Но есть у него один существенный недостаток. Это СЛЮНИ!!! Во время демонстрации правильного произношения у него изо рта вечно летят брызги, обильно орошая всё на полметра вперёд.

Поэтому английский – это единственный урок, где мы с Ромычем сидим не на передней парте, а на второй. В добровольно-принудительном порядке мы посадили впереди себя Петьку-Ужаса. Во время урока мы наблюдаем, как он пытается увернуться от особо крупных капель, вылетающих из Хоттабыча. Это нас развлекает.

Оказывается, финны приедут в конце этой недели, в пятницу. Сегодня прямо во время урока в класс закатилась библиотекарша и начала ругаться – мол, почему назначенные в делегацию школьники до сих пор не взяли в библиотеке стихи, которые следует выучить?!

Точнее, пыталась ругаться. Потому что Хоттабыч мгновенно взъярился и загудел, что сейчас он проводит урок английского языка, и что Тамаре Марковне следует решать свои вопросы факультативно, в индивидуальном порядке, не создавая помех учебному процессу всего класса. Принципиальный дядька, уважаю! Библиотекарша утёрлась (в прямом и переносном смыслах) и выкатилась из класса, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Хоттабыч продолжал кипятиться. Подскочив к закрытой двери, он высунул голову в коридор и заорал вдогонку, что хоть его и назначили в делегацию, но учебный план никто не отменял. Удаляющийся цокот каблуков Тамары Марковны перешёл в пулемётную дробь. Один-ноль в пользу Хоттабыча!

Вообще, мне кажется, что отличительной чертой многих взрослых является постоянное желание создавать суету из-за разной ерунды, придумывать себе и другим новые заботы. А у меня действительно много важных дел, поэтому я всё всегда забываю.

На перемене я всё же решил сбегать в библиотеку за этими дурацкими стихами. Ожидаемо встретил там Сметанкину, с довольным видом изучающую свою распечатку. У неё оказался какой-то микро-стишок из трёх коротких строчек. Зато мне выдали учить целую поэму! Не меньше чем двадцать строк на каком-то марсианском языке!

Нацепив на лицо ехидную улыбочку победительницы по жизни, Сметанкина гордо удалилась.

А я стоял с этой дурацкой распечаткой в руках и чувствовал себя облапошенным.

И ещё не могу понять, как мне эту абракадабру рассказывать-то? Я же абсолютно не знаю правил произношения. Или это никого не волнует?

По пятницам у нас лёгкое расписание – география, две технологии, информатика и физра. Лепота! Но, конечно же, делегация финских школьников приезжает именно сегодня. Вот почему бы им в другой день не приехать? Например, в среду! Тогда можно было бы совершенно легально прогулять математику с английским. А то физру прогуливать как-то несолидно. Это вот пусть Петька-Ужас радуется, а то он каждый раз скандал с физруком закатывает, лишь бы только по канату не залезать.

Так я думал, пока шёл утром в школу, привычной снежной тропинкой пробираясь через сугробы в окружающей мгле. Но денёк оказался куда более весёлый, чем я мог ожидать.

Сначала всё было как обычно скучно: урок за уроком, звонок за звонком. После пятого урока прикатилась библиотекарша Тамара Марковна и забрала нас с Петькой и Сметанкиной. С элегантностью шустрого колобка, она всегда передвигалась очень быстро, так что мы едва-едва поспевали за ней. По пути библиотекарша вещала:

– Так, ребята! Визит делегация в нашу школу подходит к концу. Сейчас гости в столовой на прощальном чаепитии. Как только закончится выступление кружка танцев, вы по очереди выходите и читаете свои стихи. Сначала Сметанкина, потом Рейкин, а в конце Мазуров. Все всё выучили?

– Я не стих читаю, у меня песня весёлая! – сразу же внёс поправку Петька-Ужас.

– Ах, ну да, ну да! Давай тогда ты после Сметанкиной выступай, а потом уже Рейкин стих свой прочитает! – кивнула библиотекарша и ещё больше ускорилась.

А у меня в душе шевельнулись первые робкие сомнения, всё ли в порядке с Петькиной песней.

Что-то такое он ведь про своего деда упоминал…

Но додумать эту мысль я не успел, поскольку мы уже зашли в столовую и скромно разместились на стульчиках рядом с выходом.

За столами чинно сидели и пили чай с баранками гости из солнечной Финляндии – взрослые (видимо, учителя и сопровождающие) и примерно десяток школьников.

Петька восхищённо засипел. Глаза его вытаращились больше обычного. Прикинув вектор, я увидел предмет его восторга. Точнее сказать, не предмет, а персону – за одним из столов среди школьников торчала огромная фигура девочки (или девушки? или дамы?) возрастом около 14 лет и весом около центнера.

Сама по себе уже заметная персона, ничего не скажешь. А её внешний вид! Длинные чёрные волосы, губы накрашены чёрной помадой, в брови два железных кольца, а шея обмотана какой-то цепью.

В отличие от других гостей, она сидела неподвижно, не притрагиваясь даже к чаю, наблюдая за выступлениями тяжёлым хмурым взглядом из-под нависших век. Короче говоря, мелкий Петька не сводил с этой Чёрной Бомбы своего восторженного взгляда.

Как и ожидалось, умница и красавица Сметанкина прекрасно прочитала своё стихотворение, умудрившись за три строчки продемонстрировать всю гамму чарующих нот своего голоса.

Правда, романтический пафос она нагнетала напрасно. Во-первых, стихотворение оказалось детской считалкой про глупого ёжика на солнечной полянке (как нам потом сказали), а, во-вторых, слова по-фински она произносила неправильно.

А я уныло стоял со своим листочком, повторял текст и размышлял, зачем мне всё это сдалось нафиг.

Под скупые аплодисменты Сметанкина покинула «сцену» и села на скамеечку, скромно положив руки на коленки и вздрагивая ресницами. Наверняка уже выбрала, к кому подойти, чтобы миллион фотографий нащёлкать. На щуплого Петьку-Ужаса никто и внимания особо не обратил. Кроме Чёрной Бомбы, которая внимательно наблюдала, как тот неспешно вышел на площадку перед столами, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, глубоко вдохнул…

…И Петька грохнул во всю мощь своей лужёной глотки! Желая произвести впечатление на всех финнов вместе, а также на Чёрную Бомбу в частности, он выдал на максимальных децибелах своего баса какую-то заводную разухабистую песню на финском (то есть марсианском), притопывая в такт своей ножкой в маленьком ботиночке:

Синне таас маткалла оли Иивана,

Этта катсос торппас ниин!..

Это всё, что я сумел запомнить на слух, а реально куплетов там было очень-очень много. И все они бодро и весло шли, цепляясь друг за другом, словно патроны в пулемётной ленте… А Петька старался так, что даже ложечки в стаканах дребезжали и подпрыгивали.

И тут я понял! Я вдруг осознал, какая тревожная мысль билась у меня в мозгу! Ведь Петька сказал, что песенке этой его дед выучил. Мы все привычно пропустили эту информацию мимо ушей, а вот надо было бы задуматься.