки, пролепетала девушка, краснея не только лицом, но и шеей, и веснушками – Налог платить нужно? Мне никто не говорил!

Мент громко хохотнул, почти хрюкнул, расплескивая пиво из запотевшей банки.

- Новенькая, что –ли? – присмотревшись, определил он – Порядку не знаешь? Все налог платят! С фруктами – стольник, с пирожками – триста, а уж, кто с рыбкой и мясом – с тех пятьсот! Что тут у нас? – колыхая объемным пузом, вполне подходящим по размерам женщине, беременной тройней, он взглянул на пару сиротливых стаканчика с тютиной – Фрукты? Значит стольник – нам лишнего не надо! А – обрадовался он, углядев разнесчастный, так и не съеденный пирожок – Еще и пирожки? Значит с тебя сто и триста!

- Каких триста? – возмутилась Аллочка, сжавшись под наглым, насмешливым взглядом – Я себе пирожок купила, кушать очень хочется!

- Врешь! – коротко хохотнул блюститель порядка, отхлебывая холодное пивко их алюминиевой банки – Вы ж, торгашки, за копейку удавитесь, не то, что за пирожок!

- Не от хорошей жизни! – обиделась Аллочка, рдея, точно флаг на ветру – Кризис! Жить как-то надо!

- Вот и я говорю – кризис! – обрадовано гыгыкнул толстый мент – Гони стольник и торгуй себе дальше. Я сегодня добрый! Или в «караулку» пойдем, протокол оформлять?

Услышав про зловещую «караулку», которой ее стращала тетка Алена, Аллочка так и обмерла, торопливо зашарила в кармане в поисках денег.

Пятьсот рублей – это и были все её наличные капиталы! Обидно-то как!

Мент стоял и прикалывался, похохатывая и почесываясь.

- Все прохлаждаешься? – визгливый голос спугнул и Аллочку и блюстителя порядка – Пиво сосешь? Я же сказала Наташке, чтобы тебе не давала до вечера! Опять глаза зальешь, а работать за тебя, упырь, кто будет?

Визгливый голос показался Аллочке смутно знакомым. Она перестала искать деньги и с любопытством взглянула на его обладательницу.

Из ларька, расположенного в самом удобном месте на площади, в тени которого Аллочка и намеревалась подзакусить несчастным пирожком с рисом, выплыла дородная дама в кокошнике и не очень чистом переднике.

Дама явно намеревалась перекурить – в одной руке она держала тонкую сигаретку, в другой – дешевую китайскую зажигалку.

- А я и работаю – обиделся «блюститель», на всякий случай, отодвигаясь от Аллочки подальше – Нарушительницу штрафую, налог платить не желает!

- Штрафует он! – недоверчиво пробурчала дама в кокошнике и тут же, по-новому, взвизгнула – Аллусик, ты, что ли?

Аллочка пристально вгляделась в продавщицу и ахнула, признав в дородной женщине неопределенного возраста, бывшую одноклассницу Людку Чугаеву.

- Вот так встреча! – Людка, отбросив сигарету и оттеснив в сторону собирателя налогов, притянула к себе Аллочку, на радостях тряхнула и прижала к богатырской груди – Сто лет, сто зим! Привет, чудо рыжее!

И то дело, встретив где-нибудь в другом месте бывшую подружку, с которой она, лет пять просидела за одной партой, Аллочка, ее бы, ни за что ни узнала.

Встрепанная, слегка полноватая девчонка, вечно шмыгающая аллергичным носом, училась через пень колоду, регулярно отхватывала ремешка – папашка у Люськи был крут на расправу, единственная, кто называл Аллочку странно и непонятно – Аллусик.

Но куда девалась бывшая двоечница Люська, списывавшая у нее, отличницы, задачки?

Теперь, еще больше располневшая и похорошевшая Люська, так и лучилась достатком и довольством – шею обвивала толстая золотая цепь, на которую в пору было, цеплять камушек потяжелей, и идти топиться на ближайший пруд, на каждом пальце – по золотому кольцу, татуаж и прочие признаки благополучия так и бросались в глаза. И голос у Люськи был, по - барски, уверенный.

- Ты, Сережа, иди, иди отсюда – властно наладила она «блюстителя порядка» - Дай нам с подругой покалякать.

- А как же налог? – заикнулся, было, дородный Сережа, лоснившийся на жаре обильным потом, но Люська, уперев руки в бока, нехорошо прищурилась.

- Пиво пил? – добреньким, не предвещающим ничего хорошего, голоском, поинтересовалась она – Пил и курочку кушал, скажи маме Люде спасибо, а девочку оставь.. Без налога обойдешься как-нибудь, а не то, смотри мне, Яшке скажу, он тебе такой налог пропишет..

- Ох, Людмила Пална – пошел на понятную самозваный налоговик, поспешно сминая пустую банку – Скажете тоже.. Зачем же так сразу Якова Геворгича тревожить? Я ж с пониманием..

- Иди.. иди, вымогатель! – напутствовала его Люська, продолжая прижимать Аллочку к необъятной груди – Не видишь, что-ли, нам некогда с тобой лясы точить! Девочкам пообщаться требуется.

- Ловко ты его! – позавидовала Аллочка – Ты кто тут? Начальница? Он так чесанул, что только пятки засверкали!

- Да так – почему-то смутилась Людка – Пусть не наглеет, собака.. Мало ему денег! А ты, что ж, все в своем офисе за копейки горбатишься?

Теперь смутилась Аллочка – вопрос бывшей одноклассницы почему-то показался ей обидным.

- Почему за копейки? – вяло возмутилась она – Нормальная зарплата.

- Была б нормальной, ты б на вокзал не поперлась – Люська ухмыльнулась – Ну, да ладно, я ж понимаю – кризис и все такое!

Аллочка опять вздохнула – глядя на довольное Люськино лицо, трудно было поверить, что в стране кризис, задержка зарплаты, спад производства.

- А ты как? – спросила она, радуясь единственному знакомому лицу – Ты ж в «музыкальную» ходила, да и муж у тебя тоже, музыкант…был?

- Муж – объелся груш! – невесело пошутила Люська – На музыке много не заработаешь, так, пиликаю иногда, для души! А Сашка мой, на рынке, мясником работает! Как из оркестра турнули, так я его и пристроила! Дома ремонт сделали, окна пластиковые поставили, машину купили, а раньше что? Как все – от зарплаты до зарплаты копейки считали?

Но в красивых Люськиных глазах мелькнула печаль и Аллочка невольно вспомнила, как здорово играла на скрипке ее одноклассница, каким становилось ее лицо, одухотворенным и отрешенным..

- Что это у тебя? – Люська бесцеремонно заглянула в картонку, наткнулась взглядом на парочку стаканчика с тютиной, сиротливо прижавшихся к картонному бортику коробки и остывший пирожок – Здесь покупала, выбрось немедленно, а то еще пищевое отравление заработаешь!

- Да ты что! – ахнула Аллочка, бледнея на глазах – А так хорошо пах. Бабулька мне клялась, что свежий, только из духовки!

- Из микроволновки! – гаркнула Люська во весь голос, точно сержант на плацу – Дура ты, Алка, хоть и образованная! Кто ж на вокзале для себя пирожки покупает, особенно у Плешачихи? У Плешачихи брала?

Проследив взглядом за Люськой, Аллочка согласно кивнула. Одноклассница ткнула пальцем с золотым кольцом прямо на женщину, у которой Аллочка и купила пирожок. Та и сейчас бойко торговала ходовым товаром, извлекая пироги из кастрюльки.

- Нашла, у кого пироги покупать – Люська презрительно хмыкнула, достала новую сигарету. Прикурила – Она, Плешачиха, еще та зараза! Тряпки похуже нацепит, космы распустит, и пошла на рынок побираться – вот ей и дают, кто че - кто мясо заветренное, мухами засранное, кто пшено, мышами точенное, кто овощи подгнившие.. Она из этого гомна пирожки лепит, а такие, как ты, растяпы, покупают..